Предлесье (СИ) - Гром Макс

Борис Климентьевич приготовил снаряжение.

Алес обмундировался, положил в загрузку пару магазинов, повесил за спину рюкзак и АКСУ, натянул на лицо противогаз.

— Я скоро. — Сказал всем поляк и выпрыгнул из автобуса.

Через десять минут, Рустам сообщил, что тот исчез из вида.

Повисла тишина. В автобусе слышался лишь звук шагов старика. Борис Климентьевич ходил туда-сюда погружённый в мысли.

Вадиму захотелось отвлечь его от них, и он не придумал ничего лучше, кроме как поговорить о том самом ТТ.

— А откуда на вашем пистолете то слово? «Tog» вроде?

Старик остановился и посмотрел на Вадима.

— Ну… — Не сразу смог заговорить пожилой радист. — Это старое оружие. Военных лет. Мой отец с ним воевал в свою бытность офицером. — Старик сел на табурет рядом с Васильевым. — Странная история приключилось с этим пистолетом. Отец его в сорок втором получил, вместе с назначением в командиры отделения. И под конец того же года потерял во время боёв за Сталинград. Казалось бы, если ты что-то потерял в такой мясорубке, то это навсегда. Но только не в этом случае. Отец нашёл его в конце войны, под Берлином, в руках немецкого офицера пустившего себе пулю в голову.

Отец узнал своё оружие по серийному номеру. Его сильно удивило такое возвращение утраченного, как и слово, что нацарапали на нём немцы. Отец разузнал у пленных историю своего пистолета, и она показалась ему удивительной.

С момента пропажи, ТТ сменил четырёх владельцев. Трое из них были офицерами, четвёртый рядовым. Третий из них, — который рядовой, — и нацарапал слово, потому что по подразделению ползали слухи, о том, что это оружие проклято, что оно убивает владельцев. В каком-то смысле это было правдой. Все хозяева ТТ погибали, кроме отца. Он дожил до старости, и передал мне это оружие. Да и я как видишь до сих пор живой.

— Ребят! — Резко и громко сказал Рустам. — У нас проблемы. Там кто-то едет, на БМП.

Старик вскочил с табурета и подбежал к водительскому сидению.

— На нём люди. — Ещё заметил водитель. — Неужели мы напоролись на разведотряд тех психов?

Дед взял бинокль и посмотрел на приближающийся БМП.

— Алес с ними. Оружие вроде при нём. Может эти люди и не враги.

Стальная махина, гремя гусеницами, встала напротив автобуса. Незнакомцы в ОЗК слезли с неё, не направляя оружие в сторону «Вояжа», не угрожая, не тыча стволами в Алеса.

— Эй! Это друзья! — Крикнул поляк, вставая в полный рост на броне.

Алес снял противогаз, и на его лице Борис Климентьевич прочёл неуверенность.

Вадим встал с койки и, пошатываясь, подошёл к друзьям.

Люди в ОЗК постучали в дверь. Послышался гундосый голос:

— Открывайте. Мы вас не тронем.

Рустам открыл, боясь ослушаться.

Человек перед дверью снял противогаз. Это был слегка смуглый мужчина, с монголоидной внешностью, приземистый, крепкий, очень коротко стриженный, практически наголо. От этого его волосяной покров на голове и лице сливался в один эдакий газон, покрывающий череп.

— Здрасте. — Улыбнулся он и демонстративно убрал оружие за спину. Он носил с собой ВСС с навороченными прицелами, скреплёнными друг с другом.

Этот человек был снайпером. Поверх ОЗК он надевал маскировочное снаряжение.

— Ваш друг рассказал нам, что вы от тех фанатиков свалили. Это мы их атаковали, когда вы бежали. Мы вас заметили и последовали за вами. — Лицо у мужика было добродушное. Это ничего не значило. Человек порой может притвориться хорошим, когда ему это выгодно. В старом мире подобное часто встречалось, и понятное дело, сейчас не испарилось.

Но они не тронули Алеса, не повалили на землю, не стали угрожать, заставлять выйти пассажиров автобуса. Это могло что-то да значить.

Вадим заговорил с незнакомцем первым, но сперва вышел наружу и пожал тому руку.

— Вадим. — Представился Васильев. — Спасибо за помощь.

— Айи. — Произнёс необычное имя снайпер. — Рад познакомиться. Езжайте за нами. У нас лагерь в трёх часах езды отсюда.

