Темное золото - Кристин Фихан

— Ты не хочешь, чтобы это было так, — поправил он и завладел ее рукой. — Но это так. Я не погрузил тебя в сон, Александрия. Я дал тебе немного свободы, потому что все это внове для тебя.

Мазь, которую он втирал ей в руку, показалась прохладной и успокаивающей.

— Ты говоришь, у меня нет выбора. И никогда не будет, — рискнула возразить Алекс.

— Твое тело и твоя душа уже сделали выбор. Ты моя вторая половинка. Мое сердце принадлежит тебе, а твое мне. Наши сознания тянутся друг к другу. Это правда, Александрия, хочешь ты того или нет.

Она перевела дух, прижав пальцы ко лбу.

— Это не так. Этого не может быть.

Она не хотела верить в это, она не сможет поверить в его ужасный мир и жить в нем.

— А почему, ты думаешь, я могу касаться твоих ожогов, не причиняя боли? Я забрал твою боль. Иначе исцеление стало бы для тебя пыткой.

— Это неправда, — повторяла она шепотом.

— Я очень зол на тебя за твою глупость, чтобы сейчас же доказать тебе, что я говорю правду, cara Мое тело жаждет тебя. И это не человеческое вожделение, а потребность мужчины-карпатца в Спутнице жизни. Я хочу тебя и днем и ночью. Я спокоен только тогда, когда сплю сном нашего народа, ничего не зная и не чувствуя. Не провоцируй меня доказать мои слова, потом уже ничего нельзя будет изменить.

Она сжалась в комок и отвернулась. Эйдан чувствовал кипящую в нем ярость, испытывал вожделение, которое мужчина-карпатец должен контролировать. Он склонился к ней, не подбирая слова и интонации, как обычно.

— Ты не можешь позволить человеческому мужчине прикасаться к себе. Ты почувствуешь внезапную смену настроения, удовольствия не будет, и ты это знаешь. Я был в твоем сознании. Я читал твои мысли. Ты хочешь только меня.

Картину, которую он послал ей обратно, она уже видела. Любовные сцены, которых Алекс никогда не наблюдала в реальности. Сама мысль об этом должна быть оскорбительной. О том, как она будет стоять на коленях у его ног, прикасаться к нему, как ее рот будет скользить по его плоти, как его тело будет нависать над ней, как он овладеет ею. Неистовое обладание. Он знал ее мечты и смеялся над ней.

— Ты животное, которое не думает ни о ком, кроме себя, — прошептала она, закрывая лицо руками. — Мне все равно, что с тобой будет. Я не хочу к тебе прикасаться.

Он взял ее за горло и поднял ей голову, чтобы она видела бешенство, которым горели золотые глаза.

— Я могу сделать тебя марионеткой, Александрия, чтобы ты удовлетворяла все мои желания — такими способами, о которых ты даже не слышала.

Его палец тронул ее дрожащие губы легким касанием.

Александрия чувствовала, как слезы подступают к глазам, а тело начинает гореть от желания. Эйдан прав. Мысли о сопротивлении вылетели у нее из головы, стоило ему до нее дотронуться. Она тонула в водовороте желания, сгорала в огне. И неважно, кем она была и во что верила. Никогда ни один мужчина ей не приказывал. Что бы Эйдан Сейвидж ни сделал с ней, она уже не была Александрией Хоутон.

Когда Эйдан слил их сознания, его гнев мгновенно растаял. Она была в шаге от потрясения. Столько всего произошло за последние дни, что ее человеческий мозг не справлялся. Он проклинал свое тело, которое бунтовало и заставляло его говорить и делать вещи, о которых он в обычном состоянии не додумался бы. Он хотел ее каждой клеточкой тела и только что оттолкнул. Никакого насилия, мужчина-карпатец никогда такого не сделает. Он вдруг осознал, как близок был к тому, чтобы превратиться в вампира. Эйдан почувствовал презрение к себе, своему эгоизму и проявленной слабости, когда она так страдала.

— Cara, прости меня. Не надо меня бояться.

Его слова словно отскакивали от глухой стены.

Разум Алекс отказывал, точно избавляя ее от дальнейших испытаний. Она отвернулась и упала на кровать, свернувшись в клубок. Эйдан стоял над ней, разозленный, растерянный, не зная, что делать. Он так испугался, что потеряет ее, когда она открыла дверь и выбежала на смертельно опасное солнце.

Эйдан мог выдерживать свет и жар солнца, потому что время от времени охлаждал свое тело. Обладая опытом, накопленным в течение столетий, он приобрел почти неограниченную власть. Он должен ее исцелить. Эйдан закрыл глаза и вошел в ее тело, увидел страшные ожоги и начал восстанавливать ее изнутри. Он был осторожен и точен и, когда закончил, снова соединился с ее сознанием.

Замешательство и страх. Но в ней не было желания убить себя. Она просто хотела доказать, что все еще человек, что он обманывает ее, уверяя, что она не может вернуться в свой мир. А она так хотела этого.

Эйдан притянул Алекс к себе. У нее были причины бояться его. Он требовал от нее такие вещи, о которых она ничего не знала, пробудил такие чувства, с которыми она не могла справиться. А сила влечения пугала ее так, что она хотела сбежать от него.

Он положил подбородок на ее макушку и потерся о ее волосы. Эйдана беспокоила ее сумасшедшая идея обратиться к врачам, чтобы они ее вылечили. Все, что угодно, лишь бы избавиться от него. Где-то в глубине души ему было больно от этого, но в целом его даже восхищало то, что Алекс надеется его перехитрить. Вот это целеустремленность.

— Тебе нужно только время, piccola. Прости, я вел себя как дурак. Единственное, что меня оправдывает, — я заботился о твоей безопасности.

Он знал, что она слышит, но Алекс не отвечала. Он и не ждал ответа, только сильнее прижал ее к себе.

Спи, Александрия. Это исцеляющий сон. Спи крепко.

Он не оставил ей выбора и возможности возразить. Он хотел, чтобы она обо всем забыла.

Глава 13

Когда Эйдан проснулся, то почувствовал, что его сжигает желание. И это была не потребность в крови, которую он всегда ощущал в такие минуты, а нечто другое, не похожее ни на что, с чем он до сих пор сталкивался. Он застонал. Рядом спала Александрия. Она была бледна, волосы разметались, как бы соединяя их. Он хотел ее. Она ему необходима. И если он останется с ней еще мгновение, он будет не в состоянии обуздать вожделение.

Эйдан отпрянул, словно обжегшись, она опаляла его кожу, как солнечные лучи. Он тихо выругался. Как он может ее накормить и не превратить процесс кормления в нечто другое? Внутри ревел дикий зверь. Голод. Жажда. Это не поддавалось здравому смыслу и не приносило ничего, кроме страдания, которое увеличивалось с каждым прожитым днем.

Он провел трясущимися руками по волосам. Ситуация становилась взрывоопасной. Он не видел возможности накормить ее так необходимой ей кровью и не потребовать ее тела. А после того, что произошло, он понимал, что ей нужно время. Зверь бесновался, Эйдан больше не мог его контролировать. Мэри думала, что может. Она верила в него, не подозревая, какой накал страстей одолевает мужчин-карпатцев, когда рядом их Спутница. И как близок он к обращению.