С полемическим задором (СИ) - Ивин Алексей Николаевич

В.Помазнева, ЛГ, №002061 от 1 февраля 1983 г. Обозреватель отдела русской литературы писала, что не разделяет мою точку зрения на публикацию статьи П.Николаева «Освобождение… от чего?», в которой тот крыл почвенников (в частности, М.Лобанова). Я возмутился, Лобанова защитил, но этого моего письма даже в собственных бумагах нет.

С.Педенко, + Литературная Россия. Вот и с этим сотрудником сыр-бор вплоть до скандала разгорелся из-за (считали они) сущего пустяка. Просто Педенко дважды потерял пустяковый материал – рецензушку на В.Иванова (по-моему, дальневосточный прозаик), и я ходил к главному редактору (Грибов, что ли, не помню). И всё-то в этом печатном органе состоит из таких вот выеденных яиц. Там даже рассказы Кувалдина и Рощина, по-моему, и те перепечатки (то есть, где-то их осмелились, эти рассказы, напечатать прежде, а потом уж и ЛитРоссия расхрабрилась).

А.И. Иванушкин, рецензент какого-то комсомольского журнала (см. «Мемориальный архивариус №2. Письма А.В.Драчеву»).

В. КУЗНЕЦОВ. Это Вадим Кузнецов, поэт примерно того же уровня, что и Иванушкин. Книги у них у всех были, в Союз писателей их всех принимали, но кто теперь их читает. Вот и я, пытаясь издаться в «Молодой гвардии», ни того, ни другого по неопытности и из отвращения к угодничеству не прочел и автографом не озаботился, за стаканом винца не побеседовал, - вот и вывод: сижу без сборника, без публикации. От этих двоих у меня нет бумаг, потому что я, еще студент, вел дела с ним лично, и они просто «заиграли» неопытного юнца.

В. СОЛОУХИН, + Молодая гвардия. Возможно, мною часто движет жажда справедливости и обида, но и оппонентов моих в здравомыслии не заподозришь. А то чего бы маститому Солоухину (Б544, №1789) катить на меня бочку? Разбирая мой творческий диплом (а я таки хотел его издать), он просто-напросто пересказывает сюжеты и выносит лишь два суждения: герои Ивина живут на грани белой горячки (почему же нет, Владимир Алексеевич?) и: «основная беда рукописи Алексея Ивина в стремлении автора к безысходным, утрированным ситуациям. Я сомневаюсь, что рассказы привлекут внимание читателей». Нет, 16-го-то июля 1982 года я эту оплеуху стерпел, потому что вместе со всем советским читателем считал Солоухина живым классиком. Да мне и впрямь нравились, например, «Владимирские проселки» (правда, все остальное – совсем не нравилось). И это, пожалуй, единственный раз, когда редакторы могли реально похвастать, что у них рецензент квалифицированный; «и пошли они, солнцем палимы», то есть крестьяне от парадного крыльца русской советской литературы. Но где-то уже в 90-е годы, незадолго до смерти Солоухина, я с ним поквитался: я ему позвонил домой, назвался, напомнил об этой рецензии и прямо-таки «попер»: по телефону это нетрудно. Поначалу он опешил, потому что самомнение-то у меня покруче, чем у него, хотя он известен прямо-таки маниакальным самоуважением и пробивной силой. «У меня семьдесят две книги! – кричал он. – О чем вы говорите!» - «Вот о том и говорю: потому-то у меня нет ни одной книги – потому что у вас 72!» Мы поговорили с большой взаимной неприязнью и остались не довольны друг другом. (Звонил я ему не с бухты-барахты спустя столько лет, а перечитав его рецензию). Я повесил трубку первый, ибо цель была - огорчить классика (сильно раздутого). Цели я достиг. Классик вскоре умер. Что же, книг у него стало больше. А у меня по-прежнему ни одной. Все-таки, если ты у кормушки, дай приткнуться и молодому: в 1982 году с его поддержкой я уже мог бы двинуться. Так что владимирцы, под крылом которых я теперь сам обретаюсь, мой поступок, пожалуй, осудят. А пусть!

