Династия Бернадотов: короли, принцы и прочие… - Стаффан Скотт

После замужества и отхода от королевской жизни Маргарета и Дезире избегали огней рампы, а вот принцесса Биргитта, напротив, охотно давала интервью. Замуж она вышла в 1961-м за немецкого принца из рода Гогенцоллернов (пятью годами старше ее), а поскольку сей род «ebenbürtig», сиречь ровня, по причине былого царствования (вплоть до 1849 года), она сохранила свое место в шведском Государственном календаре как член королевского дома. Принц — искусствовед и обладатель десятка имен, в том числе Мария; шведская пресса быстренько переименовала его в Ханзи. (Для газетных колонок подходит куда лучше, чем Иоганн Георг Карл Леопольд Айтель-Фридрих Майнрад Мария Хубертус Михаэль.) У супругов два сына и дочь. Каждый из сыновей получил «всего» по восемь имен, а дочь — семь. Как кто-то сказал, на королевских крестинах расходуют больше воды.

В 1975 году состоялись вполне серьезные дебаты о возможности женского престолонаследия, и кто-то вычислил, что в таком случае бойкая принцесса станет первым номером в престолонаследии после своего еще не женатого тогда младшего брата — короля.

К предполагаемой престолонаследнице — она прямо-таки загорелась этой идеей, при условии, что останется жить в Германии, — начали критически присматриваться. Уже тогда выяснилось, что она «не особенно образованна, учебой никогда не интересовалась и все свои интересы сосредоточивала на нарядах, доме и слаломе», к политике она тоже была равнодушна, однако считала, что «социализм в Швеции зашел слишком далеко». Это забавляло тех, кто знал, как выглядел социализм в странах, которые называли себя социалистическими («реальный социализм»), и как его представляли в идеологических трудах (совсем иначе), и что Швеция убереглась от того и другого. Затем кто-то обнаружил, что если Биргитта станет королевой, то после нее на трон может сесть немец, вот на этом дебаты о женском престолонаследии умолкли до той поры, пока Сильвия, вообще-то тоже немка, не родила чисто шведских детей.

Муж Биргитты, определенно способный искусствовед, постоянно продвигался в весьма серьезном соперничестве с немецкими же коллегами. Сейчас он главный хранитель художественных коллекций Баварии. В 1992 году дочь сделала принцессу Биргитту бабушкой.

Еще во времена ЦИФК необычайно много писали о принцессе Биргитте, которую СМИ, между прочим, обручили и с тогдашней хоккейной суперзвездой Свеном Тумбой Юханссоном[182] (со временем он отбросил фамилию Юханссон), замечательным игроком в хоккей, а также участником национальной сборной по ряду спортивных игр с мячом. Сам он рассказывал в мемуарах, что они были влюблены друг в друга и делали «именно то, что делали и делают все молодые люди, когда их обуревает любовь и чувства перехлестывают через край». И что любовь, как часто бывает, со временем остыла. Вдобавок им приходилось вечно прятаться, а на это уходит масса сил. Когда они встречались, она приезжала на придворной машине к подруге, якобы чтоб вместе «зубрить», а оттуда ее забирал Свен Тумба, в ту пору еще Свен Юханссон.

Переехав в Германию, она попала в центр внимания бульварной прессы, не столь деликатной и во много-много раз хуже шведской; сплетен о разводе было хоть отбавляй, и как минимум раз в год называли то одного, то другого господина как объект ее нежных чувств; газеты печатали и сенсационные по тем временам пляжные фото, и прежний ее народ мог отметить, что она по крайней мере осталась стройной. В фешенебельном районе Мюнхена, где она тогда проживала, Биргитта некоторое время держала магазин готового платья под названием «Попкорн». Теперь она, говорят, большей частью живет сама по себе в Испании, в том числе в собственной квартире в Санта-Понса на Мальорке, и играет в гольф. Выступая по телевидению, она испытывает проблемы — не поспевает за беседой; трудно сказать, связано ли это с вечной семейной тугоухостью (что-то рановато), с отрывом от шведских обстоятельств и шведского языка (едва ли) или с чем-то еще. Порой она производила впечатление изнуренной и нервной и выглядела весьма усталой.

Во всяком случае свой талант, коль скоро таковой существует, она в землю не зарывала; журналисты, сведущие в актуальных событиях, сообщали со свадьбы ее дочери, что мать появилась в чрезвычайно короткой юбке, намного выше колен, а павлинья или, скорее, попугайская расцветка ее наряда сбивала с ног почище свадебного шампанского. В Швеции считается, что гостьям на свадьбе не пристало быть одетыми элегантнее и ярче невесты; но эту свадьбу играли в Германии. Что ж, то, как одета мать невесты, в общем-то относится к сфере частной жизни, которой королевские особы, увы, почти лишены; зато выход принцессы на шведскую деловую арену привлек внимание куда более широких кругов, нежели мир моды.

Биргитта не только помогала в торжественных открытиях отелей и площадок для гольфа — это относится к сфере деятельности королевских особ и редко вызывает нарекания. Осенью 1989 года она приехала в Швецию и занялась продажей браслетов, по ее словам, чрезвычайно полезных для здоровья. Мол, и ее собственный ишиас, и боли в спине у сына, и радикулит королевы Сильвии отпустили благодаря на первый взгляд простенькому приборчику. Принцесса Биргитта даже сидела в стокгольмском супермаркете «Олёнс», рекламируя сей фокус-покус, и магазин был битком набит шведскими дамами, которые некогда читали все-все про хагских принцесс, а теперь имели шанс увидеть одну из них живьем, если, понятно, посчастливится в такой-то давке. Наука проанализировала состав браслета и установила, что это главным образом медь (56,71 %), цинк (37,98 %), свинец (4,52 %) и менее 1 % железа, олова и никеля; стоимость металла — две кроны. Ни магнетизмом, ни иным заметным излучением изготовленный на Мальорке браслет не обладал. Никто и не думал интересоваться этим металлоломом, пока он продавался в так называемых магазинах здорового образа жизни.

«Возможно, все дело в вере», — мягко подытожила наука. Вера стоила 540 крон (с позолотой) и 380 крон (с серебряным покрытием).

Принцесса говорила также, что браслет можно класть под подушку, он-де и тогда хорошо действует против множества недомоганий. Шведские газеты более или менее злорадно, порой возбужденно и совершенно справедливо писали, что это попросту шарлатанство наихудшего пошиба. Однако спрос на браслеты только возрастал. Юридически сведущие персоны покопались в законах и выяснили, что принцессе Биргитте грозит штраф в сто тысяч крон. Через неделю она прикрыла сей гешефт, но заявила, что никаких приказов на этот счет из Дворца, от младшего брата-короля, не поступало. В редакциях вздохнули и в свою очередь подумали: «Зачем этакому сокровищу понадобилось ехать в Германию? Она бы могла куда больше радовать нас, когда тут плохо с новостями».

Один из репортеров желтой прессы прозвал ее черной овцой королевского дома.

Принцесса Дезире, которая не всегда справлялась с орфографией собственного французского имени, вышла в 1964 году за изящного молодого человека из старинной шведской знати Никласа Сильвершёльда и вместе с ним поселилась в большом родовом поместье Куберг в Вестеръётланде. Детей у них трое — мальчик и две девочки. Дезире всегда была самой застенчивой из четырех хагских принцесс и таковой осталась; в прессе о ней упоминали бы разве только по случаю семейных праздников и дерби на ипподроме Егерсру, не предавайся ее супруг старинному помещичьему хобби, практически вышедшему из моды у шведских землевладельцев: он вел тяжбы с арендаторами. И из-за этого потерял в округе всякую популярность. Впрочем, о самой Дезире ничего дурного не слышно. О ней не слышно вообще. И она это заслужила, после этакого детства.

Когда возобновились дебаты о женском престолонаследии и в 1978 году фактически был принят соответствующий закон, можно представить себе, как при этом поглядывали на принцессу Кристину, в замужестве Магнуссон, ведь она уж точно бы справилась с «королевской работой» куда лучше, чем ее брат в первые десять лет на троне. О ней никогда и нигде не писали ничего дурного, хотя она как челнок мелькала в определенных областях культурной и общественной жизни, особенно в разделах балета и искусства. После незавершенной учебы в университете она начала работать в Шведском доме в центре стокгольмского сити, заставив удивленных роялистов задуматься над тем, чем она там занимается; в конце концов они узнали, что работает она в информационном бюро МИД. После смерти матери Кристине пришлось оставить работу, так как вплоть до женитьбы брата она была первой дамой королевства, что требовало времени; впоследствии же она сотрудничала в шведском Красном Кресте, где сейчас председательствует. Говорят, она надеется, что трое детей брата возьмут на себя часть многочисленных «обязанностей» в правлениях и комитетах, где она заседает. Кроме того, она участвовала в кампаниях против СПИДа и однажды вечером даже блестяще справилась с ролью ведущей на телевидении. В 1995-м Кристина вместе с несколькими сверстницами, в том числе с Лилль Линдфорс[183] и превосходными актрисами Клер Викхольм и Ким Андерсон, предстала на фотографиях в «Монадсжурнален», где сняла очки и выглядела этакой декольтированной сексуальной женщиной-вамп, чего раньше с принцессами не случалось, тем более с такими, кому за пятьдесят; публикация была выдержана в феминистском жанре, но с весьма большой долей юмора. Из Кристины получился бы превосходный глава государства, хотя ее избранник, экономист Турд Магнуссон, имел бы определенные проблемы как принц-консорт. Но шведский народ никогда не реагировал на него так, как датский на Хенрика, «принца» королевы Маргрете. У них трое сыновей, а живут они в Ульриксдале, на вилле Бейлон, названной в честь какого-то старого швейцарца.