Канал имени Москвы. Лабиринт - Аноним

Девочка смотрела на него с испугом:

– Получается, что Разделённые – хоть и чудовища, но… – Аква осеклась.

– Я не знаю, – Брут пожал плечами.

– Но я же видела! Насколько они мерзкие и… жалкие.

Брут как-то странно посмотрел на неё, повторил:

– Не знаю.

Обведённые девочкой слова горели, как сигнальные огни в ночи, а пустоты, пространство между ними казались миром, покрытым туманом.

Разделённые создадут свой Лабиринт. Но когда они соединятся, Лабиринтов больше не будет.

Глава 14

Четыре пса, Две смерти и Три вечерних зари

1

Но брат Дамиан не спал. По поводу успокоенности своего хозяина Калибан оказался не совсем прав.

«Проклятые псы, – снова подумал Светоч Озёрной обители. – Что им может быть там нужно?»

Далеко за северными берегами Уч-моря, за обжитыми территориями, посреди Пустых земель находились огромные ангары, целые склады, заброшенные ещё в прошедшие великие эпохи. Наверное, основоположники-капитаны знали о них, но сочли это место дурным и построили первую обитель значительно южнее, на берегах Пирогова, где сейчас Храм. По крайней мере, когда брат Дамиан ещё совсем молодым монахом впервые оказался там, по складам гулял ветер. Только это место сразу же не показалось ему плохим. Что-то там гуляло ещё, кроме шелеста ветра и стонов старых перекрытий. И брат Дамиан не ошибся. Именно из-за того, что там происходило, и нужен был эликсир. Правда, брат Дамиан тогда ещё ничего не знал об эликсире. Он отвечал за хозяйственный департамент Ордена Возлюбленных и решил получше присмотреться к этому месту, переполненному «артефактами» ушедшей эпохи. Некоторые оказались вполне пригодными. Вряд ли склады нуждались в излишней охране – безлюдные Пустые земли и близость страшного потаённого места, где уже тогда Разделённые начали собирать свои полчища, были им лучшей защитой. Но псы Пустых земель, увечные богомерзкие гиены, не крупнее шакала и столь же трусливые, и гораздо более опасные псы из Рождественно постоянно пытались разорить склады. И брат Дамиан не ошибся во второй раз. Охрана необходима! И корпус Стражей Храма Лабиринта, созданный ещё при его предшественниках, был увеличен в несколько раз. У монашеского Ордена появилась своя вооружённая сила, не уступающая, а порой и превосходящая силу капитанов. Псы из Рождественно, в отличие от увечных тварей Пустоземья, всегда вызывали подозрение. И оказалось, что обычные пули плохо брали живучих тварей, пока брат Дамиан не сообразил использовать серебро. И по поводу их природы и пугающе умного поведения, – иногда их рейды напоминали тщательно спланированные военные операции, – многое стало ясно. А потом брат Дамиан не ошибся в третий раз. Связь между далёкими складами и Храмом Лабиринта… Пытливый ум Светоча Озёрной обители заставлял его всё более пристально приглядываться к возможности такой связи. И в Книге было об этом, пращур Борис упомянул о сияющей Розе посреди тьмы переполненного кошмарами логова Разделённых. Сокровенная «Роза» оказалась упрятанной в складах. Там был ещё один вход в Лабиринт.

– Или выход, – пробормотал брат Дамиан, лёжа в своей опочивальне и наблюдая, как за прорезью окошка светлеет небо – рассвет был близок. – Ну, и что там надо проклятым псам?

Наверное, правильно всё же говорить, что вход в святилище находится там, где Бог впервые явил себя Девяти Святым и где теперь, в Пирогове, во всём блеске славы возвышается Храм Лабиринта.

Наверное, складам не нужна охрана. Но интуиция редко подводила брата Дамиана. И он лично установил это послушание, далёкий форпост, где всегда несли службу братья из корпуса Стражей. Караул сменялся каждые сутки, но некоторые братья в этом месте, переполненном кошмарами, сходили с ума. Что ж, значит, их вера оказывалась недостаточной. А может, напротив, им оказывалось высшее благо и Лабиринт отметил их, поцеловав в чело.

– Благо, – прошептал брат Дамиан. Но думал о другом. Как и Калибан, он тоже думал о знаках, которых становилось всё больше. Заснул он на самом рассвете. И приснился ему вой. Страшный тоскливый вой, к которому присоединился ещё голос, ещё и ещё, и стало ясно, что это воют Четыре пса. Те, что должны возвестить конец с восходом.

2

– Светоч, вставай, просыпайся! – Его трясли за плечо. Он открыл глаза и непонимающе уставился на брата Зосиму, даже не сразу узнав того:

– В чём дело?

– Просыпайся, Светоч, беда…

Давно уже его не осмеливались будить столь бесцеремонно.

– Что, всё Пирогово провалилось сквозь землю? – удивлённо спросил брат Дамиан. И понял, что вой ему не приснился – он доносился с улицы.

– Эх, Светоч. – Зосима почему-то с укоризной отмахнулся от шутки. – Воришки сбежали!

– В смысле?

– В прямом, – объяснил Возлюбленный Зосима. – Из камеры! И там… Вставай, ты сам должен это видеть.

Брат Дамиан резко сел в своей кровати:

– Что это за вой?

– А-а, в том-то и дело. – Брат Зосима уныло ухмыльнулся. – Всё Пирогово бурлит! С утра самого появились, с восхода. А теперь завыли. Четыре пса…

– Какие четыре пса? – Брат Дамиан пошарил ногами в поисках мягких прикроватных тапочек. Он вдруг подумал, что, может, ещё и не проснулся вовсе.

– Те самые. – Зосима угрюмо посмотрел в сторону окна, и его взгляд блеснул. – Что должны возвестить конец с восходом. Люди напуганы, бегут к Храму. На тебя одна надежда.

«Что за чушь?» – подумал брат Дамиан. Он, наконец, поднялся на ноги:

– Где они, эти псы?

– На стене стоят. – Глаза всегда вальяжного Возлюбленного Зосимы потемнели. – Чёрные, как смоль. Выстроились молча в ряд все четверо. А теперь завыли.

– Как они могли сбежать? – резко спросил брат Дамиан. – Из-под семи замков?!

– Светоч! – Зосима покачал головой, но дальше его голос зазвучал вкрадчиво: – Ты что, не понимаешь – на тебя вся надежда?! Люди говорят, Разделённые идут.

«Вы все сошли с ума», – подумал брат Дамиан. Потом смерил Зосиму взглядом:

– И что, ты хочешь, чтобы я вышел к ним в исподнем? – поинтересовался он.

3

Двумя часами ранее, до восхода, когда в небе плыла полная луна, Калибан направился к камере, где воришки ожидали суда. Когда-то он и сам провёл в ней некоторое время за небольшое ослушание. Под стать провинности наказание было нестрогим. Калибану даже позволили читать. Пол и стены камеры были бетонными, оставаясь холодными и зимой, и летом. Откидная пристенная койка была под небольшим наклоном, так что, едва заснув, он сразу же оказывался на полу. Сутки Калибан не жаловался, пытался спать сидя, упершись ногами, потом на полу, но промёрз до костей. Понял, что чревато воспалением лёгких, и решил не спать вовсе. На исходе третьих суток опухшего от бессонницы и трясущегося от холода Калибана наконец вывели из камеры. Брат Дамиан его по-отечески обнял. Калибан, конечно, не расплакался, как недавно чужак-воришка после очищающего потока, но обмяк в объятиях Светоча Озёрной обители. Монахи умели добиваться своего.