Сокровища колдуна (сборник) - Джон Джейкс

Отец Гектор не мог не уловить антипатии в голосе Брэка, а большой варвар не мог, хотя и старался, ее не вызывать. Несторианец казался злобным, ожесточившимся на весь мир человеком.

— Следи за тем, что говоришь о богах. Богохульство есть…

— Я не боюсь мести твоего бога, — перебил Брэк, пожав плечами.

— Подозреваю, что и никакого другого бога ты не боишься, — сказал монах подозрительно. — Ты, по всей видимости, поклоняешься собственным ручищам да отвратительному орудию убийства, которое таскаешь с собой.

Бесполезно пререкаться с этим ненормальным субъектом, подумал Брэк, но не смог удержаться и сказал, погладив свой широкий меч:

— Эта штука всегда защитит меня, чего нельзя сказать о твоем боге. Вспомни-ка, твой бог не собирался тебя спасать. Я знаю, что твой бог существует, но всегда ли он присутствует там, где в нем нуждаются? А мой меч — всегда при мне. И когда я затыкаю им глотку какого-нибудь крикливого смутьяна, я не сомневаюсь в исходе дела. Я хочу знать, можно ли сказать то же самое о боге, который может быть, а может и не быть с тобой, когда ты его зовешь…

Отец Гектор был уязвлен жестоким насмешливым тоном Брэка. Монах вспыхнул от злости:

— Я поблагодарил тебя один раз, и этого достаточно, чтобы…

— Черт побери!

Монах повернулся к девушке:

— Что ты сказала?

Девушка вскочила, держа в руках баночку:

— У него есть имя. Будьте любезны обращаться к нему по имени. — Она откинула назад ярко-рыжие волосы. Подойдя к Брэку, девушка исподлобья взглянула на него: — Так как же тебя зовут?

Брэк назвался и рассказал, что он странствует по наиболее удобным дорогам на юг, к Курдистану.

— А меня зовут Шана.

Опустившись на колени, девушка стала накладывать на рану монаха бледно-голубую мазь. Тот морщился и ворчал, но Шана не обращала на это внимания и продолжала говорить с Брэком:

— Едва ли это удобная дорога. Этот край такой заброшенный. Я его ненавижу. Кроме ведьминых яблонь, растущих повсюду, здесь, говорят, много воров и разбойников. Ох, успокойтесь, святой отец!

Монах устало закрыл глаза.

— Я не встретил тут ни одного человека, достаточно богатого для того, чтобы его можно было ограбить, — усмехнулся Брэк. — И сам я не богат.

Шана снова улыбнулась теплой и мягкой улыбкой:

— Я тоже. По правде говоря, я выбрала эту дорогу только потому, что она самая короткая до Теннгила.

— Теннгил? — повторил Брэк.

— Провинция в нескольких милях отсюда, — сказала Шана. — У меня там двоюродный брат. Он фермер, у него хорошая жена и орава ребятишек. Я… — голос ее дрогнул, — я хочу пожить с ними, пока не решу, что со мной будет дальше. Я буду работать, конечно, чтобы прокормить себя, — твердо добавила она.

— Что будет дальше, сказала ты? С тобой приключилась какая-то беда?

— Наша труппа распалась.

— Труппа?

— Она хочет сказать, что путешествовала в компании бродячих актеров. Я уже сказал, девочка, что тебе лучше держаться подальше от этого занятия. Это подходит только шлюхам, — сказал Гектор.

— Большое спасибо, — ответила девушка. — Вот уже десять лет, как я работаю на дорогах, с тех самых пор как у меня появилась грудь, но я никогда не предлагала себя сама и не продавала себя ни одному мужчине. Мужчины, которые у меня были… они… — Она колебалась. Наклонившись, она развязала полоску тряпицы, которой бинтовала ногу монаха, и тихо закончила: — Они были у меня потому, что нравились мне.

— Что случилось с твоей труппой? — спросил Брэк. — Я никогда не видел представлений — так ведь это называется? Но я о них слышал.

Шана рассказала, что в одном из городов глава труппы Онсельм увлекся женщиной. Ее муж застал их вдвоем, вызвал Онсельма на дуэль и убил.

— Он был нашим гением, нашим учителем, нашим кормильцем. Именно он ссорился с местными властями по поводу оплаты представлений. С его уходом труппа распалась. В последней деревне, Мегаро, — тут что-то болезненное промелькнуло в ее взгляде и заставило содрогнуться, — мы решили разойтись, так как поняли, что без Онсельма у нас ничего не выйдет. Он проработал по дорогам больше сорока лет.

— А как вы двое оказались вместе? — спросил Брэк.

— Мы с ней встретились на дороге у опушки леса, — ответил Гектор, оттолкнув руку девушки, пытавшуюся поправить его повязку. Он встал, постанывая. Роста он был невысокого. — Мы пошли на юг, так как решили, что безопаснее будет держаться вместе.

Брэк старался спрятать злую усмешку. Гектор явно сомневался в правильности собственного решения.

— Ваша цель — избежать рук воинов и разбойников, о которых сказала Шана? — спросил Брэк.

— По правде говоря, у нас нечего красть. — Шана открыла бурдючок. Пила она по-мужски запрокинув руку. Вытерев бурдюк об юбку, она передала его Брэку. Варвар прижал губы к горлышку и ощутил на нем аромат Шаны.

Девушка приникла к земле, пододвинувшись поближе к костру.

— Хотя мы и без гроша, все равно нам нужно быть осторожными. Лесные люди так долго жили грабежом и разбоем, что, говорят, они теперь это делают ради удовольствия, вне зависимости, есть или нет добыча. Вместе в пути…

— Веселее, — кивнул Брэк. Он заметил, что Шана с ужасом озирается на темные деревья вокруг.

Листва шелестела на ветру. Ночь становилась все холоднее.

— А куда ты, монах? — спросил Брэк.

— Я миссионер.

Брэк так и думал.

Варвар вернул Шане бурдюк, и она вновь отпила вина, словно хотела при помощи его разогнать свой страх. Она предложила бурдюк монаху, но тот отказался, подняв руку, как будто ему предложили что-то грязное. Девушка пожала плечами и, сделав еще несколько глотков, поежилась. Брэк вновь вопросительно посмотрел на нее.

— Теперь, когда мы немного успокоились, я должна вам обоим что-то сказать, на случай если дальше вы захотите идти отдельно.

Гектор нахмурился:

— Что-то, чего ты не сказала мне?

— Д-да. Я хотела сказать, но как-то не могла заставить себя.

— Слабость, — пробормотал монах.

Он осуждающе посмотрел на девушку. Она обхватила колени руками и наклонила голову, словно боялась смотреть в лица собеседников.

— Одна из главных причин, почему я бежала одна ночью из Мегаро, — это… Дело в том, что на нашем последнем представлении в Мегаро был один человек. Когда представление закончилось, он подошел ко мне и сказал, что я ему нравлюсь.

Ковыряясь в зубах, Брэк заметил:

— Разве женщины не находят приятным, когда им говорят, что они привлекательны?

Шана вскинула голову, в глазах ее отражался ужас: