Ей снилась смерть (Праздник смерти) - Робертс Нора

– Я ищу убийцу, – резко ответила Ева. – Давай займемся делом.

– Отлично. – Надин постучала ногой в дверь, чтобы вызвать Майка. – Итак, сухое заявление с пос­ледующими вопросами.

– И то и другое? Мы так не договаривались!

– Не заводись. Давай заявление.

Надин подозрительно посмотрела на кровать, пред­ставив себе, сколько человеческого пота, и не только его, было пролито на ней, и предпочла слушать стоя.

Час спустя Ева слушала заявление начальника уп­равления полиции и безопасности Тиббла, которое бы­ло весьма близко к тому, что она сказала Надин. Только он говорил более выразительно. Она поеживалась от холода, так как для пресс-конференции было выбрано пространство перед входом в башню – здание город­ских служб, в котором полиция располагалась под са­мой крышей. Движение машин перед зданием было заблокировано за полчаса до мероприятия, так что оно проходило почти в полной тишине, на фоне гула ма­шин на соседних улицах.

Ева была уверена: Тиббл знает о том, что она уже оз­вучила основные факты. Он мог стереть ее за это в по­рошок. Но, так как официально ей никто не запретил беседовать с Надин, формальных последствий для нее быть не могло.

Ева всегда уважала начальника управления, но стала уважать еще больше, когда он сумел сделать подробное заявление, не упомянув, что основные доказательства для суда им еще предстояло добыть.

Когда репортеры начали выстреливать свои вопро­сы, Тиббл поднял обе руки вверх.

– Я переадресую ваши вопросы старшему следова­телю, лейтенанту Еве Даллас. – Он повернулся к Еве и шепнул ей на ухо: – Пять минут, и не давай им больше, чем они уже получили. В следующий раз, Даллас, наде­вай пальто, черт тебя побери!

Ева закуталась поплотнее в свою куртку и вышла вперед.

– У вас есть конкретные подозреваемые?

Ева подавила тяжелый вздох. Она ненавидела обще­ние с журналистами.

– В связи с этими делами допрашиваются несколь­ко человек.

– Жертвы подвергались сексуальному насилию?

– Все эти дела рассматриваются как убийства на сексуальной почве.

– Что их объединяет? Были ли жертвы знакомы друг с другом?

– Я не имею права обсуждать сейчас следственные мероприятия. – Ева подняла руку, чтобы остановить гул возмущения. – Однако могу сообщить, что мы рас­сматриваем эти дела как связанные друг с другом. Как уже сказал шеф Тиббл, расследование указывает, что, во всяком случае, убийца был одним и тем же.

– По городу гуляет Санта-Клаус! – бросил какой-то весельчак, и вся толпа дружно засмеялась.

– Ну что ж, веселитесь! – Злость разогнала ее кровь, заставив забыть о холоде. – Вам легко смеяться – вы ведь не видели, что он оставляет после себя. Ведь вам не надо сообщать друзьям и родственникам, что их дети и возлюбленные убиты.

Толпа моментально замолчала.

– Я вижу, что человек, виновный в этих несчастьях, будет в средствах массовой информации разрисован чуть не как злой гений. Идите и сделайте то, что он хочет! Превратите убийцу четырех человек в звезду шоу-биз­неса. Но мы в управлении полиции знаем, что он собой представляет. Он жалок – еще более жалок, чем вы! Мне нечего больше сказать.

Ева повернулась, игнорируя недовольные выкрики, и наткнулась на Тиббла.

– Зайдем на минуту, – сказала он и, взяв ее под руку, быстро провел мимо охраны и укрепленных две­рей.

– Хорошо говорила. Но это было сделано для надо­едливых зрителей, мне сейчас придется разбираться с мэром. Иди и делай свою работу, Даллас, а все осталь­ное предоставь мне.

– Да, сэр.

– И найди себе какие-нибудь перчатки, бога ради!

Одну руку Ева сунула в карман, чтобы согреться, а другой достала мобильный телефон. Сначала она попы­талась связаться с доктором Мирой, но ей сказали, что та проводит тестирование. Тогда она позвонила Пибоди.

– Что-нибудь прояснилось с ожерельем?

– Мы делаем все возможное. «Боблс и Банглс» на Пятой авеню. Их ювелир придумал и сделал его по за­казу. Кажется, нам повезло: один из клерков вспомнил, что покупатель лично приходил за заказом. Они сейчас проверяют записи камер наблюдения.

