2000 № 9 - Журнал "Если"

Но сейчас… именно сейчас даже он не тратил время на то, чтобы копаться в собственных эмоциях. Не все ли равно, почему он испытывает такой восторг? Довольно и того, что он поспевал всюду, куда летела шайба, и обрабатывал обе стороны поля с одинаковым успехом. Тридцать фунтов обмундирования, казалось, не весят и пушинки. Лед был подобен стеклу, и шайба каждый раз оказывалась именно там, где ему хотелось. Он знал, что происходит за спиной, рядом, на противоположной стороне поля. И катался так, словно не мог упасть, не способен промахнуться.

Когда все было кончено и они побили противников с разгромным счетом 11:3, Патрик понял, что сегодня состоялся главный матч. Игра всей его жизни.

Прозвучала сирена, и товарищи по команде собрались у ворот, хлопая друг друга по спинам ладонями и клюшками. Только Патрик не спешил к ним присоединиться и все искал ее в толпе болельщиков, торопившихся пробраться к выходу. Но так и не нашел. Он никогда не видел ее после начала игры. И после окончания тоже. Поэтому он врезался в толпу сгрудившихся победителей и позволил увлечь себя в раздевалку, сначала под душ, а затем к торжествующим поклонникам.

Ночь выдалась жаркой, по крайней мере, так казалось Патрику. Канадец, уроженец Квебека, он не привык к душным ноябрьским ночам, несмотря на два сезона, проведенных на юге. Не привык и вряд ли привыкнет. Однако это неудобство вполне можно вынести. И не только это. Ради возможности играть в команде профессионалов он вынесет еще и не такое. Даже жизнь в самом сердце Соединенных Штатов, где его новые друзья носили шорты и играли в футбол на Рождество. У себя дома в это время он кутался так, что на лице были видны лишь голубые глаза над туго намотанным шарфом.

Но Патрик привыкал. Он привыкнет ко всему, лишь бы снова и снова испытывать то, что пережил сегодня.

Он втянул в легкие густой влажный воздух Алабамы, вскинул локти и завел руки за пояс. В спине засаднило. На предплечье оказался синяк. А подрагивающие обмякшие бедра до сих пор отходили от непосильного напряжения. Чудесное ощущение! Фантастика!

- Потрясная игра, Патрик!

Какой-то незнакомец, проходя мимо, легонько стукнул его по плечу. Патрик обернулся: молодой человек в белой фуфайке с эмблемой их команды обнимал за плечи женщину в фиолетовом джемпере с названием команды-соперника.

Мимо Патрика проследовала другая компания: трое взрослых и стайка детей, сжимавших в кулачках миниатюрные клюшки.

- Это Патрик, - благоговейно прошептала малышка. Патрик улыбнулся и помахал рукой. Вот и еще одна вещь, к которой он постепенно привыкал. Будь его английский хоть немного лучше… Так часто этот выученный в школе язык, которым он редко пользовался, и не столько язык, сколько тягучий южный выговор, заставлял Патрика чувствовать свое одиночество в безразличной толпе…

Сколько раз он надписывал раздолбанные клюшки, растягивал губы в деланной улыбке, пока не начинали болеть челюсти!

Но сегодня… сегодня он мог бы улыбаться всю ночь напролет.

Патрик вошел в отель с черного хода и уселся за стол, как раз когда все уже расправлялись с десертом. Он мигом проглотил ужин, отказался от сладкого и присоединился к остальным игрокам в вестибюле, где уже роились верные поклонники. Патрик ввинтился в толпу и приступил к делу. Улыбка, кивок, подпись. Патрик Пакен, номер девятнадцатый. Колесо закрутилось.

Постепенно до него дошло, что смысл почти всех замечаний вполне ясен. В основном, конечно, звучали комплименты, мол, «классная игра», но как же удивительно, что мелодичные южные голоса вдруг заговорили языком столь же естественно-родным, как французский! Переход от полной отчужденности к чему-то вроде единства душ показался таким же гладким, как скольжение по льду.

Он поднял глаза и моментально забыл о зажатой в пальцах толстой черной ручке. Она здесь! На другом конце комнаты, среди болельщиков, столпившихся вокруг вратаря.

Белый свитер, мерцающий в темной комнате. Черные, почти смоляные волосы. Белоснежная кожа. Голова, повернутая в профиль. Она смотрела на Ники, и Патрик никак не мог понять, с ним она пришла или нет. Мысль о том, что это, возможно, девушка Ники, вызвала волну непонятного раздражения. В конце концов, они даже не знакомы.

Парнишка, чью клюшку он держал, нетерпеливо подергал его за брюки. Патрик очнулся и старательно написал свое имя.

- Простите, - пробормотал он, взяв очередную клюшку, а когда снова поднял глаза, девушки уже не было. Ему внезапно почудилось, что окружающие снова заговорили на смутно знакомой иностранной тарабарщине. Неужели только в ее присутствии он обретает способность понимать?

