Революция - Анатолий Федорович Дроздов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Служу великому Рейху!
– Похвальное желание. Хочешь послужить конкретно – в полицейской роте? У меня есть вакансии.
– Почту за честь, герр фенрих!
Людей не хватало. Тем не менее, Мюллер чувствовал, как внутри шевелится червячок сомнения – стоит ли брать Гитлера к себе. Скользкий тип…
* * *Троцкий обрадовался появлению Федора на Одеонсплац, словно увидел вернувшегося из мертвых близкого родственника – подбежал, обнял за плечи.
– Цел?
– А как же! Только голоден. Кто-нибудь из моего отряда вернулся?
– Четверо. Остальные с тобой?
– Нет. Я отправил их двумя группами. Значит – дошла одна. Шайзе!
– Перестань, камрад! Они рассказали – перестреляли десятки пруссаков, убили мага, сожгли две бронемашины. Это – успех. И у нас новости преотличные! Подошли еще батальоны ополчения, с юга Баварии. Оружие так себе, зато у каждого – хотя бы охотничье ружье. Швабы тоже поднялись против пруссаков. И еще! Тут аэропланный завод есть!
– Знаю. И что?
– Собрали рабочих оттуда. Нашелся один инженер. Закончили недостроенный экземпляр. Теперь в нашем распоряжении имеется аэроплан с пулеметами! А еще наделаем бомб. Этот инженер обещает дополнительно пару аэропланов в течение недели. И летчики есть. К сожалению, без боевого опыта.
Федор открыл было рот, чтоб предложить свою кандидатуру, но сдержался. Грохнуть второго мага или сколько их там приехало на заклание – задача гораздо важнее. А полетать после ночного открытия и вправду интересно. Наверно, ему теперь не нужен парашют? Если только хватит магии погасить энергию тела, падающего с высоты в несколько сот метров.
– Рад за вас, вернее, за нас. Позволь – отдохну. Все же прошлый день и ночка выдались трудными. Кстати, почтамт работает?
– Конечно! С Швейцарией связь есть. И с Францией.
– Я – туда.
– Камрад! Отдохнуть можно будет прямо здесь. В Одеоне несколько залов оборудованы под казармы. Заходи и занимай любую койку.
Узнав дорогу к ближайшей почте, Федор покинул Одеон, пересек Мариенплац, уделив внимание двум огромным соборам и ратуше. В мирное время их, наверное, любят осматривать туристы. Дошагал до Оберангер. На почте заполнил бланк телеграммы: «ПАРИЖ ГЛАВПОЧТА СОКОЛОВОЙ ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ В МЮНХЕНЕ ТЧК СКОРО УВИДИМСЯ».
Друг не без грусти предупредил:
– С этого начинается. Докладываешь, где ты и когда вернешься. А потом начнут сыпаться упреки: почему задержался, не позвонил, я целых пятнадцать минут не знала, где ты, и умирала от беспокойства, негодный.
– Пусть знает, – легкомысленно отмахнулся Федор, не умудренный собственным семейным опытом, да и чужим – только рассказами от заводчан в Туле.
Несмотря на близость боев, нашлась работающая продовольственная лавка. Правда, цены не просто кусались – норовили разорвать на куски, что, видимо, компенсировало риск торговли в прифронтовой полосе.
На скамейке у Мариенплац Федор уселся удобнее, развернул лист вощеной бумаги и неторопливо принялся поглощать сытную баварскую колбасу, заедая хлебом и запивая сухим виноградным вином. Куски колбасы отрывал зубами прямо от кольца, вино отхлебывал из горлышка бутылки, но все это гастрономическое бескультурье было невыразимо питательнее, чем благопристойное чаепитие из фарфора фрау Хуммель. Им бы отправить хлеба да колбаски…
Вернувшись в Одеон, он воспользовался советом Троцкого и растянулся на нарах с наброшенным на доски матрацем, искренне надеясь не подхватить насекомых в этих скученных условиях. Смежил веки, но сон не шел. Вместо него начался военный совет двух неизменных собеседников.
– Наши собрали много народа и кинут его в наступление. Пойдут без нормального взаимодействия, потому что работяги и фрайкор друг дружку на дух не переносят и после изгнания пруссаков вцепятся в глотки бывшим союзникам.
– Да, Федя. В том и заключается перманентная революция Троцкого. Княгиню, судя по всему, здесь особо не жалуют, она – больше символ Баварии, а не руководитель. Учредят или республику, или типа конституционной монархии, что не устроит Либкнехта и ему подобных, им нужна «диктатура пролетариата». То есть собственная диктатура от имени пролетариата. Муж фрау Хуммель будет ликвидирован как классово чуждый элемент, семейство сгонят в дальнюю комнату к больной бабушке. В остальных именем революции поселят семьи сознательных рабочих. И тогда Баварии – жопа. Экономика заработает, но хреново, потому что ориентироваться будет не на рыночные стимулы, а на «пятилетний план» и «социалистическое соревнование».
– То есть в интересах безопасности России Карл Либкнехт – ценнее казачьего полка?
– Именно. Такие как он – пламенные коммунисты – разлагают противника изнутри, что гораздо важнее лихой сабельной атаки. Хотя… Из всех чисто коммунистических экспериментов в экономике наименее провальным он получился в Германской Демократической Республике. Старшие рассказывали, из служивших в ГДР. Там качество жизни было на уровне.
Федор приуныл. В очередной раз его терзало противоречие. Когда ходил за линию фронта с пластунами и кромсал кайзеровских вояк в оптовом количестве, не терзался нисколько. Солдаты и офицеры в германских шинелях казались однородной враждебной массой, воплощением зла для Руси, подлежащим истреблению и изгнанию остатков.
Но тот же Юрген… Погиб, защищая Баварию от пруссаков, таких же, как он сам. Ровно так же погиб бы на русском фронте, вполне вероятно – от пуль из ручного пулемета, пистолета-пулемета или карабина Дегтярева. То есть, фактически, благодаря им обоим – Федору и Другу. И больше этого не хотелось!
Неужели человечество не способно жить нормально – без войн, без бряцанья оружием и гребаного социализма с его «диктатурой пролетариата»? Тогда не надо убивать Юргена и подвергаться опасности быть убитым от рук его собратьев.
– Перестань терзаться. Поверь: кровь и потери неизбежны, и со временем все утрясется. Подумаем о ближайшем. Подкрепления будут брошены в мясорубку. Регулярная часть рейхсвера должна уметь грамотно выстраивать оборону.
– Должна. Но оборона для них – что поражение. Их задача была – вернуть Мюнхен в руки Рейха. Наша – противоположная. Нельзя усилить Вильгельма возвращением Баварии.
– Вот! Поэтому мы должны придумать хитрый план. Как спровоцировать германских командиров на аферу, оборачивающуюся для них разгромом. Федя, нужен троянский конь. Линии фронта как таковой нет, есть зона непосредственного соприкосновения – в кварталах у левого берега Изара. Пруссов явно не
