«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го - Виктор Побережных

— Тэтэ, — я удивлённо пожал плечами, — ну и "Вальтер", как дополнительный ствол.

— Понятно-о, — протянул капитан. — Значит так. Сейчас пойдём к коменданту, получишь автомат и всякие мелочи. Мы мотаемся по разным местам, случиться может всякое, а твои пукалки не всегда могут помочь. А работа хоть и рутинная у нас, но мало ли?

Ещё через час я сидел в комнате, отведённой под жильё нашей группе и возился с полученными автоматом и "мелочами". Автомат оказался новеньким ППСом. Уже не раз видел их у бойцов, но самому попользоваться пока не доводилось. На мой взгляд машинка интересная. Простая в изготовлении, надёжная штукенция для качественной и быстрой отправки врагов в землю. Но гораздо больше меня заинтересовали полученные "мелочи". Главной "мелочью" оказалась самая настоящая разгрузка. Как мне объяснил Купцов, они только-только стали поступать в войска. С помощью капитана разобравшись с ремешками, я стал себя рассматривать. Сама разгрузка была сделана из толстого брезента, с кожаными вставками, подсумки располагались на поясе -- по бокам и сзади. На нагрудных ремнях были закреплены карманы для гранат и чехол для ножа. В принципе, довольно удобная штука.

— А почему на груди не сделали под рожки подсумки?

Купцов ухмыльнулся, ещё раз довольным взглядом окинул меня и ответил.

— Представь, насколько ты будешь возвышаться над землёй, имея на груди запасные рожки?

А ведь действительно. При таком варианте становишься более заметным, а значит больше шансов помереть.

— Налюбовался? — капитан чуть не ржал, глядя как я кручусь-верчусь, пытаясь себя рассмотреть. — Скидывай всё добро с себя и пошли знакомиться с остальными. Через час выезжаем.

Блин. Покайфовать не дал! Ещё помню, как трахался с немецкими подсумками, пытаясь поудобнее всё закрепить. А тут? Пять минут и всё! Удобно, всё под рукой, да и вес не так сильно чувствуется.

Как оказалось, группа Купцова состояла из пяти человек, включая и меня. Зайдя в кабинет, выполняющий функции штабного, я попал под прицел трёх пар глаз.

— Знакомьтесь, товарищи, — Купцов опять ухмыльнулся. — Выгнал Туртугешев человека, пришлось подобрать.

— Ай, Сидор Артемич, как хорошо, — пробасил здоровенный, чернявый военюрист. — Нам люди нужны.

И, улыбаясь, протянул громадную ручищу:

— Военюрист Кучербаев Разяп Саитгалеевич. Можно просто Разяп.

Я, немного ошалев протянул ему руку. На удивление, рукопожатие этой глыбы было очень аккуратным. Ещё бы! Такой забудется, а ты в гипсе ходи. Вторым представился молодой парень с лейтенантскими кубарями.

— Стюсин Вадим Петрович. Лейтенант милиции.

— Ты не смотри Стасов, что Вадик самый молодой у нас, — добавил Купцов, оказавшийся "почти мешком". — Опер он классный! Я его с бо-о-ольшим трудом выцарапал.

Сидевший в углу кабинета сержант, всё это время ухмылялся, наблюдая за процессом знакомства. Капитан повернулся к нему, внимательно осмотрел с ног до головы и грустно продолжил.

— А вот это, так называемый водятел. Молчи, Грищенко, молчи, — он вскинул руку, не давая сказать возмущённо открывшему рот сержанту. — Кто ты, если не водятел? Кто ухитрился машину вскипятить? Кто, красуясь перед хуторскими красавицами чуть порося и владельца хутора не раскатал? Ты? Значит водятел! Так вот… Это наш водятел, а по совместительству кормилец, поилец, мастер на все руки – сержант Грищенко Тарас Максимович. Можешь говорить.

— Товарищ капитан! Я же не виноват, что трубка лопнула и вода убежала! А хуторянин сам виноват! Гонялся за свином не глядючи а я…

Я ошалело глядел на всё это, еле сдерживаясь, чтобы не заржать, а разошедшийся сержант не переставая оправдывался за различные прегрешения. Остановился он только тогда, когда ржать начала вся группа, включая самого капитана. Отсмеявшись, Купцов повернулся ко мне и подытожил.

— Вот такая группа у нас, Андрей. При необходимости берём бойцов, но в основном все здесь. А сейчас рассаживайтесь и слушайте задачу. Выезжаем в Тельманово. Нужно проверить кое-какую информацию по тому району. Говорят, что прошедшей зимой, в том районе очень сильно отметились союзнички фрицев – румыны. Наша задача, как всегда проста и понятна. Проверить поступившую информацию, в случае её подтверждения собрать доказательную базу. При необходимости – вызываем помощь.

