Подари мне свой дар - Кристина Кальчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В тот момент, когда этот «францужишка» подкатил к моей девочке, я потихоньку двинулся в их направлении. При этом стараясь сохранять спокойствие, что стоило мне невероятных усилий. Хотелось хорошенечко врезать ему, чтобы в будущем научился распознавать знаки и понимал, к кому можно подкатывать, а кого нужно обходить десятой дорогой! И все бы ничего, да вот только этот гад решил, что имеет право лапать мою Сару! Мою Сару! Своими грязными клешнями!
Не помню, как преодолел оставшиеся пару метров. Гнев взрывной волной поднялся с самого дна моей сущности, заполняя вокруг все пространство. Уверен, от меня можно было спокойно прикуривать! Так яростно я сгорал от злости и желания закопать этого выскочку где–нибудь под плинтусом!
– Руки убрал, не то я тебе их переломаю! – угрожающе прорычал я.
Как же вовремя подоспела София. В тот миг я подумал, что с помощью денег можно замять любой скандал, но избежать его ещё лучше. София вывела растерянную от создавшейся ситуации Сару на улицу, ловко вытягивая нити эмоций и успокаивая ее, за что я был ей безмерно благодарен.
Я уже решил не зацикливаться на сложившейся ситуации, но этот придурок никак не успокаивался и последовал за моими девочками. Злость с новой силой поднялась во мне. Управляющий, которому я подал знак, понял меня с полуслова, и начал привлекать внимание публики какой–то заготовленной речью. Благодаря этому маневру мне удалось незаметно выйти вслед за французским послом.
Вот же наглая морда! Ты только посмотри: он всерьёз направился в их сторону. Срезав дорогу, я зашёл справа, и неожиданно для француза появился прямиком на его пути.
– Потерялся?! Я смотрю, ты никак не уймешься?! – грозно наступая на него, я был готов вступить в схватку.
– Твоя дама от тебя сбежала! Так что не так ты и хорош, как кажешься, Блек! – нагло бросил этот выродок мне в лицо.
Твою ж... он что, бессмертный?..
Недолго думая, я припечатал его своей левой. Парни, находившиеся по периметру, тут же рванули мне на помощь, но я в ней не нуждался, и взмахом руки остановил их порыв.
– Тебе добавить или ты слиняешь по–хорошему? – угрожающе спросил я.
– Ты чего, Блек, из–за какой–то шалавы руку на меня поднял? Решил унизить...
Договорить я ему не дал, после слова «шалавы» мой разум тотчас помутнел, и этот гад превратился для меня в обычную боксерскую грушу. Силёнок то у вампира будет побольше...
«Сара»
Мы отошли недалеко от ювелирного салона, на улице было свежо. Так что когда на плечи легло мое меховое манто, я с благодарностью приняла заботу, так вовремя проявленную Борисом. София держала меня за руку и что–то говорила, пытаясь увлечь совершенно посторонней темой. Аврора не проронила ни слова, в недоумении переводя взгляд с меня на Софию. Видимо, пыталась понять, кто эта женщина, и почему я так покладиста подле неё.
Нам только скандала не хватало! Такой вечер шикарный, но Марк со своей ревностью меня добьёт! Я ещё в состоянии постоять за себя, что и намеревалась сделать, пока не увидела его лицо. Столько злости и ненависти в нем было, что я позабыла обо всем. Стояла, как вкопанная, даже руку этого придурка не спихнула.
Мое внимание привлёк какой–то шум. Развернувшись, я увидела картину, которая не просто шокировала, а скорее наоборот – наконец–то вывела из затянувшегося ступора. Я сразу же рванула к Марку, который безжалостно избивал французского посла или то, что от него осталось! Сложно было разобрать, его лицо было полностью залито кровью.
– Марк, ты что, с ума сошёл, ты его покалечишь! – не думая о последствиях, я кинулась к нему, перехватив его руку и предотвращая очередной удар.
Ярость, исходившая от него, была чудовищной силы. Кажется, он даже не понял, что на его руке повисла именно я. Одним движением он стряхнул меня, как надоедливого котёнка. Не ожидая такого поворота событий, я не удержалась на ногах и шлёпнулась больно на попу.
– Держись подальше от того, что принадлежит мне! – явно не в себе прорычал Марк. И только после этого развернулся в мою сторону.
Видимо хорошо он меня приложил, так как бедро немного ныло. Аврора оказалась проворней и пришла на помощь быстрее остальных. При этом она как–то подозрительно посмотрела на Софию, оттеснив ее в сторону.
В тот момент, когда подруга помогала мне подняться, закрывая обзор происходящего, посол успел скрыться, бросив напоследок «это не конец!» или что–то в этом роде. Тогда я уже ничего не соображала.
Мое сознание взорвалось, злость на все произошедшее захватила меня, не щадя ни капельки. Все вмиг полыхнуло, разжигая, не понятно, куда спрятавшуюся этим вечером, мою гордость!
В считанные секунды ясность ума начала раскидывать все на свои полочки. Всё–всё:провокационное платье, которое он сам мне выбрал, необоснованная ревность, тот факт, что утащил меня в кабинет на глазах у всех, и было более, чем очевидно, что мы не беседовать умчались!
Окровавленный посол, чего уж точно можно было избежать, будь он более сдержанный! Но его последняя фраза меня сразила наповал, оборвала безжалостно внутри меня какую–то нить, причиняя невыносимую боль!
"Держись подальше от того, что принадлежит мне!", – эти слова сегодняшним вечером меня добили. Нет–нет, то, что я упала по его милости, не так ранило, как его слова, зависшие в воздухе и сдавливая железной хваткой горло, перекрывая кислород.
В тот момент, когда я повисла на нем, предотвращая очередной удар, уверена, что он не соображал, что это я. Но именно это больше всего и пугает! Пугают яркие вспышки гнева, что затуманивают его разум!
Видимо моё лицо было более, чем красноречиво, когда Марк попытался подойти ко мне. Резко выбросив вперёд руку, сорвавшимся голосом я прокричала:
– Не подходи! – больно было видеть его лицо, изменившееся от моих слов. Но ещё больнее было произнести это вслух.
– Сара... – словно раненый зверь, попытался он что–то сказать, но я его поспешно перебила.
– Не надо ничего говорить! Мне необходимо побыть одной! – ранила я своими словами нас обоих.
Он стоял и будто боялся пошевелиться, умоляя одним лишь взглядом не делать ничего, о чем мы в результате можем пожалеть. Ведь наши действия, продиктованы нам разумом, сознанием, приводят к необдуманным поступкам.
Он виноват в том, что вёл себя, как последний
