Никого нельзя обижать! Семестр І - Yelis
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И наконец, когда я почти уже закончил заправку своего снова опустевшего природного пищевого накопителя и энергетического преобразователя, в дверях столовой появилась постройневшая, как я в очередной раз заметил, Белая Лада. Кинув на меня быстрый взгляд, девушка так же скоро набрала совсем миниатюрную порцию понравившихся ей шедевров столовских поваров и с широкой улыбкой на лице уселась слева от меня. Что было несколько необычно, потому что ранее за нашим с ней столиком она всегда занимала место напротив. Так было удобнее, поскольку при этом мы не стесняли друг друга своими тарелками и чашками на относительно небольшом пространстве стола. Хотя сейчас за завтраком посуды было совсем не много.
Но, перед тем, как устроить на столовском стуле свою красивую попку, спрятанную под очень короткой юбкой (такой я ещё не видел) и упакованную, как я успел заметить чуть ниже в узорчатые полупрозрачные колготки, девушка ещё поцеловала меня в левую щёку и ласково провела рукой по правой. Чего раньше никогда прилюдно не делала. Странно, неожиданно, но приятно!
«Неужели действительно ревнует?» – с тревогой глядя на довольную девичью улыбку, я всерьёз начал переживать о состоянии здоровья до сих пор отсутствующей Янтарной Лены, одновременно безуспешно пытаясь разглядеть на безмятежной Ладе следы женского выяснения отношений, которое нафантазировал себе во время её отсутствия. Но проворно насыщающаяся девушка выглядела точно так, как и не одно утро до этого. Разве что, как уже не раз упоминал, значительно похудела.
И лишь когда моя подруга перешла к завершающей стадии своего завтрака, я не выдержал и спросил, почему она заранее не рассказала мне о проведённом вчера соревновании. Вопрос о жизни и здоровье до сих пор отсутствующей Лены я решил отложить на потом.
На что Лада непритворно, как мне показалось, удивилась:
– А ты разве о нём не слышал? Наставница же в пятницу всем нам об этом соревновании рассказывала.
И почти сразу спохватилась:
– Ах да, я совсем забыла, что Ольга Станиславовна освободила тебя от своих уроков по военной подготовке! Так что я думала, что ты всё знал. И вообще я в прошлую пятницу сильно торопилась на аттестацию. А потом спешила порадовать тебя моим успехом. И теперь ты меня в чём-то обвиняешь? Бессовестный!
Блин, сколько раз уже замечал, что женщине претензии лучше не предъявлять. Даже если она сама лажанулась, всё равно виноватым потом будешь ты сам. Правду говорил Александр Македонский: «Лучшая защита – это нападение». Трах тебя по мозгам, и всё – спорить дальше ты уже не можешь. Или просто не хочешь.
В общем, в нашем разговоре наступила пауза. Лада сделала вид, что на меня обиделась. А я поостерёгся сразу задавать ей второй запланированный вопрос. Так что речь о её подруге не шла, пока та сама не напомнила о себе, появившись, словно из воздуха.
Без спроса-разрешения четырнадцатая уселась за наш с Ладой стол справа от меня, продемонстрировав перед этим привлекательные части своей фигуры в не менее интересных кружевах и размерах. И на этот раз поцелуя удостоилась моя правая щека, а поглаживания – левая. Приятно и неожиданно было не меньше, чем когда такое же проделала Лада. Но именно сейчас на свою подругу я смотреть опасался.
А между тем довольная произведённым эффектом возмутительница моего и так с утра раскачивающегося на крылатых качелях спокойствия поставила на стол простенькую прозрачную бутылочку с янтарного (вот совпадение) цвета жидкостью.
– Это за близкое знакомство! – прозвучало от третьего неожиданного возникшего собутыльника, вернее собутыльницы, весело разглядывающей мою ошарашенную физиономию, добавившей через несколько мгновений: – И будущие тесные отношения!
И только тишина в столовой, круговой волной расходящаяся от нашей, только что образовавшейся тройки, не позволила вновь запыхтевшей, словно паровоз, Ладе высказать всё, что она думает по поводу своей, как недавно выяснилось, коварной подруги. А моей челюсти упасть от столь внезапного развития утреннего сюжета. Кстати, следов женской ревности на новом действующем лице также не наблюдалось.
Как не наблюдалось в столовой и дежурного преподавателя, только что находившегося здесь и должного, по моему мнению, моментально отреагировать на выставленную на стол ёмкость.
«Интересно, а почему этой Лены не было на недавнем дне рождения Лады?» – одновременно думал я, осматриваясь, постепенно приходя в себя и решая нечаянно возникший вопрос: «Пить или не пить?»
Впрочем, судя по размеру стеклянной тары, особо из неё не напьёшься. Тут на троих грамм по пятьдесят едва выйдет, а то и того не будет. Но и закуски уже ни у кого из нас не осталось. А возникшая, словно из ниоткуда, девушка на раздачу идти явно не собиралась. И, судя по рукам, ничего съестного с собой кроме выставленной «чекушки» не захватила.
– Это сок, – словно прочитав мои мысли, проговорила Лена, улыбаясь мне во все свои тридцать два (наверное, не считал) зуба и указывая на возвышающуюся на столе бутылочку со следами сорванной этикетки.
«Ну, сорвал кто-то бумажку, и ладно!» – с опаской размышлял я, присматриваясь к выставленному на стол угощению. Не собираются же прямо здесь и сейчас травить соперницу, а заодно и объект соперничества при всём присутствующем в столовой честном народе. Свидетелей потом замучаешься убирать. Да и сама Лена, по-видимому, собиралась пить вместе с нами. А на самоубийцу она точно не похожа. Хотя кто этих тринадцати-четырнадцатилетних Джульетт знает?
Да и в моей родной семье постоянно использовали пол-литровые стеклянные бутылки из-под пива или лимонада для хранения в них на зиму помидорного морса. И очень часто особо прилипчивые этикетки с них полностью не удалялись. А уж об аналогичных баночках с консервированными огурчиками, помидорчиками и прочими салатами я даже не говорю. Почему б и здесь не принести в подобной таре сок?
– Больше ничего не буду тебе рассказывать! – обиженно буркнула успокоившаяся вдруг Лада, протягивая руку к заинтересовавшей меня бутылке, задумчиво её разглядывая и так тихо, что наша соседка точно ничего не услышала, шепча: – По крайней мере, я была первой.
– А больше и не надо! – теперь соседская улыбка адресовалась моей, судя по всему, уже не единственной в гимназии подруге.
О чём меня самого, договорившиеся, по-видимому, до чего-то девушки спрашивать совсем не собирались, а просто поставили перед свершившимся фактом. С другой стороны я сам был не против этого. Сидящая справа девчонка была также вполне фигуриста
