Десять лет на острие бритвы - Анатолий Конаржевский

Делать было нечего — соглашайся, не соглашайся, а принимай дела, т. к. в те годы мало считались с личным желанием. Надо и все! Так я вторично утвердился в сантехнике. Златоустовский участок стал вскоре лучшим в системе управления. Участок вел работы в самом Златоусте, в Чебаркуле, на титановообогатительном руднике, который напрямую находился в 12 км от Злотоуста, но добираться туда иногда приходилось 36–40 часов из-за бездорожья и с ночевкой в горах и лесах, в г. Аше, Сатке, Миньяре.

В 1949 г. меня назначают заместителем главного инженера Челябинского управления по работам треста «Златоустстальстроя» и «Южуралрудстроя». Хотя это было в противовес мнению некоторых товарищей из Главка, которые считали, что мои 10 лет дальше начальника участка не дадут двигаться. Выходило, что они ошибались.

В этом году мне опять пришлось встретиться с НКВД. Был арестован бухгалтер нашего участка, вернувшийся в 1946 году из Китая, где работал на КВЖД и получивший разрешение от нашего правительства вернуться на Родину. Местом жительства ему был определен Златоуст и на работу к себе его принимал я.

Однажды в конторе участка появился человек в штатском костюме, подошел ко мне и сразу на меня напал.

— Как вы держали рядом с собой контрреволюционера — шпиона китайской разведки? Вы должны были проявить свою бдительность, а этот случай ставит под сомнение ваши лояльные дела. Не забудьте, что вы отбывали наказание по политической статье. Имейте это ввиду.

От его посещения осталось нехорошее, тяжелое чувство. Неужели начинается опять недалекое, старое. Это была очередная встреча с НКВД.

Показатели участка росли с каждым годом. Еще в 1948 году я как-то завел разговор с бригадиром Иосифом Хруменчуком, уроженцем Молдавии — Кишинева. Превосходным сантехником, получившим закалку в условиях безработицы еще мальчиком работая с отцом, поэтому умевшим работать быстро и, если надо, то классно — качественно, а разговор был о том, чтобы он взялся работать без всяких нарядов, а за определенный процент зарплаты, заложенной в смете объекта.

Я ему предложил:

— Поедешь с бригадой в Ашу — предварительно завезем туда всю необходимую заготовку, оборудование, которое ты сам проверишь здесь — его комплектность и качество. Стоимость этого объекта 20 тысяч рублей, фонд зарплаты наш 11,2 %, резервируем на заготовку, на другие расходы по содержанию участка, а 9 % — 1,8 тысяч рублей — остается для бригады. Выполнишь работы за 15 дней, они твои, за 10 — тоже твои, а потом мы с тобой будем думать как это оформить нарядом. Только ты должен обязательно привести процентовку и справку о сдаче объекта строителям с оценкой качества.

Он согласился. Первый такой эксперимент фактического подряда прошел сверх ожидания — работа была выполнена за 10 календарных дней. С этого пошло и пошло. Так стали работать и другие бригады. Управление в Челябинске было всегда уверено в участке. На одном из совещаний по случаю приезда в Челябинск начальника «Главсантехмонтажа» Марцинского Александра Фомича, последний попросил меня открыть секрет такой высокой производительности труда и низкой себестоимости, причем такой устойчивой. Я задал ему вопрос:

— А Вы не будете меня ругать?

— Нет, не буду, т. к. думал, что ваши дела не связаны с уголовными.

И я рассказал, какой метод оплаты труда и организации монтажа применял на участке. Все это, конечно, очень интересно и эффективно, такова была его оценка. Я попросил узаконить этот метод.

— Нет, это, к сожалению, я сделать не могу, могу только закрыть глаза на эти полезные нарушения.

В 1949 году впервые отправился в отпуск к своим — сестре, брату в Ленинград. В Москве решил зайти в Министерство к Райзеру Д. Я. — министру строительства тяжелой и химической промышленности, в которое входил Главк. Он принял меня сразу.

В Магнитке Д. Я Райзер был членом бюро ИТС, руководил строительством мартеновских цехов. Он знал о моей участи. Я шел с намерением его просить о моем переводе в «Гидромеханизацию». Он тут же позвонил начальнику Главка о моем переводе. Вернувшись из отпуска, я договорился с нач-ком управления, что до января кончаю и сдаю все дела.

5 января я приехал из Златоуста с отчетом, а 6 января нач-к заходит в техотдел и говорит: «Читайте, и подает мне телеграмму». Ее текст гласил: «перевод Конаржевского в „Союзэкскавацию“ Райзер отменил. Остается работать в тресте „Уралсантехмонтаж“. Марцинский». Сорвалась опять моя гидромеханизация.

Будучи в Москве в 1951 г., я был опять у Райзера и спросил его, почему он изменил свое решение в отношении моего перевода? «Потому, что работники Главка убедительно просили этого не делать, считая, что ты уже давно оторвался от гидромеханизации и, что ты стал одним из толковых сантехников, а это доказано тем, что не за всякого начальника участка будет несколько раз вести разговор со мной нач-к Главка. А потом совсем не так давно я подписал два приказа о твоем премировании».

Вот так, окончательно я стал сантехником. Если не ошибаюсь, то в 1951 г. остро встал вопрос о форсировании листопрокатного цеха на Ашнском металлургическом заводе. На площадке строительства был создан штаб, во главе которого встал Михаил Фомич Надточий, заместитель министра. Было предложено и мне быть в Аше. Дело в том, что сантехники в то время вели все трубопроводные, в том числе и технологические работы, даже монтировали котлы высокого давления, все входило в их сферу (кроме наружного водопровода и канализации). В частности, на нагревательных печах листопрокатного стана приходилось монтировать все охладительные системы, паропровод, воздухопровод и мазутопровод, приходилось устанавливать по нивелиру квадратные трубы охлаждения пода печи, по грани которых подвигались болванки от начала и до конца печи, откуда они поступали на прокатные станы.

Строители не сумели подготовить здание под мазутонасосную, которая строилась под землей и не было надежды на скорую ее подготовку под монтаж. На одной из планерок Михаил Фомич обратился ко мне: «Анатолий Иванович, что же мы будем делать? Обстоятельства складываются так, что строители закончат фундаменты под оборудование и само здание хорошо, если за десять дней до срока пуска цеха. К вам претензий не может быть, но подумайте, что можно сделать, чтобы в считанные дни смонтировать эту мазутонасосную, а не сорвать правительственные сроки пуска цеха. Как найти выход из этого положения?»

Сели мы с Борисом Ериховым, молодым инженером, прорабом этого участка, очень толкового, высказывавшего свои взгляды прямо без всякой дипломатии, даже вступавшего в спор с Михаилом Фомичом, не соглашаясь с установленными им сроками, если они были нереальны, что всех присутствующих поражало «Как так такой мальчишка, а возражает замминистру». Дело было в том, что я завел такое правило — мое присутствие на планерке не должно снимать ответственности лица, ведущего объект, и он является здесь хозяином.