Битва во времени - Юрий Леляков

— Да, внушительный по объёму… — удивлённо сказал Лартаяу. — Интересно, что там на самом деле…

— И издан, судя по переплёту, явно не в этом году, — добавил Герм. — Ладно, смотрите, что каким страницам соответствует. А я ещё пойду искать, вдруг там есть что-то серьёзное по защите от химического оружия, — закончил Герм, уже выходя.

— Итак посмотрим, что здесь, — Итагаро снова поднял один из пакетов. — А его даже не пытались вскрыть. Не успели, значит… — за этими его словами раздался громкий треск обёртки. — Хотя что это нам даёт… — продолжал Итагаро, перебирая выпавшие из конверта бумаги. — «Подробности проведения религиозных церемоний…» Нет, а это: «…Берётся в правую руку нож, устанавливается…», — Итагаро снова недоуменно поднял взгляд, и только после этого закончил — «…на уровне третьего ребра…» Опять это пособие для кающихся самоистязателей… Но тут уже — официально, с гербовой печатью особой секретности…

— Значит, это и читали с правительственной радиостанции… — потрясённо констатировала Фиар.

— Нет, а тут… — Итагаро с таким же треском вскрыл другой конверт, и снова посыпались бумаги. — Тоже — обряды, молитвы, только — Вохрилу…

— А вот — Занклу-Хартвесу… — добавил Минакри, поднимая с пола часть бумаг. — И тоже — пособие для кающихся… Видите — схемы самобичевания, нанесения каких-то татуировок…

— Это же… клейма для мечения животных… — ещё более остальных поразился Ратона, глядя на кажущиеся порождением бреда рисунки с гербом Лоруаны вверху каждого листа. — Так те пираты лет двести назад метили скот. А они, значит, хотели этим же — людей?

— Точно? Ты не путаешь? — вырвалось у Джантара. — Хотя что уж теперь… если вообще… И это — их духовность, их мораль…

— Нет, а вот, смотрите… — возбуждённо заговорил Минакри, листая «Канон Элбэ». — Я специально запомнил некоторые номера глав и разделов — из последней речи директора интерната — и как смотрю здесь, что получается? Например — почему, вы думаете, детям запретили пользоваться общественным транспортом? Потому что — вот тут, на соответствующей странице, Элбэ сказал какому-то Дгузару: «Как не возит царская карета детей бедняков, так и тебя не пустит в сокровищницу»! И только-то! Но всё точно — глава 5-я, раздел 1-й, строка 23-я, видите?

— И я помню, — растерянно подтвердила Фиар. — Правда, дальше помню не все номера, но этот — точно…

— И, я так понимаю, этот Дгузар хотел неправедно разбогатеть, — продолжал Минакри, — но при чём тут современный общественный транспорт? Какое отношение имеет к каретам тех царей?

— Ну и логика… — вырвалось у Лартаяу (на мгновение опередив Джантара, едва не сказавшего эти же слова).

— Да, а вот — о новой школьной форме, — продолжал Минакри, открыв уже другую страницу. — Помните, она не рассчитана на зимнюю погоду? И оказывается, почему… Тут какой-то один царь говорит другому: «…Твои стражники этого помнить не могут — когда была та война, они ещё не носили обуви по малолетству…» А вот, на следующей странице — по тому же поводу: «…Но нищего без сапог в присутственное место не пустили…» Слушайте, так — без чего должна была быть эта новая форма? — Минакри тоже недоуменно поднял взгляд от «Канона Элбэ».

— Ну, это уж вовсе… — ещё более поражённо ответила Фиар. — И из-за такого — свести все выходные дни в сплошной зимний перерыв в учёбе?..

— А летом — по раскалённому асфальту? — переспросил Минакри. — Это мы привыкли — а представьте для них, которые и летом ходят в обуви!

— Нет, даже не так… — вдруг понял Джантар. — Помните, я видел — целая группа на занятиях в мастерской резала дыры в каких-то предметах? Так вот, я понял — в каких и зачем…

— Точно! — сообразил Минакри. — Если школа — «присутственное место», но ходят туда дети — значит, надо быть как-то сразу и в обуви, и без неё! А практически — в обуви с дырами! Да, вот — и моральные нормы, и традиции, и законы… Откуда они берутся… В древности куда-то не пустили нищего, а кто-то был слишком молод, чтобы воевать — и что из-за этого теперь…

— Ну, так сразу посмотрим и это… — Лартаяу придвинул к себе раскрытый том «Канона Элбэ». — Глава 3, раздел 5, строка 11 — почему детям нельзя говорить по аппарату связи… Да, вот, нашёл. Ну, знаете! «…И дети его передавали из уст в уста недозволенные речи, и узнала жена его…» И это серьёзно? Не знаю, что и сказать… Это ещё надо осмыслить…

— Но и когда уже осмысливать… — ответила Фиар. — Через час, если не меньше, начнётся общий сбор. А у нас не готов текст обращения…

