Журналюга (СИ) - товарищ Морозов

А какая может быть финансовая самостоятельность и ответственность в семнадцать лет? Совсем другое у всех на уме… Майя полностью разделяла его взгляды и тоже соблюдала предельную осторожность — чтобы, не дай бог, не залететь. В общем, в этом плане их взгляды полостью совпадали, что только способствовало приятности и крепости отношений.

Родители Майи, скорее всего, догадывались об отношениях дочери со своим молодым человеком, но благоразумно не лезли в ее личную жизнь. Так было лучше и спокойней для всех. Кроме того, они привыкли ей доверять и рассчитывали (не без основания) на ее благоразумие, ум и трезвый расчет.

И еще одно важное событие произошло в это же время — смерть Владимира Высоцкого. Двадцать пятого июля Паша случайно оказался на Таганке (были кое-какие дела) и вдруг увидел возле знаменитого на весь Советский Союз театра необычное скопление народа. Посмотрел, а в большом окне-витрине выставлена фотография Владимира Семеновича в черной траурной рамке, а ниже — соответствующий текст. Люди подходили, тоже смотрели, скорбно молчали или тихо между собой переговаривались. Естественно, все спектакли театра на несколько дней были отменены.

Популярность Высоцкого в это время была просто фантастическая, его песни звучали буквально из каждого магнитофона (это помимо кинофильмов и официальных пластинок), а роль в «Место встречи изменить нельзя» принесла ему буквально всенародную славу. Вполне заслуженную — как говорится, по таланту. Паша несколько раз пытался попасть на спектакли с его участием (в прошлой своей жизни), но так и не смог: билеты в кассе мгновенно раскупались, а у спекулянтов они шли по двадцать пять рублей. Совершенно немыслимая для простого советского студента сумма…

На похороны Высоцкого Паша не пошел — никогда не любил столпотворений, но посетил его могилу на Ваганьковском кладбище много позднее, когда там был уже установлен знаменитый памятник — «Высоцкий в смирительной рубашке» (или же связанный по рукам и ногам — кому как больше нравится). Положил, как все, к его ногам скромный букетик цветов, постоял, помолчал…

И пошел к другой известной могиле — Сергея Есенина. Несмотря на огромное литературное значение поэта, подобающего памятника у него еще не было — лишь скромный черный камень с овальным барельефом. Белая скульптура на могиле, как помнил Паша, появилась позднее, через шесть лет, когда подули новые, свежие ветры, многое в стране изменится и, наконец, очень многое стало можно.

Могила великого русского поэта, как всегда, утопала в цветах — их регулярно приносили поклонницы творчества Сергея Александровича. И они же, эти скромные женщины, по воскресеньям читали его стихи, стоя у ограды. Вот такая была живая народная память… Произведения Есенина (в отличие от многих других русских поэтов того же периода) официально под запретом в СССР никогда не были, его прекрасные, звонкие строчки (особенно о Родине и природе) часто издавались и даже были включены в школьные хрестоматии по литературе для младших классов, но при этом власти как бы делали вид, что не существует весьма значительной части его творчества (например, цикла «Москва кабацкая» и т. п.). Эти стихи старались не публиковать (по крайней мере, массовыми тиражами) и в школьную программу, само собой, они никогда не включались. Но те, кто по-настоящему любил Есенина, их, разумеется, хорошо знали. И читали у его могилы на Ваганьковском.

Между тем вступительные экзамены в МГУ неумолимо приближались. Сначала надо было пройти творческий конкурс, и тут, к счастью, проблем не возникло. Во-первых, у Паши уже были три газетные публикации (причем на страницах весьма уважаемой и популярной в СССР «Комсомольской правды»), во-вторых, отец Майи, Иван Сергеевич, как и обещал, дал ему отличную редакционную рекомендацию. В общем, первый этап отбора он прошел без проблем и был включен в список абитуриентов.

Следующее препятствие — так называемое собеседование. Оно проходило в один день и состояла из двух частей — письменной и устной. На первой давали некие темы общественно-политического и нравственно-морального характера, требовалось выбрать одну из них и написать небольшое эссе — буквально на две-три странички. От обычного сочинения эта работа отличалась тем, что требовалось показать не только умение грамотно и, главное, ярко, интересно писать, но и правильно рассуждать на ту или иную тему, а также связано и убедительно излагать свои мысли и доносить до читателя свою точку зрения. На эссе отводилось три часа — в принципе, вполне достаточно, если умеешь хорошо и быстро составлять предложения и формировать из них текст.

Глава 23

На ошибки в эссе преподаватели журфака особо внимания не обращали, но, если их оказывалось слишком много, то такую работу сразу же отсеивали — зачем нам безграмотные журналисты? Если человек хочет работать в печатных средствах массовой информации, то должен знать русский язык хотя бы на уровне «хорошо». А дальше его тексты будут править твердой рукой корректоры и доводить до ума опытные редакторы. Пока сам не научится писать правильно.

В назначенный день (это было уже в первых числах августа) Паша прибыл на журфак (старое здание университета на Проспекте Маркса, бывшей Моховой) и занял место в большой поточной аудитории. Этот зал он хорошо помнил по прошлой своей жизни — там читались лекции для всего потока и проводились общие факультетские собрания. И именно в этой аудитории он как-то случайно уснул на «Истории КПССС», за что получил потом обидный нагоняй от куратора курса и чуть было не вылетел из университета.

Но предаваться воспоминаниям и ностальгировать времени было: два преподавателя (Паша знал, что они тоже с журфака) объявили темы и дали отмашку — вперед, ребята, время пошло!

Паша подумал и взял тему «Нравственный выбор советского человека» — практически свободное изложение своих мыслей. Можно было, конечно же, обратиться к проверенной временем классике и написать что-нибудь простое, школьно-стандартное, на основе известных произведений (например, «Тихий Дон» и «Судьба человека» Михаила Шолохова или «Как закалялась сталь» Николая Островского), разрешалось также писать исключительно «от себя» (только свои взгляды, мысли и рассуждения — то есть болталогия в чистом виде), но он поступил гораздо предусмотрительнее — обратился к (да-да, вы правильно всё поняли!) литературным трудам Генерального секретаря ЦК КПСС. Уж наш-то дорогой и любимый Леонид Ильич-то точно не подведет! А попадание в тему было гарантировано — кто посмеет сказать, что в книгах товарища Брежнева ничего не говорится о нравственном выборе советского человека? Говорится, и даже не один раз. Нужно только вспомнить нужные места и правильно их вставить в свое эссе. Чем Паша и занялся.

Рядом пыхтели над своими работами мальчишки и девчонки примерно одного с ним возраста, но в аудитории были и абитуриенты постарше, уже почти взрослые (некоторые ребята — сразу же после армии: это было видно по коротким стрижкам и выправке): они, как правило, сидело отдельно и старались не смешиваться со вчерашними школьниками. Три часа пролетели совершенно незаметно, и Паша с легким сердцем отдал свою работу на проверку — был уверен, что она вызовет интерес у преподавателей (те проверяли эссе сразу же и делали у себя на листочках какие-то пометки).

Он четко уложился в отведенное время и с чистой душой и спокойной совестью пошел отдыхать — перерыв был примерно на час-полтора. Наскоро перекусил в буфете на первом этаже здания (порция полудохлых сосисок с зеленым горошком, хлеб, булочка, мутный кофе в граненом стакане) и вышел на улицу — надо бы проветриться… От сидения в аудитории и напряженной работы начала болеть голова, а впереди была самая ответственная часть испытаний — личное собеседование с преподавателями факультета.

А они, как знал Паша, могли спросить абсолютно о чем угодно, задать вопрос по любой теме и из области знаний или общественно-политической жизни. Например, как зовут лидера народно-демократической революции в Эфиопии? И ты должен, не задумываясь, быстро ответить: Менгисту Хайле Мариам! Казалось бы, причем тут Эфиопия, какое отношение она (а также ее темнокожий лидер) имеет к факультету журналистики МГУ? Но, если ты задашь такой вопрос, тебе резонно ответят: советский журналист обязан быть политически грамотным, широко эрудированным человеком и хорошо знать (хотя бы по именам), кто есть кто из иностранных лидеров (особенно в дружественных СССР стран). Иначе как он будет писать статьи на важные общественные темы и освещать судьбоносные международные события?