Иллюзии свободы. Российские СМИ в эпоху перемен (1985-2009) - Михаил Ненашев

Обо всем этом мне много доводилось говорить с директором металлургического комбината Феодосием Денисовичем Вороновым – крупным инженером-сталеплавильщиком, одним из «маршалов» советской индустрии того времени, членом ЦК, депутатом Верховного Совета РСФСР. Он все хорошо понимал и многое из того, что меня беспокоило, разделял. Он немало помог городу в преодолении и социального, и культурного отставания. Это при его участии были построены на правом берегу Горно-металлургический институт, новый стадион, Дворец культуры, больничный комплекс.

Интересным, вдумчивым, хотя и не слишком общительным по характеру человеком был Леонид Георгиевич Анкудинов – управляющий трестом «Магнитострой». Это был легендарный трест, именование «Магнитострой» стало символом созидательной дерзости молодой Страны Советов. В 30-е гг. было принято провозглашать: Магнитострой литературы, науки, авиации... При поддержке Л.Г. Анкудинова мы провели в 1965 г. первый Всесоюзный слет первостроителей Магнитки, запомнившийся на всю жизнь. В память об этом слете на правом берегу Урала была воздвигнута бетонная палатка по проекту челябинского скульптора Льва Головницкого. Теперь на этом месте, на берегу Урала, у бетонной палатки, спустя 40 лет, шумит парк имени первостроителей Магнитки – заповедное место молодежи, живущей уже в иную эпоху и совсем в другой стране.

Магнитка была городом притяжения людей со всех концов страны из тех, кто хотел начать жизнь заново. Мне повезло, что немалая часть их была еще жива и деятельна, общение с ними, совместная работа оставили такой след, который не способна была оставить ни ленинградская аспирантура, ни книжные богатства библиотеки им. Салтыкова-Щедрина. Ничто не могло заменить общение и дружбу с Борисом Ручьевым – первостроителем Магнитки, известным в России поэтом, участником первого Съезда писателей СССР, рекомендованным в Союз Максимом Горьким. Талантливый от природы, он прожил трагическую жизнь, но не сломался после многих лет ГУЛАГа, не озлобился, не утратил своего поэтического дара. Вернувшись в Магнитку после 1953 г., он написал прекрасную поэму-эпопею «Любава», отмеченную Государственной премией. На бетонной палатке первостроителей навечно начертаны его поэтические строки:

Мы жили в палаткахС зеленым оконцем,Промытых дождями,Просушенных солнцем.Да жгли у дверей золотые кострыНа рыжих каменьях Магнитной горы.

Много вечеров я провел в беседах с этим светлым и мудрым человеком, многое получил от него, навсегда запомнил его вещие слова: «Не спеши судить впереди идущих, помни, за тобой тоже идут».

Среди людей, след которых навсегда остался в моем сознании и памяти, был Семен Григорьевич Эйдинов – создатель и директор музыкального училища, основатель, дирижер и руководитель известной на всю страну Магнитогорской хоровой капеллы. Это был человек с редким даром просветителя. Все, к чему он прикасался, становилось добрее, благороднее. Думаю, я, как партийный работник, многое бы не понял, не прочувствовал, если бы рядом не оказался такой человек, как Семен Эйдинов – прекрасный педагог и дирижер, заслуженный деятель искусства, народный артист РСФСР. Это по его подсказке и инициативе мы начали в жилых кварталах города открывать просветительские дома музыки для взрослых, молодежи, детей, чтобы нести музыкальную культуру людям.

Просветительское дело по своей природе долгое, и неизвестно, когда посеянное тобой даст (и даст ли) всходы. То, что посеял Семен Эйдинов в Магнитке, дало замечательные всходы. Осенью 2003 г. я неожиданно встретился с Семеном Эйдиновым, хотя его уже давно нет в живых. В честь 70-летия Магнитогорского металлургического комбината в большом концертном зале храма Христа Спасителя в Москве объединенный хор капеллы им. Семена Эйдинова и Магнитогорской консерватории дал прекрасный концерт. Я сидел в зале, не скрывая слез, и шептал: «Здравствуй, Семен Григорьевич. Вот мы и встретились!»

Когда меня спрашивают теперь (с одобрением или осуждением), откуда ты взялся такой, я всегда отвечаю: «Из Магнитки». Поэтому мой самый низкий поклон за все, что я понял, чему научился в жизни, конечно, Магнитке.

