Язычество Древней Руси - Борис Рыбаков

Кроме того, в топонимике отражены и другие языческие сюжеты: Перенов бор, Ворожба, Колдуны, Ярилова, Русаловка, Лелев, Игрище, Упыревка и др.

В ряде случаев мы видим древние культовые места не в их первоначальной языческой форме, а уже в христианской антитезе: Чертова (много), Бесова, Бисово, Гадово (много). Сохранность языческих топонимов свидетельствует о длительной живучести их первоначальной функции и о постепенном слиянии архаического славянского начала с христианским. Топонимический учет урочищ на его современном уровне дает, к сожалению, крайне отрывочную и неполную картину, так как систематического изучения не было и его крайне трудно осуществить. Такие моления, как если "кто под овином молится или во ржи или под рощением или у воды", не оставляли даже топонимических следов. Своеобразным разрядом культовых мест являлись священные деревья и святые рощи, "древеса" и "рощения" по терминологии средневековых книжников, неоднократно упоминаемые в исторических источниках.

Одним из почитаемых деревьев была береза, с которой связан целый ряд весенних обрядов и хороводных песен. Не исключено, что береза была посвящена берегиням, духам добра и плодородия. Этнографы собрали много сведений о "завивании" молодых березок, о весенних ритуальных процессиях под связанными ветвями берез. Срубленная березка в семик (древняя дата - 4 июня) служила олицетворением какого-то женского божества и была центром всей семицкой обрядности. Вовлекаемые в языческий ритуал деревья щедро украшались лентами и вышитыми полотенцами-убрусами. Вышивка на убрусах содержала изображения тех богинь, которым в эти сроки производились моления и приносились жертвы: фигуры Макоши и двух рожаниц (матери и дочери) Лады и Лели. Моления в "рощениях", в "древах" могут быть функционально уподоблены позднейшему церковному богослужению, где храму соответствовала роща или поляна в лесу, фресковым изображениям божеств - отдельные почитаемые деревья (или деревья-идолы), а иконам - изображения Макоши и Лады на убрусах. Кирилл Туровский в XII в. характеризовал новую христианскую эпоху как время отказа от обожествления природы, к которой так близко было языческое мировоззрение: "Обновися тварь ("тварь" - все сотворенное творцом-демиургом) - уже бо не нарекутся богом стихия, ни солнце, ни огнь, ни источницы, ни древеса".( Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1914, с.111.)

Деревья, расположенные около родников, источников, криниц, пользовались особым почитанием, так как здесь одновременно можно было обращаться и к вегетативной силе "рощения" и к живой воде бьющего из земли ключа. Смысл обращения к родниковой воде и возникновение сказочного понятия "живой воды" объясняется часто проводимой в антиязыческой литературе мыслью: "Рекосте: створим зълая, да придут на ны добрая - пожьрем студеньцам и рекам и се тем, да улучим прошения своя". "Ов требу створи на студеньци, дъжда искы от него".( Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь, с. 151.)

Смысл в обоих отрывках один и тот же: сделаем нечто плохое (с точки зрения христианина) - принесем жертву роднику или реке и тем самым получим просимый нами дождь. Подробнее эта тема будет рассмотрена в главе о русалиях (глава 13). От культа березы и деревьев, растущих у студенцов, существенно отличается культ дуба. Дуб - дерево Зевса и Перуна, крепчайшее и наиболее долговечное дерево наших широт, - прочно вошел в систему славянских языческих обрядов. Славянская прародина находилась в зоне произрастания дуба, и верования, связанные с ним, должны восходить к глубокой древности.

Вплоть до XVIII - XIX вв. дуб и дубравы сохраняли первенствующее место в обрядности. Деревенский свадебный поезд после венчания трижды объезжал одиноко стоящий дуб; Феофан Прокопович в своем "Регламенте духовном" запрещает "пред дубом молебны петь".( Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси. Харьков, 1916, т. I, с. 54.) Средневековые книжники очень часто в своих переводах словом "Доубъ", "Дабъ" обозначали не только дуб, как ботанический вид (quercus) но и те слова, которыми в подлиннике означалось дерево вообще (dendron arbor). Многочисленные примеры приведены И. И. Срезневским.( Срезневский И. М. Материалы для словаря древнерусского языка. М., 1958, т. I, с. 740.) Это свидетельствует о том, что, имея дело со священным писанием или житиями святых, русский переводчик, воспитанный в почитании дуба, считал, что всякое, упомянутое в таком особом тексте, дерево лучше всего назвать дубом. Точно так же "лес", совокупность деревьев (ksyla) переводилось нередко словом "дубрава".