– Отправляйтесь туда, я еду.

– Лейтенант?

Она обернулась и увидела Джерри Вандорена.

– Джерри, что ты здесь делаешь?

– Я узнал о пресс-конференции. Я хотел… – Он поднял руки, затем беспомощно уронил их. – Я хотел услышать, что вы скажете. И теперь хочу поблагодарить вас…

Он повернулся и обреченно поплелся назад, огля­дываясь по сторонам, как будто оказался на незнако­мой планете.

– Джерри! – Ева догнала его и взяла за руку, уводя подальше, пока репортеры не почувствовали запах свежего мяса и не набросились на него. – Тебе надо идти домой.

– Я не могу спать. Я не могу есть. Она снится мне каждую ночь. Марианна не умерла, пока я мечтаю о ней. – Он весь дрожал. – Затем я просыпаюсь – и снова вижу ее. Все говорят, что мне нужен хороший психолог, который бы избавил меня от этого горя. Но я не хочу, чтобы меня избавляли от моего горя! Я не хочу, чтобы мое чувство к ней прошло.

– «Это не мое дело», – сказала себе Ева. Но его отчая­ние, казалось, ждало от нее ответа. И она не могла про­сто отмахнуться от него.

– Марианна не хотела бы, чтобы ты так страдал. Она любила тебя.

– Но когда я перестану страдать, она действительно уйдет. – Джерри закрыл и вновь открыл глаза. – Я толь­ко хотел… Мне понравилось, что вы сказали там. Что вы не позволите им превратить это в шутку. Я знаю, вы остановите его. Ведь вы остановите его?

– Да. Я собираюсь остановить его. Пошли. – Она осторожно повела его к боковому выходу. – Давай пой­маем тебе такси. Где, ты говорил, живет твоя мать?

– Моя мать?

– Да. Поезжай к матери, Джерри. Поезжай и пожи­ви у нее какое-то время.

Он загородился от солнечного света, когда они вышли на улицу.

– Уже совсем скоро Рождество.

– Да. И тебе было бы лучше всего встретить Рожде­ство со своей семьей. Марианна хотела бы этого, Джерри.

Сев за руль, Ева выбросила Джерри Вандорена из головы и сосредоточилась на своих последующих дей­ствиях. Пробившись через пробки, она с нарушением правил припарковалась около ювелирного магазина и включила полицейский проблесковый маячок. Затем она пробралась через толпу пешеходов в магазин.

Это было место, куда, как представляла Ева, Рорк мог заглянуть по дороге и небрежно купить какую-ни­будь безделушку стоимостью в несколько сот тысяч. Магазин был весь розовый и золотой, как морская ра­ковина внутри. Негромкая музыка на фоне жужжания работающих кондиционеров навевала покой. Цветы были свежими, ковер толстым, а полицейский у входа вооружен до зубов. Он окинул ее куртку и сапожки презрительным взглядом, за что Ева с удовольствием пока­зала ему полицейский значок. Он тут же проглотил улыбочку, и это принесло ей некоторое удовлетворение. Она беззвучно проплыла мимо него – мягкий ковер съедал стук ее сапожек.

Еве хватило короткого взгляда, чтобы оценить публику. Она увидела женщину в многотысячной норке, которая, утопая в мягком кресле, обсуждала с продав­цом бриллианты или рубины; высокого мужчину с се­дыми волосами и перекинутым через руку пальто, инте­ресующегося золотыми браслетами и кольцами; хихи­кающую блондинку, которую уговаривал что-нибудь купить мешковатый мужчина, слишком старый даже для того, чтобы быть ее дедушкой. Было очевидно, что у него больше денег, чем ума.

Ева отметила камеры наблюдения – маленькие линзы, которые сверкали по периметру потолка. По­лоска ступеней уходила спиралью вверх в правом конце зала. Но, если какой-нибудь даме было слишком труд­но подниматься из-за тяжести золота и бриллиантов на ней, к ее услугам был сверкающий лифт.

Только висящий на груди бриллиант спасал Еву от того, чтобы не усмехаться над самой собой. Ее смущала мысль, что Рорк все покупает в подобных местах.

Она подошла к прилавку, на котором клерк раскла­дывал и драпировал сверкающие драгоценными камнями браслеты, и уставилась на него. Его это нисколько не смутило. Клерк весь сверкал, как бриллианты на браслетах, но его рот был вытянут в ниточку, в глазах застыла скука, а в голосе, когда он заговорил, сквозил сарказм: