Том 10. Пьесы, написанные совместно - Александр Островский

Дерюгин. Плант, как же-с, потребуется в таком случае.

Ренева (уходя). Так я сейчас отыщу его. Просите его сюда.

Дерюгин (один). Чудно, господа эти… говори им, что хочешь! (Заслышав шорох в передней, заглядывает в дверь.) Пожалуйте, сударь, оне сейчас войдут.

Входит Худобаев.

Дерюгин, Худобаев.

Худобаев. Н-да… хорошо!.. (Осматриваясь кругом.) А дом, повидимому, старый!

Дерюгин. Он старый, а еще постоит; потому лес здоровенный и стройка хорошая.

Худобаев. Н-да… (Хватаясь за голову.) Как мне сегодня дурно!.. Голова!.. (Хватаясь за бок.) И здесь что-то!..

Дерюгин. Какая, сударь, примерно, болесть в вас заключается?

Худобаев. Весь организм расстроен, мой милый: головокружение, спинное страдание и внутри…

Дерюгин. Ишь ты, дело какое! Заберется же такая дрянь в человека, чахлость эта самая!

Худобаев (про себя). Нет, надо пить декохт, непременно декохт.

Дерюгин. Декоп — это первое дело. Я в третьем году расхворался с натуги, поднимал тяжело; так в городе фершал знакомый велел мне настоять этот декоп на вине на простом; и чтобы по два стакана поутру, натощах, и на ночь. В нутре тогда очень мне облегчение было, и весь я развязку получил, ваше превосходительство. Бог даст, здесь у нас поправитесь, особливо ежели еще будет тут у вас свое имение. Воздух у нас очень легкий, все господа одобряют, и погулять есть где!

Худобаев. Н-да… место недурно.

Дерюгин. Золотое донышко это имение, только в руки его взять!.. Ну, пришли мы, сударь, теперьча с вами торговать, надо нам цену свою объявить.

Худобаев. Хм… надо; но я полагаю, что прежде должен объявить продавец.

Дерюгин. Так-то оно так, а и нам надо в голове свое содержать, чтоб было готово.

Худобаев. Я не знаю, какие здесь земли и условия хозяйства; со всем этим надо ближе познакомиться.

Дерюгин. Понимаем-с. Да вам что же, ваше превосходительство, так оченно уж затруднять себя насчет хозяйства — вам, главное, прохлада чтоб, воздух.

Худобаев. Н-да… конечно; но вместе с тем я желал бы заняться и хозяйством.

Дерюгин. Так-с. Что ж, можно и это испробовать, дело хорошее; и мы бы, дураки, поучились у вас. Кажись, кабы у меня капитал, я бы и думать не стал, двадцать тысяч выложил.

Худобаев. Н-да… Нет, нет, как можно! Нет, тысяч десять так, или около того, меньше, я полагаю.

Дерюгин. Десять тысяч, сударь? Скуповато! И двадцать пять тысяч дадите, и то в барышах будете. А земли по нынешнему времени, ох, дороги!.. Потому, главная причина, купец кинулся на землю, скупает, и наш брат, мужик, норовит, как бы тоже собственником стать.

Худобаев. Нет, более десяти тысяч я не могу, так по моему расчету; да и не стоит!

Дерюгин. Ваше дело, сударь. Вот и оне сами-с! Отходит в сторону, пощипывая бороду. Входит Ренева.

Худобаев, Дерюгин, Ренева.

Ренева (в руках у нее сверток плана. В дверях, обращаясь назад). Даша, кто там?

За сценой голос Даши: «Какая-то девушка вас спрашивает».

Так попроси подождать.

Худобаев (расшаркиваясь). Имею честь представиться: Худобаев, ваш сосед.

Ренева. Очень приятно. Прошу садиться.

Садятся.

Вы из Петербурга?

Худобаев. Так точно-с. Двадцать пять лет состоял на службе, но в настоящее время, по расстроенному здоровью, вынужден был просить увольнения в отставку и, согласно совету врачей, уехать из столицы для поправления в деревню.

Ренева. И желаете, как я слышала, купить именье?

Худобаев. Н-да… отчасти имею желание приобрести собственность, где бы можно было отдохнуть, завести небольшое хозяйство. Притом же я очень люблю природу-с: тишину лесов и аромат полей.

Ренева. Так вот и отлично, я продаю, вы желаете купить. И покупайте, владейте! Вы осматривали имение?

Худобаев. Н-да… Нет-с, в точности еще не ознакомился.

