Крылатые семена - Катарина Причард

Премьер-министр Лайонс заявил, что вопрос о разработке ямпинских месторождений подлежит компетенции правительства штата Западная Австралия и что федеральное правительство так же не вправе наложить запрет на вывоз в Японию железной руды, как и на вывоз шерсти. Но население Австралии и слышать не хотело об этих переговорах, отдававших природные богатства страны в распоряжение Японии. Голос народа прозвучал с такой силой, что от проекта пришлось отказаться. Более мелкие предприятия, однако, продолжали вывозить в Японию железную руду и железный лом.

Билл рассказал Динни и его друзьям, что в Лондоне состоялся грандиозный митинг под лозунгом бойкота японских товаров и оказания активной поддержки Китаю.

— Всемирная федерация профсоюзов, которая насчитывает уже шестьдесят миллионов членов, — рассказывал он, — стоит за бойкот. Марсельские грузчики отказались разгружать пароходы с японскими товарами; норвежские и английские портовые рабочие последовали их примеру. В Америке прошли демонстрации студентов; в одном американском городе на площади жгли костры из японских шелковых чулок и других изделий; в Нью-Йорке многие крупные магазины прекратили продажу японских товаров.

Эйли и Билл выступали на митингах, агитируя за бойкот. Они описывали резню и бесчеловечные зверства, учиненные японцами в Китае, рассказывали о страшных бедствиях, которые японская агрессия принесла миллионам мирных китайцев.

У Билла была вырезка с пресловутым меморандумом Танаки, где говорилось о японских планах экспансии в Азии и о захвате Австралии, которая якобы вполне созрела для присоединения к Японской империи. Он приводил цифры статистических отчетов, подтверждавшие, что Япония получает необходимые ей военные материалы из-за границы, в первую очередь из Великобритании и Америки. Бойкот японских товаров, рассказывал Билл, затруднит японскому правительству получение иностранных займов и приобретение военных материалов, необходимых для продолжения захватнической войны в Китае и для нападения на другие страны.

Возмущенная этими известиями о преступлениях японских захватчиков в Китае и о посягательстве японского империализма на Австралию, Салли принялась весьма энергично помогать Биллу и Эйли бороться за бойкот японских товаров на приисках.

Вместе с Эйли она распространяла листовки и расклеивала плакаты: «Не покупайте японских товаров — они обагрены кровью!»

Магазины на приисках были завалены дешевой дребеденью — чайной посудой, игрушками, чулками, одеждой, домашней утварью; большинство этих изделий не имело даже клейма: «Изготовлено в Японии». Динни и Салли заходили в магазины, рассматривали эти товары, вертели их в руках и презрительно фыркали.

— Торгуете японской дрянью? — спрашивали они продавцов. — Рабочие этого не потерпят. Вы разве не слышали, что объявлен бойкот? Советуем вам предупредить хозяина.

Купить по дешевке — большой соблазн для хозяек, жен рудокопов. Но Салли убедила кое-кого из своих соседок походить вместе с ней по квартирам рабочих и поагитировать рудокопов и их жен не покупать у торговцев, отказавшихся присоединиться к бойкоту. Доходы торговцев зависели не только от состояния кошелька рабочих, но и от их настроений, и вскоре все магазины в городе, кроме одного, прекратили торговлю японскими изделиями. А после того как в течение двух дней в этот магазин не заглянул ни один покупатель, с его витрин тоже исчезли все японские товары.

Портовые грузчики во Фримантле отказались обслуживать японские китобойные суда и уступили только под большим нажимом. Но с особенной гордостью говорили на приисках о грузчиках Порт-Кембла, о том, как они дали отпор агрессивным планам Японии.

— Ребята в Порт-Кембле сделали большое дело для обороны Австралии, отказавшись грузить чугун на «Дэлфрем», — любил повторять Динни. — Как-никак семь тысяч тонн чугуна проехало у японцев мимо носа. Докеров заставить грузить этот чугун не имели права, и они отказались наотрез.

Порывшись в карманах, Динни вытаскивал брошюрку, которой он дорожил превыше всего, и, оседлав нос очками, углублялся в чтение.

— Это написано достопочтенным сэром Айзеком Айзексом, кавалером ордена Бани, а также ордена святого Михаила и святого Георгия, — горделиво возвещал он. — В свое время сэр Айзекс был верховным судьей, а потом генерал-губернатором Австралии. Вот послушайте, что он пишет о событиях в Порт-Кембле:

«Я преклоняюсь перед людьми, которые сумели выстоять до конца, и перед теми, кто их поддерживал. Они действовали отважно и, руководимые чистым сердцем и благородными побуждениями, пожертвовали многим, дабы защитить перед лицом всего австралийского народа принципы человечности и свободу совести в рамках существующих законов».

В этом же духе сэр Айзек Айзекс высказывался и дальше, порицая меры насилия, к которым прибегло австралийское правительство по отношению к грузчикам Порт-Кембла, и рассматривая международное значение этих событий в свете тех обязательств, которые приняло на себя правительство, подписав устав Лиги наций. Динни заканчивал чтение брошюры следующим заявлением сэра Айзекса:

«Вмешавшись активно в этот конфликт и принудив рабочих грузить чугун, австралийское правительство тем самым нарушило нейтралитет и то, что принято называть международными обязательствами».

— Если верить английским политическим деятелям, в январе тридцать девятого года, когда произошел этот случай с «Дэлфремом», мы были на волосок от войны, — не уставал повторять Динни. — Мистер Антони Иден заявил тогда: «Пора положить конец одностороннему движению по дороге умиротворения». А между тем с Японией заключали все новые и новые договоры, и япошки, с благословения нашего правительства, продолжали получать из Австралии чугун и железный лом для производства высококачественной стали.

Глава XXVI

Тучи, нависшие над Европой, отбрасывали свою зловещую тень на золотые прииски. Столбцы газет были полны самых мрачных предсказаний. Гнетущая атмосфера напоминала удушливый предгрозовой час.

Только и разговору было, что о войне. Будет война или нет? Установит фашизм свое господство над всем миром или демократические страны, существованию которых он угрожает, поднимутся на борьбу с ним?

Этот вопрос вызывал яростные споры. Друзья становились врагами, в пивных завязывались потасовки. Даже в тесном кругу приятелей Динни возникли расхождения во взглядах, едва не разрушившие многолетнего товарищества — давних и дорогих для каждого из них уз, окрепших еще в те далекие годы золотой лихорадки, когда людей сближали общие трудности и испытания. Салли нередко была свидетельницей ссор, которые возникали всякий раз, как Динни и его дружки принимались обсуждать фантасмагорические события последнего года и толковать их вкривь и вкось: поражение в Испании, Австрия под пятой нацизма. Иден принесен в жертву Муссолини… Вторжение Гитлера в Чехословакию, фашистская агрессия в Греции, на Балканах, в Прибалтике, Германия требует колоний… Создание оси Берлин — Рим — Токио, нападение Японии на Китай, Ллойд Джордж призывает к заключению союза с СССР…

— «Если Россия нам не поможет, мы попадем в западню», — цитировал Динни слова Ллойд Джорджа. — Он сказал это, когда Чемберлен объявил, что Англия поддержит Польшу.

— Мистер Монтэгю Норман, — напомнил Сэм Маллет, — председатель Английского банка, в начале этого года потребовал, чтобы Германии был предоставлен заем в пятьдесят миллионов фунтов стерлингов: «Весьма возможно, что мы больше не увидим этих денег, но это все же меньшая потеря, чем крушение нацизма».

— Ну как прикажете обыкновенному порядочному человеку понимать все это! — ворчал Тэсси Риган. — Один говорит, что нам придется объединиться с большевиками, если мы вступим в войну, а другой дрожит от страха, как бы этим проклятущим немцам не пришлось худо.

Отношение Тэсси к большевикам было общеизвестно. Он с самого начала войны в Испании возглавил оппозицию в парламенте Динни.

Тэсси говорил про себя, что он «честный католик», хотя и «нерадивый». По его мнению, власть в Испании захватили красные; они только и делали, что «жгли церкви и насиловали монахинь». Тэсси решительно порицал Эдуарда VIII, который, для того чтобы жениться на разведенной женщине, отрекся от трона, поскольку церковь не поощряет развода. Эли Нанкэрроу тоже был в оппозиции, хотя и из других соображений, но в вопросе об испанских событиях и о праве короля распоряжаться своим сердцем они оба резко расходились с Динни, Сэмом Маллетом и Тупой Киркой.

Тупая Кирка, когда речь заходила о любовных делах короля, обзывал Эли «тупоголовым фанатиком и ханжой» и добавлял, что он «скупердяй и так боится жены, что не пожертвовал ни шиллинга для испанских детей».