Как влюбиться без памяти - Сесилия Ахерн

— Все уладилось? — спросил папа, когда я подошла к нему.

Я могла только кивнуть в ответ, боялась, что расплачусь, если скажу хоть слово.

— О, так я и знала, — ласково протянула Бренда, крепко обняв меня за плечи. — Ты в него влюбилась, точно? На-ка, выпей шампанского. — Она взяла бокал с ближайшего подноса. — Грусть пройдет.

Хорошо, кабы так, подумала я, отпив глоток.

— Раз мы заговорили о несчастной любви, — встряла Адриана, — сообщаю, что мы с Грэмом расстались.

Реакция воспоследовала не совсем та, которой она, возможно, ожидала.

— Он не стал заказывать творожные торты, — обескураженно отметил папа. — Почему Адам не заказал их?

Я пожала плечами.

— Но они такие замечательные. — Он был расстроен.

— Кажется, это никого особенно не волнует, — обиженно продолжала Адриана, — но все-таки скажу: что-то мешало нашим отношениям.

— Пенис, наверное, — предположил папа, и я невольно хихикнула.

— Ну вот, узнаю свою девочку! — Он подмигнул мне. — Скажи, а где эта его кошмарная подружка, которую ты так упорно пыталась ему вернуть? Я хочу время от времени бросать на нее взгляды рассерженного отца.

— Ох, нет, папа, не надо, — вздохнула я. — Они прекрасная пара и созданы друг для друга. Вспомни, он же готов был броситься в реку, если она к нему не вернется. Разве не романтично?

— Ничего это не романтично, — фыркнула Адриана, все еще недовольная тем, что мы без должного внимания отнеслись к ее новости.

— Вот уберечь его от того, чтобы прыгнуть в реку, — куда более романтично, — добавила Бренда.

— Это большая удача, что ты его спасла, — сказал папа, и они все притихли.

Прошло уже почти тридцать лет с тех пор, как мама покончила с собой, когда папа нашел ее на полу в ванной, а рядом с ней — пустую бутылочку из-под таблеток. Потом он признался нам, что не пытался ее спасти, и мы по-разному восприняли это признание. Бренда поняла отца, Адриана тоже, в общем, поняла, но считала, что он должен был раньше вызвать «скорую», а я не разговаривала с ним много месяцев. Мне было девятнадцать, я училась в колледже, когда он рассказал мне. Тогда мне казалось, что я могу спасти всех на свете или, по крайней мере, хоть попытаться. И я сказала, что никогда не прощу ему. Я не знала, как трудно ему было с ней, а ведь он шесть раз вытаскивал ее с того света, он делал ей искусственное дыхание и массаж сердца, доставал ее из ванны, отвозил в больницу — бесчисленное количество раз. Чего он только не делал, борясь за ее жизнь, так что в конце концов у него совсем не осталось сил, чтобы убедить ее остаться.

— Знаешь, папа, — сказала я вдруг, — я думаю, ты ее спас. На самом деле. Она хотела уйти, ей было плохо здесь.

Он был так тронут, что отвернулся, чтобы справиться с собой.

— Вон она, — сказала я, заметив, что Адам с Марией входят в зал.

— О-о, уж не знаю, то ли руку ему пожать, то ли за задницу ущипнуть, — сказала Бренда.

— Пожалуйста, пожми ему руку, — попросила я.

— Это вон та? С красными губками? — уточнила Адриана.

— А что, хочешь ущипнуть ее за задницу? — подколол папа.

Адриана хихикнула.

— Вот видите, я же говорила вам, что она красавица, — вздохнула я.

— Ну да, эдакая Мортиша Аддамс, — хмыкнула Бренда.

Адам и Мария приветливо здоровались с гостями, она, очевидно, хорошо знала почти всех его знакомых. Одним глотком я допила свое шампанское и отобрала у Бренды ее фужер.

— Эй! — возмутилась она, но тут же смирилась.

На сцене какой-то человек в смокинге позвенел по бокалу, требуя тишины, и все обернулись к нему. Он поблагодарил собравшихся за то, что они пришли, особо выделив нескольких почетных гостей. Среди них не было премьер-министра, как надеялся папа, зато был министр торговли. И еще несколько важных персон. Всякий раз, как звучала очередная фамилия, папа делал многозначительное лицо. Далее человек в смокинге напомнил о печальном, то есть о том, что Ричард Бэзил ушел в мир иной, и сказал, что все будут горько скорбеть о нем — судя по всему, он плохо знал покойного. А затем провозгласил, что отныне Адам — новый генеральный директор «Бэзил Конфекшенри». Это известие было встречено дружными приветственными возгласами, и Адам пошел на сцену.

Он поднялся по ступенькам и занял свое место. Выглядел он как кинозвезда.

