Артур-полководец - Роберт Асприн

– Кстати, Ланселот.., мы его добыли.

«Что же они добыли?» Судя по тону Кея, это нечто было крайне важной штукой. И уж естественно, Ланселот непременно должен знать, что это такое.

– Чего стоило? – спросил он. «Главное – разговор поддерживать. Пусть проговорится, выложит все, что знает».

– Жизни. Души. Это недорого, Ланс. Но дело будет сделано.

– Никто не заметит?

Кей пожал плечами, повертел в руках карты. В глаза Питеру он посмотреть не решился.

– Попозже перенесем к тебе в покои. Так будет лучше. «Вот и славно. Если это, конечно, не бомба.., какая бомба?»

Голова у Питера вдруг закружилась. На миг он оказался в Лондондерри, увидел бедолагу О'Риордина… Все стало алым от крови – комната, улица, кровь стекала с потолка, с неба, из вентиляционных решеток, со звезд.

«Кровь, кровь, кровь, кровь…» – слова конским топотом звучали в ушах Питера, и с каждым ударом сердца – все громче. И вот он уже скачет верхом на коне, и его окровавленный топор зажат в руке, грохочут копыта, разрубленные его топором тела врагов валятся наземь, завывает дикий ветер побоища, поет песнь, которая была древней уже тогда, когда Ромул сосал молоко волчицы…

Ланселот! Ланселот из Лангедока! Гроза саксов, воин с тысячей демонов в крови!

Кровь!

Питер охнул, обхватил руками колени. Постарался дышать медленнее, загнал варвара – сикамбрийца поглубже в закрома сознания, туда, где обитало собственное потаенное варварство Питера.

– Эй, Лан, с тобой все хорошо?

Питер поспешно кивнул, но не произнес ни слова, побоялся ляпнуть что-нибудь не то. Ему следовало встать и вернуться в триклиний, дождаться там Медраута, который скажет ему, что Моргауза готова вновь встретиться и поговорить с ним. Он должен встать.

– Открою тебе тайну, – сказал Кей. – Меровия даже Артус побаивается. Ты, конечно, любимец Dux Bellorum, но я его знаю больше других. Он уже просил совета у Мирддина, Моргаузы и даже у мальчишки-барда.

– Корса Канта?

– Этот преступный союз не дает ему покоя, он убивает его, высасывает его мужество…

– У Корса Канта, ты сказал?

– Я его таким никогда не видел.., принц. Впервые за одиннадцать лет…

– Что?

– Знаешь, начинаю сожалеть о данном мною обете. Служить Dux Bellonim, Артусу, консулу, сенату. Чтобы мое войско принесло ему присягу…

– Артусу?

– Я ведь был принцем. То есть сейчас мог бы быть королем. Мой отец выступал на стороне Вортигерна. Ну, да ты ведь все знаешь. Я привел в Камланн легион, и этот легион выступил против Вортигерна под знаменем с драконом и орлом.

Но, Ланселот.., воины в смятении.., они запросто смогут снова выступить под знаком золотого вепря Кея, короля Клуида. Ну, и конечно, рыцари Бедивира пойдут за мной. А если бы к нам еще присоединились два твоих легиона… Скажи, кто бы мог противостоять нам? Я это к тому, чтобы ты просто не забывал об этом. Подумай, Ланс. Пендрагон не принц, у него нет собственного войска.

Питер промолчал. Он все понимал. Люди Артура колебались, их пугали замыслы государя оживить Империю, возродить Pax Britannicus – Империю, которой никогда не существовало.

Питер обнаружил кучку чистых тряпиц, использовал одну из них и бросил в ведро.

– Расскажи мне про Корса Канта, – попросил он.

– Да дурак он редкостный, что про него рассказывать? А ты никогда не замечал, куда попадает «Дурак» в египетской колоде? – И Кей стасовал колоду Таро.

Питер покачал головой. Он никогда не интересовался всякой эзотерикой типа экстрасенсорики, астрологии и колдовства. Он был здравомыслящим человеком, хотя точно знал, то карты Таро много значат для масонов.

– Это старшая карта , – сказал Кей и показал Питеру разложенные веером карты. – Но она же и младшая, идет сразу за Светом . Все начинается с «Дурака» и все им кончается.

Кей медленно повернул колоду и продемонстрировал Питеру верхнюю карту. Естественно, это снова оказался «Дурак». Питер вздрогнул – он не заметил, как Кей перебросил карту.

– Ладно, продолжай действовать, – распорядился Питер, хотя понятия не имел о том, какие это могут быть действия. Однако благоразумие подсказывало ему, что беседу с Кеем пора закруглять. Он встал, натянул штаны, одернул тунику и вышел из уборной. Как только Питер вышел, Кей снова углубился в чтение свитка, вот только теперь он уже не смеялся.

«Что-то есть в Меровии такое, что пугает даже Артуса». Питер взглянул на свою руку, припомнил особое рукопожатие Меровия. «Merovius rex, король Меровии. Меровий-масон».

«Меровии, который, видимо, неплохо разбирался в Таро. А Кей из-за этого стал масоном? И что именно „раздобыли“ Кей и Бедивир? Приволокут это ко мне в комнату, и что? А вдруг мне от этого не поздоровится?»

Питер бодрым шагом вошел в триклиний и поискал глазами Медраута. Его нигде не было, посему Питер уселся за главный стол. Тут он вспомнил, что еще не завтракал, и вытащил нож. На блюде лежали остатки жареной свинины, и Питер отрезал себе солидный кусок. Селли, Артус, заговоры и происки – все смешалось у него в голове.

Он так глубоко задумался, что не заметил Мирддина, придворного чародея, пока надоедливый старикашка не прокашлялся.

– Хо, Ланселот! А чем это ты занимался с этим ублюдком Мордредом?

Питер бросил на Мирддина испепеляющий взгляд.

– Я занимаюсь, чем хочу и с кем хочу. Тебе-то какое дело?

Мирддин, похоже, был готов ответить Ланселоту грубостью, но сдержался.

– Но ты – правая рука Артуса! Как ты можешь иметь что-то общее с изменником Мордредом? Разве ты не знаешь, чей он сын?

Питеру страшно не нравился старикашка-колдун, но ему стало неловко. Если судить по тому, что писал Мэлори, Мордред был незаконным сыном Артура от Маргаузы, его сводной сестры.., и только один Питер, больше никто, знал, что Мордред на самом деле станет предателем и убьет собственного отца!

– Он совсем мальчишка, уймись ты, ради Бога, – пробормотал Питер. Мирддина, похоже, несколько смутил тон Питера. Он смерил сикамбрийца взглядом.

– Мальчишка, но сын своей матери, трибун. И тут все куски головоломки вдруг встали на свое место. Мордред – сын Моргаузы.., а ей так просто.., заморочить парню голову… Моргаузе просто это сделать? Нет, это Селли просто.., настроить его против Артуса. Мэлори обвинял в смерти Артура только фею Моргану. Но была ли Моргана Моргаузой? Тогда кто был Моргаузой? Или то было одно лицо, раздвоившееся за века пересказа легенд?

«Славненькая теория, – издевательски проговорил чей-то голос в голове Питера. – Вот только как насчет фактов? Это все интуиция, дружище».

– Мирддин, – сказал Питер, прожевав кусок, – больше предателей я ненавижу только сплетников. Почему бы тебе не уйти, пока я еще помню, то и ты – жрец?