Обезьянья лапка - Уильям Уаймарк Джейкобс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Добрый день, — любезно поздоровался шкипер.
— Добрый день, — ответил старик и замедлил шаг.
— Я в некотором затруднении, — произнес шкипер и рассмеялся. — Мне надо кое-что передать одному местному жителю, а я его не могу найти. Может быть, вы мне сумеете помочь?
— Как его зовут? — спросил старик.
— Капитан Гетинг, — ответил шкипер.
Старик вздрогнул, и лицо его страшно побледнело.
— Не слыхал о таком, — сердито проворчал он и попытался пройти мимо.
— Никто здесь о нем не слыхал, — сказал шкипер, шагая рядом. — В этом-то и затруднение.
Он ждал ответа, но его не последовало. Старик с отрешенным лицом торопливо шел вперед.
— Он, кажется, скрывается, — продолжал шкипер. — Если он вам когда-нибудь попадется, вы ему, пожалуйста, передайте, что его жена и дочь Эннис ждут его вот уже пять лет и что он совершенно напрасно затеял всю эту историю из-за человека, который цел и невредим, как я. Прощайте!
Старик резко остановился и, взяв протянутую руку шкипера, глубоко вздохнул.
— Сказать ему… что тот… человек… жив? — дрожащим голосом произнес он.
— Именно так, — тихо произнес шкипер и отвернулся, увидев, как передернулось лицо старика.
Какое-то время они оба молчали, затем шкипер снова заговорил:
— Если я привезу вас домой, я женюсь на вашей дочери Эннис.
Он положил руку на плечо старика, и тот молча пошел вместе с ним.
Они медленно направились обратно к гавани. Молодой моряк говорил, а старый слушал. У почты шкипер внезапно остановился.
— Не послать ли нам телеграмму? — спросил он.
— Думаю, — с чувством произнес старик, входя за ним следом, — это будет очень кстати.
Он стоял, внимательно наблюдая, как шкипер рвет один бланк за другим и задумчиво грызет кончик привязанного к столу карандаша в поисках вдохновения. Будучи человеком безграмотным, капитан Гетинг с большим сочувствием относился ко всякому, кто переживал муки литературного творчества, и некоторое время с почтительным молчанием следил за попытками шкипера. Однако когда пятый бланк был скомкан и брошен на пол, он забеспокоился.
— Не знаю, как написать, — виноватым тоном проговорил шкипер. — Понимаете, не хочется, чтобы звучало как гром среди ясного неба.
— Ага! — хмыкнул старик и принялся наблюдать за тем, как шкипер, которого осенила внезапная мысль, склонился над столом, выводя на бланке послание.
— Получилось? — с облегчением спросил он.
— Ну как вам такое? — спросил шкипер и прочел вслух. — «Ваш отец шлет вам обеим сердечный привет».
— Прекрасно! — пробормотал капитан Гетинг.
— И не слишком внезапно, — заметил шкипер. — Тут не говорится, что я вас отыскал, ничего конкретного, только намеки. Я доволен.
— И правильно, — согласился капитан Гетинг, которому в тот момент было легко угодить. — Боже мой, как они будут рады, бедняжки! Мне стыдно им на глаза показаться.
— Глупости! — уверил воодушевленный шкипер и весело хлопнул его по плечу. — Что вам сейчас надо, так это выпить чего покрепче.
Он повел капитана в соседний бар, и вскоре команда шхуны, которая все это время бросала на берег тревожные и любопытные взгляды, увидела приближавшуюся пару. Оба моряка в честь такого события курили большие сигары, а капитан Гетинг, прежде чем подняться на борт, остановился и в теплых выражениях отозвался о внешнем виде «Чайки».
Матросы отложили работу и с замиранием сердца смотрели на поднимающихся на палубу капитанов. На лице кока играла благодушная улыбка собственника, в то время как Генри стоически скрывал свои душевные муки под видом внешнего спокойствия.
— Вот он, — объявил шкипер и положил руку на плечо повара, — вот человек, который нашел вас, капитан. Самый умный и славный малый, с каким я когда-либо ходил в море!
Покраснев от похвалы, но чувствуя, что вполне ее заслужил, повар энергично пожал капитану Гетингу руку. Уже раз изменив морским традициям субординации, Гетинг пожал руки всем присутствующим, закончив на стоявшем поодаль Генри.
— Да я же видел раньше этого паренька, — удивленно протянул старик. — Мы с ним вчера болтали. Я сегодня затем и пришел, чтобы его снова отыскать.
— Чтоб меня повесили! — в изумлении воскликнул шкипер. — Обычно же он соображает что надо. Ты куда вчера глаза девал, Генри?
В агонии унижения и гнева, видя радость на лицах членов команды, юнга не удостоил шкипера ответом. По знаку шкипера кок спустился с ним в каюту и, вернувшись, был встречен торопливыми расспросами товарищей. В ответ он похлопал себя по карману, сунул внутрь руку и вытащил пять золотых монет. Сперва звучали одни поздравления, после чего Сэм слегка кашлянул и пронзительно свистнул.
— Ну что, жалко тебе, что не вступил в синдикат, Дик? — смело спросил он.
— Чего? — спросил повар, спеша спрятать деньги.
— Я его спрашиваю, жалко ли ему, что не вступил в синдикат, — повторил Сэм, стараясь говорить спокойно.
Повар вскинул руку и с мольбой оглядел присутствующих, призывая их засвидетельствовать эту ужасную попытку разбойничьего нападения.
— Нечего на меня глядеть, — сказал Сэм. — Два с полтиной, все, что мне от тебя надо, и лучше давай их сейчас, пока не потерял.
Тогда кок обрел дар речи и, обращаясь к благодарной аудитории, состоявшей из Дика и Генри, произнес пламенный спич в защиту корыстных интересов и священных прав собственности. Никогда в жизни он не говорил так свободно и так изобретательно, а когда он закончил речь благородным пассажем о правах личности, в котором назвал Сэма толстым пройдохой, он почувствовал, что его дело выиграно.
— Два с полтиной, — повторил Сэм, не сводя с него своего сердитого взгляда.
Повар провел по пересохшим губам языком и снова пустил его в ход.
— Два с полтиной, — не сдавался Сэм. — Уж не знаю, что ты сделаешь со своей половиной, а я отдам полфунта Дику.
— Почему же ты не отдаешь Сэму его деньги? — горячо воскликнул Дик.
— Потому, что синдикат провалился, — ответил кок. — Синдикат оставался синдикатом, только пока мы оба его искали. А если синдикат…
— Хватит уже! — нетерпеливо перебил его Дик. — Отдай парню его деньги. Все слышали, что вы с ним были на паях. Мне за тебя стыдно, кок, не знал, что ты на такое горазд.
Все решилось простым делением, причем Дик получил полфунта от Сэма и поспешил намекнуть повару о том, что может оказать ему ту же услугу. Однако повар оказался глух и нем ко всяким просьбам и, категорически отказавшись пойти на берег чего-нибудь выпить, ушел дуться в камбуз.
В обед от Эннис пришла телеграмма, а на следующее утро — письмо, которое шкипер прочел счастливому отцу вслух. Он читал его несколько отрывисто,