— У нас топлива нет. — Высунулся из автобуса Рустам. — Не поделитесь?

— Э! Снежок! Принеси пару канистр горючки сюда! — Крикнул приятелю Айи.

Беловолосый, да и в целом, словно выцветший тип с недобрым лицом, принёс канистры и передал их Рустаму.

Через десять минут, «Вояж» был готов ехать.

Алес вернулся в автобус, и вместе со всеми поехал за БМП.

— Это кто такие? Откуда они взялись? — Назадавал вопросов Вадим и стал ждать ответа, как и ещё шесть человек.

— Они по-па-лись мне возле де-ревни. Я не успел ниче-го сделать… Меня злапали из засады.

— И как же они тебя не убили? — Спросила Ксения.

— Хо-тели. Осо-бен-но, когда зобачиць след на голове. Я все русские слова за-был и с трудом смог с-каза-ть кто я. — Объяснил Алес.

Люди на броне следили за автобусом, вглядывались в бойницы и глаза Рустама, глядевшего на них в ответ.

Техника проехала мимо знака, обозначавшего поворот к деревне Болгуры. Дороги, на которую он показывал не осталось. На её месте всё поросло деревьями и буйной растительностью.

Здесь-то и поймали Алеса. На грязи были чётко видны следы борьбы и подошв защитной обувки.

На поляка бросились из-за кустов, повалили в жижу лицом и скрутили, заломали руки, грозя совсем сломать их, когда новоиспечённый «язык» смел дёргаться.

Как только Алес умудрился выбраться из этой ситуации, не понятно. Его порой было очень трудно понять. Он вечно запинался, ставил ударения не там где надо, коверкал русские слова и вставлял родные посреди предложения. А вовремя поимки по его собственным словам, он растерял весь багаж накопленных знаний чужой речи.

Тот фак, что Алес выжил, являлся чудом, не иначе.

БМП и «Вояж» колесили по извилистому бездорожью, замедляясь на особенно трудных участках дороги. На них, даже водителю гусеничной военной технике, приходилось рассчитывать каждый метр.

За час они преодолели расстояние, на которое раньше не ушло бы и полчаса.

Впереди показался город Воткинск. БМП повернул направо и поехал в объезд.

За Воткинск не велись бои. Следов сражений как в других городах не было. Все разрушения, что виднелись, принёс с собой «Лес».

Город просто спокойно эвакуировали, и бросили, вот и вся история. И оттого она была удивительна. Хоть где-то обошлось без жертв, пробок, давки, паники. Людей в кой-то веки нормально организовали и вывезли, не дав очутиться в этом зелёном аду.

На объезд затратили полтора часа. Двадцать минут из них, две махины простояли на месте, заглушив моторы. За деревьями слышался рёв и громоздкие шаги неповоротливого животного.

Бойцы на БМП готовились стрелять. Орудие боевой машины зарядили и направили в сторону шума. Но всё обошлось.

Существо, — чем бы оно ни было, — ушло.

Техника удалялась от города ещё час, до момента, когда на дороге появился человек в ОЗК, размахивающий правой рукой и показывавший на неприметный поворот левой.

Махины повернули, проехали триста метров и остановились. Их путь закончился.

В момент торможения, Вадим с трудом заприметил спрятанный, замаскированный второй БМП со сгрудившимися вокруг него палатками.

Мизерная полянка, на которой стоял лагерь, освещалась солнечным светом, так что вредоносный пары людям в резиновых костюмах не мешали.

БМП встал в сторонке. Автобус сразу за ним. Бойцы слезли с брони. Их встретили улыбками и крепкими рукопожатиями.

— Будем выг-ля-деть пшиязне и тогда, может всё обой-дёт-ся. — Сказал Алес, прежде чем выпустить друзей наружу.

Жильцов автобуса, люди в ОЗК встречали уже не столь радостно. Улыбки на их лицах угасли. Руки сами собой приблизились к оружию.

Снайпер Айи, что-то им говорил, разъяснял, указывая на жалко выглядящую кучку выживших. Особенно тщательно боец всё объяснял высокому мужчине, со слегка поседевшими волосами и начисто выбритым лицом. Командиру ясное дело.

Старший по званию дослушал подчинённого и подошёл к гражданским.

— Свезло же вам. Сбежать от любителей дерева не каждый сможет. Я майор Вязев. Эти, — он указал на солдат, — называют меня Медным.