Средневековая топонимика знает урочище Перунов дуб в Галицкой земле, что важно для нас как документирование посвящения дуба именно Перуну-громовержцу. Поклонение древних русов Перунову дубу описано (ок. 948 г.) императором Константином Багрянородным. Подробно рассказав о многотрудном переходе русской торговой флотилии через днепровские пороги и опасную Крарийскую переправу (у соврем. Запорожья), Константин пишет о благодарственном молебне русов-язычников на острове Хортице:

"Пройдя это место (переправу), они достигают острова, называемого Святым Григорием, и на этом острове совершают свои жертвоприношения, так как там расти огромный дуб. Они приносят в жертву живых петухов, кругом втыкают стрелы, а иные приносят куски хлеба, мясо и что имеет каждый, как требует их обычай. Насчет петухов они бросают жребий - зарезать ли их (в жертву), или съесть или пустить живыми…".( Изв. ГАИМК. М.; Л.. 1934, № 91, с. 9-10.)

Тот участок Днепра, где русы приносили жертвы у "огромного дуба", назывался "Перуня рень": здесь, по преданию, был выброшен на берег деревянный идол киевского Перуна, сброшенный в Днепр и доплывший до Запорожья.( Шахматов А. А. Повесть временных лет. СПб., 1916, с. 149.) Близ Запорожья, у речки Верхней Хортицы, до наших дней существует гигантский дуб, насчитывающий много столетий своего существования. Его ствол - свыше шести метров в обхвате, высота - 36 м, а размах его ветвистой кроны - 43 м. Это дерево может дать представление о том, как выглядел священный дуб Перуна в языческие времена.( Тилина В. А., Хуповка С. И. Запорiзьский дуб. Київ, 1979.) (Рис. 41).

Дважды наука обогатилась находками подлинных священных дубов языческого времени. Первая находка была сделана в 1909 г. В 8 км от устья Десны близ Никольского монастыря из воды был извлечен ствол дуба около 20 м длины.( Болсуновский К. В. Перунов дуб. Киев, 1914.) Дуб погиб сравнительно молодым - судя по годичным кольцам, ему было около 150 лет.

В свое время в толщу ствола были врезаны и успели врасти в древесину четыре кабаньих челюсти, расположенные квадратом. Челюсти принадлежали молодым кабанам. Вторая аналогичная находка дубового ствола с кабаньими клыками была сделана в 1975 г, неподалеку от первой в Днепре, ниже устья Десны.( Ивакин Г. Ю. Священный дуб языческих славян. - СЭ, 1979, № 2; Боровский Я. Е. Мифологический мир древних киевлян. Киев, 1982, с. 60 - 62. Реконструкция на с. 58.) На высоте 6 м от корней в ствол дуба были также вживлены 9 кабаньих челюстей, образующих фигуру квадрата со стороной в 34 см. Нижняя часть ствола носит следы огня. Дата по С 14 - примерно середина VIII в. н. э.

Сочетание опаленного дуба с кабаньими клыками ведет нас к новогоднему циклу празднеств, когда сжигалась дубовая колода и непременным блюдом на ритуальном пиру был "васильевский", или "кесаретский", поросенок - 1 января в православном календаре было днем Василия Кесарийского. Церковь не признавала январского нового года, так как отмечала то 1 марта, то 1 сентября. День 1 января был просто днем Василия Кесарийского. Стоит заметить, что ритуальное животное, закалываемое к Новому году, никогда не называется в народе свиньей, а всегда поросенком. Челюсти в древних дубах принадлежали молодым особям. О магической силе кабаньих клыков косвенно может свидетельствовать надпись XII в. на клыке из Вщижа: "А, Б, В, Г… Г(оспод)и, помози рабоу своему Фоме".( Рыбаков Б. А. Стольный город Чернигов и удельный город Вщиж. (По следам древних культур). М., 1953, с. 118.)

Чтобы завершить это краткое упоминание о культе рощении, остановлюсь на миниатюрах Радзивиловской летописи, в состав которых вошли копии более древних киевских лицевых летописей 997 - 1076 гг. Рассмотрим рисунки на киевском своде 997 г. Из перечня исключены начальные миниатюры с маргинальными подписями, которых не было в своде конца X в. Деревья нарисованы в следующих случаях:

Лист 10 об. верх Олег прибывает в Киев

-//- 34 об. верх Вятичи

-//- 41 Охота Люта Свенельдичь

-//- 42 верх Смерть Олега Святославича, похороненного по языческому обряду 977 г.

-//- 42 низ Владимир вокняжился в Новгороде

-//- 43 Владимир под Киевом у Капич (капища) 980 г.

-//- 43 об. Осада Родня (город бога Рода?) 980 г.

-//- 46 Вятичи

-//- 46 об. Выбор жертвы Перуну. 983 г.