Дерюгин. Да по межам здесь поблизости прошли-с мы, едучи сюда, а дальних местов, луг тоже, не осматривали.

Ренева. Имение в хорошей местности.

Худобаев. Вообще… н-да… местность довольно живописная. А как вы думаете, сударыня, какую сумму взять за ваше имение? Его стоимость по-вашему?

Ренева (к Дерюгину). Денис Иваныч, как вы думаете?

Дерюгин. Ваше именье, барышня, ваша и воля.

Ренева. Пятнадцать тысяч и ни копейки меньше! А больше дадите — возьму!

Дерюгин. Ах, барышня, отчего не взять, коли дадут.

Худобаев. Пятнадцать тысяч!.. Н-да!.. Сумма!.. Очень много-с, очень много!

Ренева. Помилуйте, это-то дорого! Нет, именье стоит много больше, только мне нужны деньги теперь. Что вы скупитесь? В этом именье вы находите все, что вам нужно, здесь все к вашим услугам: рощи, луга, река и город недалеко, если понадобится доктор.

Худобаев. Н-да-с… Советы врачей мне необходимы. Вот и теперь у меня миланские мушки: головные боли у меня, головокружение, притом же спинные страдания и разное внутреннее расстройство.

Ренева. Здесь вы воскреснете.

Дерюгин. У нас отгуляетесь, ваше превосходительство, потому прохладность необнаковенная.

Ренева. Вы одинокий человек?

Худобаев. Совершенно; два года назад схоронил единственную сестру-девицу уже немолодых лет.

Ренева. Женитесь вот здесь на какой-нибудь соседке и заживете наславу.

Худобаев. Женитьба — предмет такой, который требует серьезного размышления. Думал, намеревался когда-то, но не встретил в жизни своей…

Ренева. А вдруг здесь и встретите; может быть, она уже близко, около вас.

Худобаев. Хм… н-да-с… конечно… все может быть. Ренева. А в саду моем вы не были?

Худобаев. Еще нет-с.

Ренева. Там много фруктовых деревьев; не хотите ли взглянуть?

Худобаев. Очень будет приятно.

Ренева. Денис Иваныч, покажите сад! А меня извините, я вас не надолго оставлю, меня кто-то ждет.

Худобаев. Сделайте одолжение, не беспокойтесь.

Дерюгин. Мы уж кстати скотный двор посмотрим, ваше превосходительство.

Ренева. Так вот через балкон, прошу вас!

Худобаев. Очень хорошо-с.

Дерюгин. Пожалуйте, сударь.

Худобаев и Дерюгин уходят.

Ренева. Ах, скорее бы это кончить… Какая тоска! (Отворяет дверь налево.) Кто меня там спрашивает?.. Ах, кто это?

Входит Оля.

Ренева и Оля Василькова.

Оля. Здравствуйте, Анна Владимировна!

Ренева. Позвольте… Оля? Дочь Трофима Федорыча Василькова?

Оля. Да-с.

Ренева. Как выросла!

Оля. Папаша не так здоров, сам не мог, так прислал меня вас поздравить. (Подает букет.) Из нашего садика.

Ренева (берет цветы). Благодарю, благодарю! Прелестные цветы, а вы еще лучше этих цветов. Вы что же, где-нибудь учились?

Оля. Нигде-с, только у папаши.

Ренева. Какая миленькая! У вас есть жених, сватался за вас кто-нибудь?

Оля. Да нет-с… не знаю. (Вздыхает.)

Ренева. Отчего же вы так вздохнули?

Оля. Ничего, это я так-с.

Ренева. Не может быть. У вас какое-нибудь горе?

Оля. Нет-с, что ж бога гневить, горя у меня нет никакого. А ведь у всякого человека есть что-нибудь на душе.

Ренева. Ну да, именно. И у вас если не горе, от которого сохрани вас бог, так, должно быть, что-нибудь очень интересное на душе.

Оля. Для кого же это может быть интересно, кроме меня?

Ренева. Вот для меня например.

Оля. Вам это только из любопытства из одного.

Ренева. О нет, мой друг, из полного сочувствия к вам. Ну, да мы еще потолкуем как-нибудь на досуге. Вы мне все расскажете?

Оля (подумав). Не знаю-с… зачем же! (Вздыхает.)

Ренева. Ну, вот опять. Нет, нет, я все, все выпытаю.

За сценой колокольчик.

Это еще кто?

Входит Даша.

Ренева, Оля, Даша.

Даша. Какой-то господин Рабачев.