— Эту речь мне помог составить мой близкий друг, — начал он, оглядев собравшихся. Мария горделиво улыбнулась, а у меня перехватило дыхание. — Я не слишком хорошо умею говорить о своих чувствах. И вообще выступать в такой вечер довольно трудно, поскольку это незаурядное событие, но я чувствую… для меня большая честь, что вы все пришли сюда сегодня. Некоторые говорят, что для компании «Бэзил» начинается новая жизнь, но я надеюсь, что это скорее развитие прежних достижений и, возможно, начало нового этапа. Я чувствую… большой подъем, и я очень признателен вам за добрые слова о моем отце, хотя совершенно ясно, что, пусть и из добрых побуждений, все вы говорили неправду.

Это вызвало дружный смех.

— Мой отец был сложный человек, но в первую очередь он был человек дела.

Многие одобрительно кивнули. Я заметила в толпе адвоката Артура Мея.

— Он целиком и полностью отдавался своей работе, и, сказать по чести, я думаю, он отдавался ей настолько, что на нашу долю мало что оставалось.

Все опять засмеялись.

— Я чувствую… гордость оттого, что он назвал меня своим преемником и счел, что я справлюсь с этой ролью. Уверен — и я, и совет директоров, и замечательная Мэри Киган, наш новый исполнительный директор, объединим свои усилия на благо компании. Я чувствую… что готов к этому. Возможно, мне недостает опыта и профессиональных навыков, но передо мной пример отца и деда, и это вселяет уверенность, что мы сумеем сохранить традиции компании «Бэзил» и имеем все основания с надеждой смотреть в будущее. А в заключение я хотел бы выразить огромную благодарность тем, кто устроил этот вечер и кто сделал все для того, чтобы я сегодня стоял здесь. — Его взгляд остановился на мне. Все молча ждали продолжения. Он откашлялся. — Благодарю от всего сердца.

Все разразились аплодисментами, а я торопливо ринулась сквозь толпу, мне трудно было дышать, спазмы сдавили горло. Я сбежала вниз по лестнице, влетела в туалет, где, по счастью, никого не было, закрылась в кабинке и дала волю слезам.

— Кристина?

Я узнала голос Бренды. И затаилась. Когда торжественная часть вечера закончилась, в дамскую комнату выстроилась очередь. Я ждала, пока слезы перестанут ручьем течь из глаз и мне удастся хоть сколько-то привести себя в божеский вид, чтобы иметь возможность выйти и не пугать людей своей зареванной физиономией. Но я так долго там торчала, что стала предметом оживленного обсуждения.

— Кристина! — позвала Адриана. — Ты там, да?

— А мы думали, эта кабинка не работает, — сказал кто-то.

Вот же беспардонные, обозлилась я на сестер, и торопливо принялась набирать им сообщение, дескать, оставьте меня в покое, но они стали барабанить в дверь, так что я бросила это дело.

— Кристина, Адам с тобой? — спросила Адриана, стоя под дверью.

— Адам?! Нет, конечно! — выпалила я и таким образом выдала себя с головой.

Какая-то дама из очереди пробормотала, что все дело, вероятно, в волованах с икрой.

— Он куда-то исчез, — быстро сказала Бренда. — Слышишь меня? Они собираются вносить праздничный торт, а Адама нигде нет.

— И он не с Марией, если ты об этом подумала, — добавила Адриана.

Именно об этом я и подумала.

— Мы ее спросили, где он, когда она уходила. Она сказала, что представления не имеет. — Адриана понизила голос и, похоже, встала совсем вплотную к двери, потому что голос шел откуда-то сверху. — Адам с Марией решили не начинать по новой, понимаешь, Крис?

У меня вдруг застучало в ушах, я ничего уже не слышала и хотела только одного — побыстрее оттуда выйти. И распахнула дверь, ни секунды не переживая из-за того, что человек двадцать дружно обернулись на меня поглядеть, а уж тем паче что никто теперь не рискнет войти в кабинку, где я провела столько времени, неизвестно чем занимаясь. Я видела только Бренду с Адрианой — лица у обеих были очень обеспокоенные. Пожалуй, я никогда раньше и не видела их такими, более того, даже у их бебиситтер я не наблюдала столь озабоченного выражения, а ведь няньки вечно чем-нибудь обеспокоены. Напротив, я привыкла, что мои сестры всячески напускают на себя беззаботный вид, чтобы развеселить и подбодрить меня. Господи, значит, я все-таки очень похожа на свою маму. И вот теперь они смотрят на меня встревоженно, очень серьезно и даже испуганно.

— Но ты знаешь, где он? — спросила Бренда, и я максимально напрягла свои мозги, чтобы вычислить, куда он мог пойти. Вспомнила наш с ним последний разговор в поисках хоть какого-то намека.