Супружеский долг - Линси Сэндс

— Значит, все это время она была мертва?

— Они нашли тело через два дня после того, как ее схватили…

Решив, что проявил достаточно терпения, король Ричард скрестил на груди руки и обвел всех мрачным взглядом.

— Эмори, что здесь происходит? Объяснись. Ты явно не ранен, почему же мне сообщили, что ты при смерти?

Эмори еще раз сочувственно сжал плечо своего приятеля и только после этого повернулся к королю:

— Прошу прощения, ваше величество, я глубоко признателен за ваше долготерпение.

Эмма ужаснулась такому нарушению этикета: никто не имеет права поворачиваться к королю спиной. Но, судя по всему, Ричард вовсе не рассердился. Он так заинтересовался запутанной интригой, что, кажется, даже не заметил непочтительности.

— С момента свадьбы нас преследовали неприятности, — начал свой рассказ Эмори. — На меня в лесу один раз напали разбойники, другой раз — наемники, затем мне подлили в кружку яд, и я лишь по счастливой случайности остался жив. По дороге сюда на нас с женой опять было совершено нападение. Затем мы узнали, что жена моего друга была похищена, а его самого шантажировали, пытаясь заставить убить меня.

Король помолчал, обдумывая услышанное, затем вопросительно вздернул бровь:

— Это дело рук Бертрана?

— Полагаю, что да.

— А эта рана, от которой ты якобы умираешь? Эмори бросил взгляд на своего товарища и вздохнул:

— Это придумано ради жены Маленького Джорджа. Ему было велено убить меня, если последнее нападение не удастся. В противном случае под угрозой будет жизнь его жены… Мы надеялись, что известие о моем смертельном ранении сохранит жизнь ей и Эмме.

— А что теперь? Эмори пожал плечами:

— Эта ловушка все еще может сработать.

— Ты забыл о служанке. Не сомневаюсь, она, наверное, уже всех оповестила о твоем чудесном выздоровлении.

— Да, — криво усмехнулся Эмори. — Но может быть, это будет нам на руку. — В голосе его прозвучала твердая решимость. — Вы с Блейком расскажете, что я очень слаб, но, безусловно, на пути к выздоровлению. Это заставит их поспешить с новой попыткой.

Король задумался, затем кивнул:

— Я поставлю у дверей своих стражников и…

— Нет. Прошу прощения, ваше величество, но я не хотел бы, чтобы моим возможным убийцам что-то помешало. Присутствие ваших людей может их отпугнуть. Мне не нужна охрана. Сейчас у меня то преимущество, что на самом деле я здоров… Я буду наготове.

— Эйнфорд, на это я не пойду. Возможно, Бертран — трус, но мать его очень умна. Они могут разгадать твою хитрость. Я хочу, чтобы с тобой в комнате находился по крайней мере один стражник. Прямо у постели.

Эмори рассудил, что осторожность не помешает, и кивнул.

— Я буду этим стражником. — Все оглянулись на голос. Маленький Джордж стоял, крепко зажав в кулаке обручальное кольцо. — Я хочу, чтобы справедливость восторжествовала при моем участии.

— Да будет так, — решил король.

Эмма остановилась на тропинке и, закрыв глаза, стала вдыхать сладкий аромат цветущих деревьев. Уже второй день они находились при королевском дворе. Для Эммы последние полтора дня прошли в неотступной тревоге. Она и в лучшие времена не отличалась терпением, но ждать, пока кто-то попытается убить ее мужа, было просто невыносимо. Даже Эмори, которому эта идея поначалу казалась весьма привлекательной, стал выказывать признаки утомления. Ему становилось все труднее лежать в постели, карауля появление убийц. А те что-то не спешили его добивать. Именно поэтому Эмма медлила с возвращением к мужу. Эмори стал чересчур вспыльчивым и раздражительным, а короткая прогулка в саду сулила приятный отдых. Здесь было так чисто и свежо! Поистине жизнь при дворе была ей в тягость, а все окружающие казались черствыми, холодными и порочными. При этой мысли она с отвращением вспомнила свой недавний застольный разговор с леди Магдалиной, дамой надменной и язвительной. Когда та заметила, что Эмма настороженно поглядывает в сторону только что вошедшей в зал леди Аскот, леди Магдалина наклонилась поближе и прошептала:

— Какая вредная старая дрянь! Не правда ли? Вам повезло, что вы избежали брака с ее сыном. — И после некоторого молчания добавила: — Интересно, куда подевалась ее любимая девица? До сих пор они были неразлучны. Я их порознь, кажется, и не видела.

Заинтересовавшись саркастической интонацией, с которой леди Магдалина произнесла слово «девица», Эмма пробормотала:

— Девица? Вы имеете в виду ее служанку?

— Хм… Она гораздо больше, чем служанка. Если верить придворным сплетникам, она любовница леди Аскот. Хотя, конечно, ради приличия называется служанкой.

— Любовница? — Эмма потрясенно ахнула: ее ошеломило само это предположение. Будучи теперь женщиной замужней, то есть, по ее мнению, особой довольной опытной, она засомневалась, что у служанки имеется странный отросток, необходимый для совокупления. Но когда она высказала свои сомнения вслух, леди Магдалина рассмеялась и с презрительным изумлением покачала головой.

— Да вы и вправду бесконечно наивны, — протянула она, после чего поднялась и пересела на другое место.

Спустя некоторое время внимание Эммы привлек громкий смех на другом конце стола. Повернув голову, она увидела, что леди Магдалина и ее новая соседка заливаются хохотом, глядя в ее сторону.

Хруст сучка вернул Эмму к действительности. Она вздрогнула при виде мужчины, внезапно заступившего ей дорогу.

— Бертран?! — Она подозрительно уставилась на него. От его улыбки у нее по спине пробежал озноб.

— Доброе утро, леди Эммалена. Вижу, вы тоже любуетесь природой. Значит, у нас с вами есть нечто общее.

Эмма сухо кивнула и сделала попытку обойти его.

— Я должна поскорее вернуться к мужу. Мне нельзя надолго оставлять его без ухода. Он рассердится.

И даже более того, мрачно подумала она. Эмори рассвирепеет, если узнает, что она позволила Бертрану застигнуть себя врасплох, да еще одну. Эмори ей велел все время, за исключением трапез, оставаться в комнате, которая охранялась. Она должна была спуститься в зал, где накрывали столы, поесть и прямой дорогой возвращаться к нему. Он даже вменил в обязанность Блейку сопровождать ее туда и обратно. Но сегодня король Ричард, едва появившись за столом, изъявил желание с ним поговорить.

Когда верный друг ее мужа заколебался в нерешительности, Эмма уверила его, что с ней все будет хорошо: она сразу после еды вернется к мужу. Только тогда он с неохотой встал и направился к королю. Нельзя же не откликнуться на приглашение его величества!

Эмма не собиралась нарушать своего обещания, но после того, как леди Магдалина отсела от нее, слуга поставил перед ней какой-то замасленный кусок сыра и ломоть темного хлеба. У Эммы сразу подкатила к горлу тошнота. Скорее всего дурноту следовало приписать тревогам и волнениям последних дней. Подобное случалось с ней не впервые. Обычно треволнения расстраивали ей желудок, а потом приходила головная боль. Вот и сейчас она ощутила, что в висках начало стучать.