Услышав знакомое название, я застыл, вспомнив, как мы выбирались из Волновахи и что случилось в дальнейшем. Снова от воспоминаний об Олесе заболело сердце.

— Стасов. Что с тобой?

Вздрогнув, я огляделся. Все ребята с беспокойством смотрели на меня.

— Ничего. Просто вспомнилось, как прошлой зимой выходили из окружения, как раз в тех местах. И с румынами сталкивались там же.

— О как, — Купцов озадаченно почесал лоб и пригласил меня к карте. — Что можешь сказать?

— Мы шли вот этим маршрутом. А примерно здесь, немцы или румыны уничтожили эвакуирующийся госпиталь. Раненых и медперсонал. Всех.

— Так ты ещё и свидетель?! — Разяп серьёзно взглянул на меня. — Вспоминай всё, что только можно. Особенно людей, которые были с тобой. Готовься, буду тебя допрашивать по тем событиям.

— Да мы тогда писали про это. Отчёты составляли. С нами сам Мехлис тогда был, — не удержался я.

— Отчёты это хорошо. Даже очень! Но вы же не составляли протокол осмотра места преступления? — прищурился Разяп. — Да и не могли вы толком ничего описать. Этим профессионалы заниматься должны. Вот и займёмся!

— Клим. Ви с Сэмёном меня в гроб вогнать решили? Объясни глюпому товарищу Сталину и остальным товарищам, зачэм ви попёрлись на передовую? Молодость вспомнили? Или решили, что у Советского государства лишних маршалов много стало? Как этот дурак выпишется из госпиталя я ему устрою наступлэние 1-й Конной! Он у мэня, — поперхнувшись, Сталин закашлялся и поневоле прервался. Откашлявшись, он сел за стол и уже спокойно продолжил. — Зачем это било нужно, Клим?

— Нужно было. Очень нужно, — повторил он. — Слишком сильным был удар немцев. Началась паника. Мы приняли решение на месте разобраться с ситуацией, потому что информация, поступающая в штаб была противоречивой и неточной. Если бы мы не выехали на место, то немцы не только бы Петродворец взяли и Лугу…

— А за пулемётом лежать тоже нэобходимость была? — вкрадчиво начал Сталин, постепенно повышая голос. – А лично в атаку ходить?!! Ну, с тем что случилось на Ленинградском направлении мы ещё разберёмся, завтра разберёмся.

Открыв коробку и, ломая папиросы, стал набивать табаком трубку, уминая его большим пальцем. Потом покосился на всё ещё стоявшего Ворошилова и досадливо махнул трубкой. — Да садись ты, Клим! Вот же, два старых дурака! Не навоевались?

Снова махнув рукой, раскурил трубку и спросил улыбающегося Молотова.

— А ты чем порадуешь? Чито союзники?

— Воюют, — хмыкнул тот, покосившись на улыбнувшегося Берию и смурного Ворошилова. — С большим интересом восприняли наши шаги, по подписанию соглашения по авторским правам. Очень им стало любопытно, что же мы патентовать будем? Надеемся в ноябре уже подписать все необходимые документы. Согласно аналитической справке, предоставленной товарищем Берией, до трети всех поставок по договору ленд-лиза будут покрываться за счёт отчислений авторских прав. И это по самым осторожным и скромным подсчётам. Сами же поставки идут согласно договорённости.

Сталин удовлетворённо кивнул и, слегка растягивая слова, медленно, словно с ленцой спросил:

— А что с Литвиновым? Информация подтверждается?

Молотов покосился на Лаврентия Павловича и тот, утвердительно кивнув, сказал:

— Да, товарищ Сталин. К сожалению подтверждается.

— Кого ви предлагаете на его место? — так же мягко спросил Сталин.

— Товарища Громыко, Андрея Андреевича. Несмотря на свою молодость, он является одним из лучших работников дипломатического корпуса Союза ССР. Я уверен, что он является лучшей кандидатурой на эту должность, — мгновенно ответил Молотов. Покосившись на насупленного Ворошилова он продолжил. — Да и другие, кх-м, данные это подтверждают.

— Хорошо. Согласен. Ми так и сделаем, — Сталин раскурил давно набитую трубку. Сделав несколько затяжек, он встал из-за стола и, медленно прохаживаясь по кабинету, продолжил.

— Объясни мнэ такие момэнты, Лаврэнтий, — Сталин постучал черенком трубки по папке, лежащей перед ним. — Почэму я только тэперь узнаю о том, чито вмэсто харошего истребителя Поликарпова, випускался… Как там лётчики говорят? Лакированный гарантированный гроб?! Пачему? Пачему я получал столько недостоверной информации? И нэ только по авиации. Пачему наши, советские конструкторы ведут себя хуже проклятых империалистов и гадят друг другу, а значит и стране изо всех сил?