— А тут — и исторические предавая древних дмугильских вер, и монастырские уставы, — продолжал Минакри, быстро и как-то почти одновременно листая все три тома «Канона Элбэ». — И как древние боги грома, огня, дождя, ветра — собрались вместе и присягают на верность Элбэ перед его престолом: «…И положил он свой громовой молот — и сказал: отныне и вовеки я сам — лишь слуга и орудие в руке Великого над Вечностью, Царя мира и времён…» То есть — как бы эта вера вобрала в себя те… И вот — эти притчи: «…Но едва он отогнул полог спальни — гром поразил его…»

— Ребёнка, вошедшего в спальню матери… — прошептала Фиар. — И это — в каноне, как святое воздаяние…

— И всё — на дмугильском материале… Всё — из тех традиций… — добавил Минакри.

— Вот вам и Внутренняя Лоруана, — прошептал Ратона.

— А уж такому — вряд ли сразу поверят, — ответил Минакри. — Неизбежно придётся что-то недоговаривать — чтобы и открыть правду, и не вызвать чрезмерный шок. Хотя как он не будет чрезмерным — если нам придётся сказать людям, что ими правили не то психически больные, не то ставленники астрального зла?

— Ну, это уже есть в имеющихся намётках, — сказал Джантар. — Правда, в неявном виде…

— Так вот и имеет значение — в явном или неявном, — ответил Лартаяу. — Одно и то же можно сказать очень по-разному — и соответственно разной будет реакция. Но что и как сказать конкретно — я пока не знаю. Ведь получается, государственная власть выполняла указания безумных церковников — и то ещё ладно бы, если просто безумных… А то — власть, бывшая под гипнозом тех, кто сами зависели от злой воли таких масштабов, что представить страшно… И об этом надо сказать совершенно неподготовленным людям — чувствуя, что и сами не всё поняли…

— И они жили под такой властью… — добавила Фиар. — Но нет, если говорить — так уж всё сразу. Шок и без того есть — а недомолвки и оставления на потом могут вызвать ещё лишнее недоверие. Давайте рассчитывать на тех, кто поймёт.

— А что потом? — спросил Итагаро. — Мы же должны как-то организовать их! А тут мы разоблачим перед ними остатки прежнего авторитета официальной власти…

— Вот я и не представляю, что мы им скажем, — повторил Лартаяу. — Тем более — знаем ли, что будет дальше? Какова реальная обстановка в мире, скоро ли восстановится какая-то власть в Лоруане, и если да, то… какая? Связанная с кем, служащая кому? А если нет — что тогда…

— И под какой властью людям придётся жить с тем, что мы им откроем? — понял Итагаро. — И… вообще — против кого или чего их организуем? Против отдельных психопатов у власти, которую мы в принципе не отрицаем — или… самой власти как таковой? Или — против владык низшего астрала, которым она служит? А главное — какую реальную добрую силу в противовес этому злу мы им представим? Надежду на кого или что им дадим?

И снова тишина — глухая, зловещая… Лишь из соседнего помещения, оказавшегося библиотекой, едва доносился шелест страниц, которые там перелистывал Герм.

И правда — об этом тоже не думали… Казалось, важнее всего — именно собрать оставшихся жителей города, организовать их, открыть им правду, уберечь от попадания в зависимость от иерархов зла из низшего астрала — о том же, что, возможно, придётся иметь дело с какими-то остатками его властей и законов, и мысли не было. Правда, тогда всё и представлялось как-то менее ясно, чем теперь… И сама власть — виделась запутавшейся жертвой обстоятельств, а не орудием сил зла, враждебных всему человеческому. Но теперь — они убедились в её истинном облике и в том, к чему она вела общество… И где уж было ожидать от неё какой-то цивилизованности — когда здесь, на столе в подземном бункере, лежали отмеченные государственным гербом схемы с рисунками ударов бичей, разрезов на теле, татуировок — и это было реальностью…

И если бы их на дороге не отвлекла та колонна — и думать о чём-то другом стало уже некогда — наверняка поняли бы это сразу… Ведь хотя судебную реформу как бы и планировали лишь власти Элбинии — а сама Элбиния на фоне происходящего казалась и вовсе политическим трупом, чьё существование ничем более не оправдано — сами соответствующие полномочия властям Элбинии даровали власти Лоруаны! Как и ранее — «местное своеобразие», выражавшееся в откровенных издевательствах с карикатурным подобием правосудия… А тут уже и речь шла не об отдельной местности или этнической группе с традиционным судоустройством, не о древних реликтах дикости — а о насильственном введении дикости там, где её не было! И если там, на дороге, ещё могло казаться, что и это — не более, чем произвол подпавшего под власть астрального зла и оттого утратившего всякую человеческую cовесть и здравый смысл элбинского руководства — теперь, похоже, не оставалось сомнений: этим злом поражена вся Лоруана…