Осенью 1967 г. закончилось мое магнитогорское житие. Волею вышестоящего партийного органа переехал я в город Челябинск и начал работать в Обкоме КПСС заведующим отделом науки и учебных заведений, а меньше чем через год стал секретарем обкома. Челябинск – один из промышленных центров Урала, город с миллионным населением, центр огромной индустриальной области с 3,5 млн населения. От Свердловска, Перми Челябинск в то время (как и сегодня) отличался какой-то особой ответственностью, работоспособностью и прилежностью. Как я думаю, было это связано с тем, что областным центром он стал позднее других, только в 1934 г., а до того этот маленький и ничем не примечательный уездный городок был известен как железнодорожный узел да еще знаменит своей пересыльной тюрьмой, где в царское время побывали многие лидеры большевистской партии.

1930-е гг. индустриализации явили городу таких промышленных гигантов, как Челябинский тракторный завод, легендарный ЧТЗ, завод ферросплавов – ЧЭМК, крупнейшую на Урале челябинскую тепловую энергостанцию – ЧЭГРС. Второй этап промышленного роста был связан с трудными годами Великой Отечественной войны, когда в Челябинск были эвакуированы заводы с Украины, из Белоруссии, Ленинграда, и город стал одним из ведущих центров оборонной промышленности, получив наименование «Танкоград». Он производил танки, орудия всех типов, в том числе легендарные «катюши», боеприпасы и многое другое. Быстрое взросление города, переход в категорию миллионников не сопровождались таким же быстрым ростом числа высших учебных заведений, театров, концертных залов и вообще культурного потенциала. Все это создавалось с большим опозданием, уже в 60–70-х гг. Может быть, оттого челябинцы с того времени и до сего дня остались людьми более сдержанными, скромными, не столь вальяжными и самоуверенными как свердловчани или пермяки. Что умели делать мои земляки лучше других, так это работать, держать слово, исполнять любые поручения партии и правительства, брать повышенные обязательства и не щадя сил их выполнять.

В этой благодатной атмосфере дружелюбия и доброго расположения к людям в области всегда существовал благоприятный климат здоровых человеческих отношений. Челябинск дружелюбно, с добротой принимал всякого вновь появившегося в областном центре, в нем всегда царила рабочая обстановка. Обком управлял областью уверенно, грамотно, но без всякого волевого нажима. Секретари обкома, заведующие отделами работали профессионально каждый в своей сфере, доверяя друг другу и не проявляя особого чинопочитания и суеты. Суровые испытания индустриального становления 30-х гг., трудные и самоотверженные годы войны сформировали свой стиль, свою профессиональную школу управления областью.

Первые секретари обкома, имевшие огромные полномочия и не меньшее доверие, такие известные партийные и государственные деятели, как Н.С. Патоличев, А.Б. Аристов, Н.Н. Родионов, М.Г. Воропаев и многие другие, оставили свой след, свой стиль и особую культуру партийного руководства. Мне довелось работать в Челябинске с Н.Н. Родионовым и М.Г. Воропаевым. Они не были одинаковыми, но их объединяло в стиле работы проявление высокого профессионализма, сочетающего ответственность и требовательность с доверием к своим соратникам, партийным, хозяйственным работникам области всех рангов. Николай Николаевич Родионов принес в Челябинск в партийные взаимоотношения культуру Ленинграда, умение внести в повседневную партийную атмосферу какую-то особую доброжелательность, уважительность к достоинству человека, доверие.

Михаил Гаврилович Воропаев был человеком иного темперамента и другой школы, но многое из того, что он не мог получить, как Родионов в Ленинграде, он восполнил огромной работоспособностью, особой дотошностью, преданностью делу и просто фантастической способностью всю жизнь учиться, проявлять необыкновенную любознательность ко всему, что было в поле его деятельности. Каждый из них оставил свой след и добрую память.

Челябинский стиль работы – был ли он? Мне кажется, что был и есть. В числе его особенностей я прежде всего выделяю своеобразную систему взаимоотношений обкома с руководителями крупнейших в области и стране промышленных предприятий. Это были не просто командиры, а подлинные «маршалы» отечественной индустрии, в управлении которых были десятки тысяч рабочих, инженеров, техников. Директора этих заводов были личностями незаурядными, известными в стране, такие как Ф.Д. Воронов – Магнитогорский металлургический комбинат, Георгий Васильевич Зайченко – Челябинский тракторный завод, Владимир Николаевич Гусаров – электрометаллургический комбинат, Яков Павлович Осадчий – трубопрокатный завод. Я здесь не называю руководителей и конструкторов закрытых научных центров, предприятий и городов, где во главе стояли такие легендарные люди, как Виктор Петрович Макеев – ученый, конструктор, академик, дважды Герой Социалистического Труда.