Шах и мат - Олежанский Георгий

— Да тут дело принципа, — почесав затылок, сказал он.

Прежде чем отправиться к начальнику САБа аэропорта «Домодедово», которого Прокофьич охарактеризовал простым словом «сука», чего Доментьеву вполне хватило, чтобы представлять человека, с которым придется иметь дело, Максим отзвонился друзьям, чтобы выяснить, куда Оздамировым на имя Валидова приобретены билеты, при условии, конечно, что они приобретены.

— А ты давно в милиции, Прокофьич? — спросил Максим, пока они шли к САБовцам на другой конец аэропорта, и тут же поправился, — полиции, точнее?

«Для тебя стало делом привычки называть этого матерого капитана полиции Прокофьичем, словно заправского друга?» — не унимался Разум.

Иногда в голове Макса всплывал закономерный вопрос: откуда в нем столько язвительной желчи. Но он не мог найти ответа.

— Столько не живут, — усмехнулся Прокофьич, — но, вообще, давно. В календарях около тридцати лет будет, а со льготными — и того больше. Пришел в органы после школы милиции, а до этого в армии два года. Классический путь. Все как полагается.

— А почему до сих пор капитан, да еще и в аэропорту? — удивился Доментьев. — При выслуге полагается уже в начальниках сидеть да указания раздавать.

— Выходит, что не полагается, — пожал плечами Прокофьич.

Возможно, Максиму и показалось, но в словах капитана прозвучали нотки горечи и скрытой обиды.

Назвать Прокофьича жертвой прихоти кадрового начальника просто-напросто не поворачивался язык. При одном только взгляде он вызывал уважение, чувствовался в капитане внутренний стержень или жестко ориентированный вектор порядочности.

«Вот как случается», — с досады протянул Разум.

— Почему? — спросил Максим.

Мужчины остановились. Прокофьич посмотрел Максиму прямо в глаза, словно пытался разрешить сомнение: стоит ли говорить или нет. И ответил:

— Наверное, место не очень удачное для обсуждения этой темы, — и полицейский зашагал в сторону САБа, Максим последовал за ним, — но вот какая штука…

— …Что значит штука? — зло выпалил начальник столичного ГУВД. — Вы вообще в своем уме, товарищ капитан?

Он сделал явный акцент на слове «товарищ».

— Так точно, — отчеканил капитан.

— Что-то не видно, — распылялся генерал, — фамилия, имя, отчество и подразделение?

— Заместитель начальника ОВД «Очаково-Матвеевское» капитан Ларин Евгений Прокофьевич.

— Хорошо. — Генерал жестом подозвал адъютанта, которого всегда брал с собой. — Перепиши данные капитана, завтра утром ко мне на стол положишь приказ о понижении в должности.

Ларин, возможно, и ожидал нагоняя от начальника ГУВД, который по непонятным причинам лично прибыл на место происшествия, но о понижении в должности и подумать не мог.

— Товарищ генерал… — попробовал возразить капитан Ларин.

— Свободны! — пренебрежительно бросил в ответ начальник ГУВД.

И Ларин, униженный, как говорится, опущенный ниже плинтуса, залез обратно в служебный УАЗик, где сидел скованный наручниками молодой человек, задержанный на месте преступления. А рядом лежали две пачки шестипроцентного молока.

— Неудачный разговор? — спросил молодой человек, он сам, кажется, чувствовал себя превосходно.

— Да, — мрачно произнес капитан Ларин, — и на карьере можно ставить жирный крест.

— Не берите в голову, товарищ капитан, — попытался утешить Ларина задержанный.

Ларин посмотрел на него в зеркало заднего обзора.

— Скажи, — обратился он к молодому человеку, доставая игрушечный пистолет, внешне напоминающий американский «Дезерт Игл», — неужели ты того парня из этой игрушки?..

Улыбнувшись, тот просто ответил:

— Выходит, что не игрушка.

— Да уж, — с сомнением в голосе сказал Ларин.

— Эй, — задержанный кивком головы указал в сторону супермаркета, — смотри.

Ларин перевел взгляд туда, где возле машины скорой помощи, в которую грузили мужчину с изувеченным мелкой дробью лицом, возникла небольшая возня. Ларин повернулся как раз в тот момент, когда невысокий мужчина в светло-сером костюме быстрым движением вырубил начальника ГУВД и, развернувшись, зашагал к служебному УАЗику бывшего заместителя начальника ОВД «Очаково-Матвеевское».

— Добрый вечер, — добродушно поприветствовал и капитана, и задержанного неизвестный мужчина в светло-сером костюме, — прошу прощения, что так получилось с начальством. Но для протокола: он сам виноват.

На что Ларин просто растерянно кивнул.

— Думаю, капитан, — продолжил мужчина, — вам будет интересно узнать, что покалеченный этим молодым человеком товарищ оказался не кем иным, как майором милиции из вашего Главка.

Ларин промолчал, наблюдая, как подчиненные пытались поднять с мокрого асфальта безвольное тело генерала. Теперь ему понятно, отчего сам начальник ГУВД приехал: планировал замять ситуацию.

— Я так полагаю, товарищ капитан, — продолжил неизвестный мужчина, указывая на сидящего на заднем сиденье машины задержанного, — что вы мне отдадите этого замечательного молодого человека? Кстати, Алексей, впечатляющее представление.

— Спасибо, — немного смущаясь, ответил молодой человек, — а откуда вы знаете, как меня зовут?

— О! — мужчина в светло-сером костюме улыбнулся. — Моя работа — все знать. Кстати, товарищ капитан, вы не будете так любезны, снимите, пожалуйста, наручники.

Ларин не стал спрашивать «зачем?», «по какому праву тут командуете?». В сложившейся ситуации такие вопросы определенно были излишними. И он расстегнул наручники.

— Благодарю, капитан! А за этого не волнуйтесь, — мужчина махнул в сторону уже пришедшего в сознание генерала, вокруг которого суетилась толпа офицеров из Главка, — через пару часов он полностью оклемается.

Ларин хмыкну:.

— Пусть не спешит.

— Вы хороший человек, капитан. Я бы сказал, что органы у вас в долгу.

Спрашивать, о каких органах шла речь, Ларин тоже не стал. Ни к чему этот вопрос. Мужчина в светло-сером костюме открыл заднюю дверь служебного УАЗика и выпустил задержанного, в отношении которого в протоколе капитан Ларин успел записать только «Гаврилов Алексей».

— Кто вы? — спросил вслед удаляющимся мужчинам Ларин.

Не оборачиваясь, мужчина в светло-сером костюме ответил:

— Архангельский.

Вышибив дверь, грузный начальник службы авиационной безопасности спиной вперед вылетел из рабочего кабинета.

Когда в дверь позвонили, начальник САБа аэропорта «Домодедово» только-только приготовился умять горячий сэндвич из «Subway». Он недовольно поморщился и взглянул на монитор компьютера, куда выводился сигналы камер наружного наблюдения…

Он отчаянно размахивал руками, стараясь поймать равновесие, но тщетно. С грохотом ударился о противоположную стену в коридоре и медленно осел на пол.

…Стояли двое: молодой мужчина лет тридцати в гражданской одежде, который представился сотрудником ФСБ Доментьевым Максимом, и знакомый начальнику САБа старший отделения полиции капитан Ларин. Полицейского он знал хорошо, а вот молодого фсбешника видел впервые…

Солоновато-горький привкус крови появился во рту начальника САБа. Он рукой вытер губы, растерев по тыльной стороне ладони красный след.

Попытался подняться, но не смог и с глухим стоном снова осел на пол.

— …Только по решению суда, — отмахнулся начальник САБа от молодого сотрудника органов, — вопрос закрыт, уважаемый.

«Боже! — думал начальник, глядя на вошедших, — как я вас ненавижу!..