Держава. Власть в истории России - Александр Андреев

«На Дону Разин стал пользоваться громадным значением, так как слава о его подвигах и богатствах, награбленных казаками, все более и более распространялась и все сильнее и сильнее привлекала к нему голутвенных людей».

Слава и количество отрядов Разина росли по мере увеличения количества грабежей и добычи. Историк Н.Н. Фирсов писал:

«Как личность Разин был заметен в толпе, и сразу мог обратить на себя внимание. Его физическая мощь, его быстрая сметливость, энергия и несокрушимая, но сокрушительная воля делали это внимание длительным, привычным для толпы, а оно-то и было психологическим источником его обаяния и власти. Толпе начал казаться он человеком, отмеченным особой властью, знающим воеводство, колдуном, которого ни сабля, ни пищаль не возьмет, а он возьмет все, что захочет».

Царские воеводы попытались – по персидским жалобам – разоружить разинцев и отобрать награбленное на Каспийском море – «отдайте дары, шаховы и купчинины товары и всякие пожитки сполна, да и полонных людей отдайте». Персидские власти упрекали царских воевод в неумении и нежелании унять разбойников. Ответ чиновников был поразителен: «Эти казаки – холопы великого государя, а не разбойники: уже вина им отдана. Что взяли они грабежом ясырь и имущество на войне, так это зачтено им в жалованье и до того нет никому дела». Разин понял, что его боятся – «чтоб он вновь шатости к воровству не учинил и не пристали бы к его воровству иные многие люди». Степан Разин заявил, что казаки – сила, раз их так боятся власти. Сохранилась гневная речь Степана Разина к астраханскому воеводе князю Презоровскому:

«Как ты смел придти ко мне с такими непочтительными словами – чтобы я выдал друзей своих, которые ко мне пристали ради любви и приятства. Вы еще смеете грозить немилостью – я не боюсь ни воеводу, ни того, кто повыше его. Воевода дурак и трус. У меня силы и власти больше, чем у него. Я не холоп, а вольный человек. Я расплачусь с этими негодяями, как следует расплачусь».

Правительственные тайные агенты попытались выяснить планы Разина на лето 1670 года – «а какая у него мысль, про то и его казаки не многие ведают, и никоторыми мерами у них, воровских казаков, доведаться не мочно». Казачья верхушка на Дону разделилась на два лагеря – одни занялись ростовщичеством, снаряжая голытьбу в поход за половину привезенной добычи, другие боролись против Разина – «он, Стенька, с товарищами своими, хотя учинить страх, добрых казаков побивал и в воду метал». Убийство своих опять сошло Разину с рук и он начал думать, что может все. Зимой 1669 года он решил восстать против власти – «хотели мы Москву взять и всех бояр и дворян и приказных людей перебить на смерть, убить мирских кровопийцев, вывести воевод на Руси и бояр на Москве».

Весной 1670 года войско Степана Разина двинулось на Волгу и в мае 1670 года взяли крепость Камышин, расположенную в месте наибольшего сближения рек Волги и Дона.

При взятии Камышина Разин применил военную хитрость – в крепость разинцы вошли под видом стрелецкого отряда, якобы пришедшего для усиления гарнизона. В течение лета Степан Разин взял Царицын, Астрахань, Саратов, Самару. Начались многочисленные казни воевод, дворян, дьяков, богатых купцов. Приказные дела уничтожались, в городах устанавливались казацкие порядки. Везде Разин рассылал своих агентов с «прельстительными грамотами – «мстите теперь вашим мучителям, что хуже турок и татар держали нас в неволе; я пришел дать вам волю. Вы мне братья и дети, и будете вы так же богаты, как я, если останетесь мне верны и храбры».

Царские воеводы и стрельцы воевали плохо, многие переходили на сторону разинцев, устрашенные казнями – только в Астрахани было убито и казнено около пятисот человек – людей вешали за ноги, за ребра, сбрасывали живых с крепостных стен. Впоследствии пойманных разинцев казнили по указам Алексея Михайловича – «велеть того вора казнить смертью, отсекши у него руки и ноги, туловище повесить».