Л.И.Вьюнник, + Поэзия. Конфликт произошел то ли когда он сам редактировал этот журнал, то ли когда уже Котюков. То ли речь шла вообще о Рекламной библиотечке поэзии. А, точно! Я втирался в доверие к редактору Ленцову, потому что эта «простыня» их Библиотечки, эти их детские распашонки делались как-то необычно дешево, быстро, удобно. И что бы вы думали? Даже от этой книжки-раскладки Вьюнник меня отпихнул. Странно, неужели я произвожу впечатление совсем беспомощного? Словом, все Кузюкины-Музюкины с их детским лепетом на лужайке прошли через эти Библиотечки, но только не Ивин.

Л.Левинский, Аврора. Левинский подписывался и вместо Скуратовой, и вместо Покровской, а вместо него однажды подписался Е.Попов (Евгений Анатольевич, что ли? Как он попал в Ленинград?). Вероятно, Левинский заведовал отделом поэзии. А мне-то какая разница, они же меня все равно отшили. Его подпись стоит под 17 июня 1978 г., под 20 октября 1980 г, и потом еще 28.4. 1982 г. Вот почему он обозначен курсивом: часто отказывал. В последней рецензии он сослался на то, что «Аврора» стала журналом для подростков, а мои стихи излишне серьезны. Ну и: «Всего доброго».

Д. Ушаков, Наш современник. Где-то встречал это имя, но сейчас трудно идентифицировать. Может, это он редактор журнала «Север»? Под №2774 от 25 ноября 1977 г. Ушаков, зав. отделом поэзии журнала, в котором я и сам впоследствии работал, прислал мне одну из первых в моей жизни «отмашек».

Э. Смирнов, Вологда. Эмиль Смирнов, в литконсультации которого в «Вологодском комсомольце» я проходил практику в 1980 г., не захотел предложить полноценную подборку моих стихов, а я в этом нуждался, думая, что уж среди своих-то развернусь. Свои оказались теми же, что и при Оботурове (а может, от него и разнарядка шла: не давать Ивина!). Я там занимался в общем чепухой и, похоже, уже сам обидел двух-трех человек из деревни неоправданной суровостью отзывов.

В.Камянский, Тверь. Земляки моей бывшей жены меня тоже не жаловали. Но к ним я обращался совсем редко. Этот заседал в областной газете «Калининская правда» и отвечал мне 17 апреля 1978 г.: «содержание и поэтические качества ваших стихов редакцию не заинтересовали, напечатаны они не будут». А потом в молодежной газете «Смена» еще пару раз по мне прошлись вместе с Гевелингом.

С.Ионин, + Литературная учеба. Сергей Ионин худо отнесся 9 января 1982.

Да и потом, когда имел магазинчик при издательстве «Молодая гвардия» на Сущевской. И потом, когда работал у Алешкина в издательстве. И потом, когда вместе ехали в Бежецк, потому что жена у него тоже была тверская. На это постоянное «нет» я ему отомстил оригинальнее всех: употребил его фамилию в романе «Квипрокво»: мне было нужно, чтобы возникала ассоциация с Книгой пророка Ионы. Так что старший товарищ по Литинституту получил сполна, - ну, правда, и мне досталось: «Давайте веселиться» он почему-то свел к «Мелкому бесу», «Плеть и обух» решен по схеме Раскольникова, а добили меня Леонидом Андреевым. А то я, Сережа, не читал все этих авторов и все эти вещи попервее тебя.

Г.Корнилова, Знамя. У нее сейчас в журнале «Мир Паустовского»

готовится публикация одного моего рассказа, в №29. Не знаю, опубликуют до этой моей выходки, или и там «срежут»? В отказе 6 мая 1978 года она отфутболила меня в «Новый мир» или «Юность», а у них-де, в «Знамени»,- гражданская и военная тематика. Полноте, Галина Петровна! И сейчас-то у них худовато с подобной тематикой, а уж тогда…

С.Поликарпов, Современник. Всю подшивку перерыл, не могу найти его рецензию. Нету у меня ее.

А.Руденко, Москва. Этот консультант 4.4.1978 г. нашел, что «божественные» мотивы в стихах воспринимаются как вычурность, а иногда мне не хватает вкуса. Я ответил эпиграммой («В наш век везде, куда ни суйся…»). Эпиграмма опубликована только в прошлом году, да и то в Сети. Не очень-то успешно идет самореабилитация…

Р.Мустонен, Север. Она присылала мне частное письмо уже в «новые» времена. Давно работает. См. также Алто, Сергеев, Панкратов, Пиетиляйнен, Жемойтелите, Гин и др.