Фидель Кастро. Политическая биография - Николай Леонов

Поэтому исключительно важно, чтобы продвижение к провинции Матансас и к Гаване осуществлялось исключительно силами «Движения 26 июля». Колонна Камило должна идти в авангарде и занять Гавану, когда диктатура рухнет...»

В самом конце года большую активность развил генерал Эулохио Кантильо, командир полка, расквартированного в городе Сантьяго. Ему казалось, что он может стать вершителем судеб Кубы, поскольку ему полностью доверяли американцы, к нему благоволил Батиста и с пониманием, как он думал, относились повстанцы. Он попытался имитировать сговорчивость и добиться от Фиделя хотя бы временного ослабления наступательных операций. Ему нужно было выиграть время. Он срочно запросил о личной встрече с Фиделем. Главнокомандующий революционными силами дал согласие. Встреча состоялась утром 28 декабря около сахарного завода недалеко от Сантьяго, куда генерал Кантильо прилетел на вертолете. На встрече присутствовали члены руководства «Движения 26 июля» Рауль Кастро, Селия Санчес, Вильма Эспин, а также Хосе Кеведо.

Фидель так рассказал о ней: «...24 декабря мы получили сообщение о желании генерала Кантильо встретиться с нами. Предложение было принято. Я признаюсь, что, принимая во внимание развитие событий (победоносное шествие наших войск), я не имел особого желания обсуждать боевые действия. Но я понимал, что это был наш долг, долг людей, которые несли за все ответственность, не поддаваясь чувствам. Я считал, наша прямая обязанность — выслушать предложение военных, если они могли бы привести нас к победе с меньшими потерями и меньшей кровью.

Я поехал на встречу с сеньором Кантильо, который прибыл на переговоры от имени всей армии. Мы встретились 28 числа на сахарном заводе «Ориенте», куда он прилетел на вертолете в 8 час. 00 мин. утра. Беседа продолжалась 4 часа...

...После того как был сделан подробный анализ стоящих перед Кубой проблем, уточнены все детали, генерал Кантильо решил с нашего согласия предпринять революционное выступление военных.

...В случае военного переворота в соответствии с соглашением между нами военные преступники должны быть переданы в наши руки... И я ему сказал прямо, что возражаю против побега Батисты. Я объяснил, какого рода действия он должен предпринять и что ни я, ни «Движение 26 июля», ни народ не поддержали бы военного переворота...

Я довольно ясно дал понять ему, что для того, чтобы военные могли завоевать доверие и дружеское отношение со стороны народа и революционеров, вовсе не надо тайком поднимать в 2 или 3 часа ночи военный лагерь «Колумбия», как привыкли делать эти господа. Необходимо просто призвать гарнизон Сантьяго-де-Куба, наиболее преданный и хорошо вооруженный, к восстанию против диктатора, начав тем самым революционное движение среди военных. Затем присоединить народ и революционеров к этому движению, которое при сложившихся для режима обстоятельствах окажется неодолимым, ибо я уверен, что к нему сразу же присоединятся все остальные гарнизоны.

...Восстание должно начаться 31 числа в 15 час. 00 мин., и поддержка революционного движения вооруженными силами должна быть безусловной. Президента назначают руководители революционного движения. Они же определяют посты для примкнувших военных. План разработан во всех деталях. 31 числа в 15.00 должен был выступить гарнизон Сантьяго-де-Куба. Одновременно несколько повстанческих колонн вошли бы в город, и между военными, повстанцами и народом сразу началось бы братание. Ко всей стране было бы адресовано революционное обращение, которое приглашало бы всех честных военных присоединиться к движению. Было договорено, что все танки, которые находились в городе, поступают в наше распоряжение. Я сам предложил двинуться к столице во главе танковой колонны, но не потому, что я собирался дать сражение, а потому, что нужно было иметь свой авангард как можно ближе к столице на случай, если революционное движение в Гаване потерпит поражение».

В принципе результаты переговоров устраивали руководство Повстанческой армии, ибо бескровный переход на сторону революции 2-тысячного гарнизона Сантьяго с большими запасами оружия и боеприпасов означал на деле гарантию свержения диктатуры.

Однако после окончания переговоров генерал Кантильо полетел не в Сантьяго, чтобы готовить переход войск на сторону революции, а в Гавану, где он продолжал с помощью политических комбинаций выискивать шансы для создания военной хунты. 30 декабря он оттуда сообщил, что, мол, возникли некоторые трудности с переходом войск на сторону повстанцев и что сдача Монкады откладывается на 6 января. Но Фиделя Кастро такими приемами обмануть было нельзя. Повстанческая армия получила приказ готовиться к генеральному штурму Сантьяго.

Однако события в столице развивались стремительно. В ночь с 31 декабря на 1 января 1959 года диктатор Фульхенсио Батиста собрал в военном городке «Колумбия» наиболее приближенных к себе лиц и зачитал им свое заявление об отставке. Одновременно он назначил генерала Эулохио Кантильо командующим всеми вооруженными силами. Временным президентом был назначен старший по стажу судья Верховного суда Карлос Мануэль Пьедра. Затем Батиста вместе с главными военными преступниками, которым грозило справедливое возмездие, сел в самолет, стоявший здесь же на взлетной полосе военного городка, и в 2 часа утра вылетел в Санто-Доминго.

Известие о бегстве Батисты и военном перевороте в Гаване застало Фиделя в 9 часов утра 1 января 1959 г. на сахарном заводе «Америка» недалеко от Пальма Сориано. Фидель воскликнул: «Это же трусливое предательство. Предательство. Они всеми силами хотят не допустить победы революции». Он поднялся из-за стола, на котором стоял недоеденный завтрак, подошел к двери и позвал своих соратников, сказав им: «Я сейчас же направлюсь в Сантьяго. Мы должны взять Сантьяго прямо сейчас. Если они столь наивны, что рассчитывают парализовать революцию с помощью государственного переворота, то мы докажем, что они ошибаются».

К этому времени повстанцы уже задействовали мощную радиостанцию в г. Пальма Сориано. Фидель Кастро немедленно направился туда и прямо в микрофон обратился с воззванием ко всем командирам Повстанческой армии и к соотечественникам. Он сказал: «Какие бы сообщения ни поступали из столицы, наши войска ни в коем случае не должны прекращать боевых действий. Наши силы будут продолжать операции против войск противника на всех фронтах... Военные действия будут вестись до поступления специального приказа от командования об их прекращении. Приказ будет отдан лишь после того, как восставшие в столице армейские части перейдут под начало революционного командования. Революции — да! Военному перевороту — нет! Военному перевороту, согласованному с Батистой, — нет! Он означает лишь продолжение войны! Попыткам вырвать у народа победу — нет! Они лишь заставят нас продолжать войну до окончательной победы народа! После семи лет борьбы необходимо, чтобы демократическая победа народа стала окончательной, только тогда не повторится в нашей стране переворот 10 марта.