Восстание Разина охватило огромную территорию Поднялись черные люди и «инородцы», постоянно унижаемые воеводами – мордва, чуваши, калмыки, башкиры. Восстали Нижний Новгород, Арзамас, Пенза, Тамбов. Все грабили всех, восставая «за царя против бояр». Крестьяне убивали своих помещиков и объединялись в шайки. «Кадровое» войско Разина значительно усилили запорожские добровольцы, вместе с донцами составившие ядро казацкого войска. Сам Разин из разбойничьего казацкого атамана вдруг превратился в народного вождя, не забывая, правда, сразу отправлять всю добычу на Дон, домой. Триумфатор Разин на сотнях стругах поднимался по Волге. 4 сентября 1670 года разинские отряды осадили Симбирск. Воевода князь Милославский, царский родственник, сумел удержать крепость. К Симбирску спешили отправленные из Москвы полки князей Барятинского и Урусова.

Симбирск смог отбить три приступа разинского войска, насчитывавшего более 20 000 человек. 4 октября 1670 года Разин был разбит князем Барятинским, большая часть полков которого было обучено европейскому военному строю. Именно они разгромили лучшую часть разинского войска – донцов и запорожцев. Разин сам повел людей в рукопашную и получил пулю в ногу и сабельный удар в голову. Элитный полк Барятинского был послан на захват разинских стругов на Волгу, чтобы отрезать ему отступление – атаман на нескольких судах с трудом ушел на низ. Свои же люди не пустили побитого Разина в Самару и Саратов.

Крестьян из разинского войска резали несколько дней – «из под Симбирска воровские люди бежали с великим страхом, нигде не приставая, потому что под Симбирском все разбиты и пушки и ружья и порох все отбито». Из народного вождя атаман стразу превратился в беглеца от царских воевод, паника и страх перед грядущим возмездием стала быстро распространяться среди восставших. Все поняли, что симбирское поражение Разина означает крах его похода на Москву. Восставшие разбились на шайки, а Разин ушел на Дон, где попытался взять столицу казацкого войска Черкасск.

Казаки отбились и в апреле 1671 года взяли Разина в плен. Степан Разин под охраной из 200 человек был отправлен в Москву и там казнен 6 июня 1671 года – четвертованием. Пытаясь вернуть власть на Дону за полгода до казни атаман Степан Разин сам в бешенном исступлении сжигал своих противников живьем в русских печах, говоря, что надо хорошо протопить губы – зима была холодной.

К лету 1671 года бунт Стеньки Разина был полностью подавлен. Голытьбу мучительно пытали, вешали, четвертовали, колесовали. Виселицы с казненными плыли на плотах по всему течению великой русской реки Волги. Обильно пролитая кровь участников мятежа залила его последние вспышки, оставшись в психологии и памяти народа.

Российские историки начала ХХ века писали о мятеже Степана Разина:

«Почему история России богата бунтами и восстаниями? Причинами и поводами мятежей были борьба за власть знати, борьба низших классов с высшими, богатыми и власть имущими, народная ненависть к царским любимцам, произвол в управлении тяжелые налоги, голод, заразные болезни, суеверие.

Что же в нашем государственном и общественном порядке возбуждало постоянно мятежный дух населения? Политическое рабство всего населения, устраненного от управления своими местными делами в городах и уездах, мало удручало русских людей XVII века вследствие всеобщего невежества и некультурности. Рабство давало себя больно чувствовать с другой стороны. Люди живут в одном государстве, платят налоги и подчиняются правительству для того, чтобы оно защищало все население и каждого гражданина в отдельности посредством справедливого суда и управления от обид и притеснений. Правительство, собирая тяжелые налоги, не только не защищало население от обид и притеснений, а, напротив, все в то же время терпели от произвола властей. Государственный порядок не охранял безопасности личности и имущества.

Бунт, сам по себе, никогда народу не помогал. Нарушить закон, отказаться от повиновения властям, что-нибудь разгромить, поджечь, убить – еще не значит перестроить жизнь по справедливости. Кто разрушил, тот еще не создал. Кто нарушил закон, тот еще не установил нового, справедливого закона, да и установить не может, если он никем не уполномочен?

Отказаться от повинностей властям – недолго. Но ведь для устройства жизни надо поставить новую власть, мудрую и законную, неподкупную и для всех ровную. Иначе каждый решит про себя, что ему «все можно», и вся жизнь пойдет вверх ногами. Убить сумеет всякий. Но ведь пролитая кровь зовет к наказанию, за убитого могут найтись мстители – и пойдет горькая междоусобица. Каждый у каждого постарается лучший кусок урвать – и наступит общая смута и разрушение на радость внешних врагов и на горе самому народу.

Чтобы ввести справедливое владение землею, необходим государственный закон, а для этого народ должен участвовать в выборах государственной власти и вести все переустройство по закону. Если землевладелец не может быть уверен, что закон его посевы оградит и что по закону его урожай ему же и достанется – то он и засевать поля не станет и наступит голод.