Пойманные под стеклом - Сара Кроссан

Родители уже стары и дорога с ними будет длинной и затруднительной, это нужно было предвидеть. Только тот факт, что у нас в Роще мятежников есть врач, убеждает детей отстегнуть родителей от приборов для дыхания на солнечных батареях и идти с нами.

Дальше мы держим курс на церковь. Мы слышим Извергнутую, которая живет там, прежде чем видим ее: она поет арию высоким голосом перед дюжиной пустых рядов.

Она нереально большая и у нее длинные, гладкие волосы. Она не замечает нас, когда мы входим, и потому мы не прерываем ее, а располагаемся на задних скамейках.

Когда она закончила, мы воодушевленно аплодируем. Увидев алпадирующую публику, женщина почти падает от шока. Она спотыкается и ударяется головой о мраморный алтарь.

Всю ночь мы бегаем вокруг и укрепляем нашу новую армию. Убежища Извергнутых совершенно разные, и каждое вторжение грозит потенциальной опасностью.

Большинство Извергнутых выжили только потому что нападали на неосмотрительных туристов или смогли защититься от них. Они настолько недоверчивы, что убедить их довольно трудно.

Снова и снова Дориану приходится демонстрировать его умение, и если это не помогает, Мод и Брюс переходят также к открытым угрозам. И тем не менее, некоторые отказываются сопровождать нас, то ли из-за страха перед нами, то ли из-за шторма.

Некоторые из них не хотят расставаться со своими приборами для дыхания на солнечных батареях, и другие, очень жалкие, просто ждут смерти и им совершенно не интересен предоставленный шанс.

И все же, когда начинает смеркаться, мы поворачиваем назад и возвращаемся со значительной толпой готовых к войне Извергнутых в Рощу мятежников.

Приблизительно двадцать мы взяли с собой, и от более чем пятидесяти мы получили согласие, что они и их друзья присоединятся к нам, как только мы вернемся за ними с баллонами с кислородом и заберем их.

Роксана и Леви соберут команды, которые соберут оставшиеся группы в местах, которые мы отметили на карте. И тогда мы должны начать тренировать их дыхание и подготовить их к нападению.

— Как ты думаешь, нам хватит этих людей? — спрашиваю я Сайласа, пока мы идем вдоль по замерзшей улице.

— Я надеюсь. они все, что мы сможем заполучить.

Я сижу молча, пока мой отец объясняет Леннону и Кину, что я был похищен бандой кровожадных террористов и что меня практически убили.

Не знаю, верит ли он в ту историю, которую рассказывает, или нет, но близнецы полностью вовлечены, они слушают с открытыми ртами, не успев при этом еще пережевать еду после ужина, они пристально и недоверчиво смотрят то на него, то на меня.

— Тебе было страшно? — спрашивает Леннон.

— Да, — отвечаю я.

Мой отец косится на меня и практически провоцирует меня своим взглядом, возразить его красноречию.

Но я не делаю этого, а просто рассказываю историю еще раз. Я должен всех убедить в том, что это действительно произошло с нами.

— Они заткнули нам рты какими-то тряпками и связали руки. А если мы пытались говорить друг с другом, они били нас вот сюда.

Я кладу руку на грудную клетку, которая все еще болит. Леннон просто смотрит на меня, пока Кин задумчиво потирает тоже самое место на своем корпусе.

Моя мама кладет вилку и закатывает глаза, как будто я рассказываю какой-то фильм ужасов, который я видел.

— Пожалуйста, без деталей, — говорит она.

— Если бы я встретил террориста, то я просто воткнул бы ему свое копье в глаз. Тогда он не убежал бы, — подает голос Кин.

— Ты бы сам убежал. Это же тупое пластиковое копье, — возражает Леннон.

Остаток ужина оба проводят за тем, что выдумывают методы пытки и убийства для террористов. Мой отец благосклонно кивает и подталкивает нас к мести.

Собственно, я даже не планировал снова попасть домой. Когда я выбежал из здания суда, я обдумывал, где бы укрыться на некоторое время.

Но где? Я же не могу жить не улице. Они схватили бы меня, прежде чем я успел бы закрыть глаза. Пойти к Беа я тоже не мог. Там они искали бы меня в первую очередь.

Поэтому я просто потащился домой. И я не знаю, могу ли я все еще называть его домом, сейчас, когда я собственными ушами слышал, что моим родителям совершенно все равно жив ли я или мертв.

Когда я переступил порог квартиры, мои родители стояли в коридоре и вешали свои пальто.

Они едва ли могли смотреть мне в глаза.

После еды я сразу удаляюсь в свою комнату. Но мой отец идет за мной, садится на край кровати и осматривает кучу грязной одежды на полу.

— Это было бы ложью, если бы я сказал, что был расстроен, — начинает он.

— Мне очень жаль, — бормочу я, как будто я тот самый, кто должен сожалеть о чем-то. — Я не должен был доверять Алине. Я не должен был помогать ей пройти через границу. Теперь я понимаю это.

— Ну, пожалуй, это хороший повод для того, чтобы быть повнимательней.

— Что ты имеешь в виду?

— У тебя недостаточно достойных доверия друзей. Тем временем ты достаточно взрослый, чтобы дружить со Второй. Это лучшее время, чтобы прекратить общаться с Беа Виткрафт.

Люди уже начинают сплетничать.

Мое сердце начинает бешено биться, мои руки мокрые от пота.

— Но она мой лучший друг.

— Теперь уже нет. Держись подальше от нее. Твоя мать и я запланировали для тебя что-то большее, чем свадьба со Второй. Дочь президента всего на год старше тебя. Красивая девушка. Очень умная.

Я знаю Ниам Кнавери. Та, кого мой отец назвал живой, в действительности полна жестокости. Кроме того число ее брошенных друзей с начала учебного году росло в геометрической прогрессии.

Даже если бы и не было Беа, я не хочу попасть в лапы к Ниам Кнавери.

— Понимаю, сэр, — отвечаю я. Если я хотел помочь мятежникам, я должен сыграть в эту маленькую игру, и если в правилах стоит кивать то там, то тут и притворяться, тогда я должен засунуть гордость подальше и делать это. По — другому не выйдет.

— Впрочем, — добавляет он и встает. — Я не знаю, что тебе рассказали террористы о моей работе.

Но все что ты слышал, должно остаться в тайне. Твоя мать очень неустойчива в данный момент, а близнецы слишком малы.

— Хм, я не понимаю этого, — говорю я и натягиваю лицо старого Квинна, сына, который здесь жил раньше. И мой отец проглатывает это.

— Ах, ничего, — махает он рукой и покидает комнату, даже не обернувшись, чтобы пожелать спокойной ночи.

Он закрыл за собой дверь, и я вытаскиваю аппарат для дыхания. Я сразу должен начинать тренировки, мне нужно научиться обходиться меньшим числом кислорода.

Я не задержусь надолго в этом доме. И даже в Куполе.

Мы вернулись в Купол две недели назад, и первый раз сегодня встречаемся за обедом.