Но он все же искал ее глазами даже после того, как почти все разошлись и остались лишь друзья игроков и друзья друзей. Искал и не мог найти.

- Эй, Патрик, пойдем выпьем пива!

Мэтт уцепился за одну его руку, а Ларри за другую. Они отправились на семнадцатый этаж. В битком набитом лифте едва поместилось пять игроков и вдвое больше поклонников. Патрик прислушивался к негромкому поскрипыванью тросов, едва различимому за возбужденными голосами.

Господи, хоть бы кабина не сорвалась от перегрузки! Наконец лифт остановился, и Патрик с облегчением покинул кабину.

Она стояла на другом конце комнаты у огромного, во всю стену, окна, выходившего на деловую часть города. Одна. Совсем одна, среди стольких людей.

- Э-э-эй, это и есть она.

Ларри протащил его через всю комнату, прежде чем Патрик смог упереться ногами в пол и заупрямиться по-настоящему. Он кивнул и попытался вырвать руку.

- Да кончай мяться, парень! Пойдем-ка познакомимся!

Но ноги Патрика, казалось, примерзли к полу. Он молча покачал головой и осторожно освободился от хватки Ларри.

- Non, non. Ca porte malheur.

И только когда Ларри недоуменно поднял брови, сообразил, что невольно вернулся к родному французскому, и долго подбирал подходящие слова.

- Нехорошо. Плохо. Спугнем удачу. Счастья не будет.

Ларри криво улыбнулся, показывая два ряда идеально ровных белых зубных протезов.

- Ко мне это не относится, старина.

Патрик держался сзади, пока Ларри прокладывал путь сквозь толпу. Подойдя к девушке, он о чем-то заговорил. Вопреки всем суевериям, Патрик не смог держаться подальше от незнакомки. Ноги, которые раньше наливались свинцом, сейчас сами несли его вперед - вокруг стола, мимо стайки девиц, окруживших Ника. Но вот и он оказался у окна, всего в нескольких футах от Ларри и девушки.

Она оказалась моложе, чем он думал: наверное, даже моложе самого Патрика. Высокая, с безупречной фигурой, красивая какой-то неприступной красотой. Правда, довольно странной, словно ее лицо было собрано из отдельных черт. Будто кто-то долго путешествовал по всему миру, фотографируя прекрасных женщин, а потом взял по одной детали от каждой: нос у одной, подбородок у другой, глаза у третьей - и сложил, как мозаику. Идеальные по отдельности черты никак не сливались в единое целое.

Он совершенно непристойным образом пялился на нее и сообразил это, лишь когда она и Ларри умолкли и уставились на него. Патрик смутился и отвел глаза, чувствуя, как жар заливает щеки и шею.

- Патрик! - завопил Ларри, хватая его за воротник. - Познакомься с Каризой!

Очевидно, он не совсем правильно уловил, как ее зовут, потому что в устах девушки слово звучало, скорее, как Кариша. Необычное имя, но созвучное этому нестандартному лицу.

Патрик смущенно кивнул и позволил Ларри подтащить его поближе.

- Я рассказывал Каризе о твоей встрече с пришельцами. Она уверяет, что тоже их видела, - объяснил Ларри, показывая на небо, едва проглядывающее в затянутом туманной дымкой окне.

Патрик перевел взгляд с Ларри на Каришу. Его товарищ по команде многозначительно шевелил бровями и улыбался во весь рот.

- Я никогда не говорил, что видел НЛО, - запротестовал Патрик.

- Ну что же, ухожу, вам нужно познакомиться получше, - пробормотал Ларри с преувеличенной, совершенно не присущей ему вежливостью и, проходя мимо, шепнул Патрику: - Эта девчонка больше подошла бы Нику. У него тоже не все в порядке с головой.

Патрик поглядел вслед уходящему Ларри и повернулся к Карише. Она улыбалась, словно подслушала слова Ларри и нашла их скорее забавными, чем оскорбительными.

- Ваш друг не верит в инопланетян.

- Это были всего-навсего яркие огни. Возможно, вертолет.

Патрик протер кружочек на помутневшем окне и выглянул на улицу. Ночная жизнь била ключом: скоростная автострада переполнена автомобилями, свет фар отражался в окнах зданий. Вдалеке виднелись фонари Бэттлшип Парк, где выставлялись старые корабли и самолеты.

- А вы?

Кариша подвинулась чуть ближе. Длинные, черные, как вороново крыло, волосы поблескивали. Патрик в свою очередь подступил к ней и потянул носом. От нее ничем не пахло! Совсем! Ни шампунем, ни мылом. Ноздри щекотал только запах чьей-то сигареты. Он был так поражен, что не уловил слов, и ей пришлось повторить вопрос.