Душа по обмену (СИ) - Мэй Рада

Ридия возмущённо вскинула подбородок, явно намереваясь возразить, но поникла, расстроено опустив голову, и лишь тихо сказала:

— Лучше о себе беспокойся. Эртан не простит и сделает всё, чтобы тебя серьёзно наказали.

— За что?! — искренне возмутилась, не понимая в чём состав преступления. — Я его не била, это же случайность!

— А ты попробуй, докажи: его слово против твоего, — пожала плечами Ридия. Разговаривала она вяло и неохотно, словно пребывала в апатии.

— Но ты же всё видела!

Девушка вздрогнула и промолчала. Стало ясно, что на её поддержку надеяться бесполезно. Ладно, сама справлюсь. Пора бы привыкнуть, что здесь мне рассчитывать почти не на кого.

Ждать пришлось недолго. Через полчаса недовольная комендантша сообщила, что меня вызывают к декану.

Глава 34

Возмущённые крики «пострадавшего» я услышала ещё в коридоре. Истерические и визгливые, они резко контрастировал со спокойным и уверенным голосом Доргана-старшего.

— Там была кровь! — обиженным тоном доказывал Эртан.

— Тебе же сказали — ничего страшного, просто царапины, — возразил дед. — Я специально вызвал своего личного целителя, раз уж ты не захотел обращаться в лазарет. И у меня нет оснований сомневаться в его компетентности.

Что ж, хотя бы тяжкие телесные повреждения этот белобрысый индюк на меня не повесит. Да и декан вроде бы настроен мирно. Я толкнула дверь и решительно вошла кабинет.

— А вот и она — истеричка! На людей бросается! — гневно заявил Эртан, увидев меня.

Дорган-старший никаких эмоций не выказывал и вполне миролюбиво сказал:

— Мне очень жаль, что мои внуки не могут найти общий язык. Проходи, Лестэлла, присаживайся.

— Она на меня набросилась. А драки запрещены! — снова мстительно повторил Эртан, который всё больше напоминал мне избалованного инфантильного подростка, хотя ему уже, кажется, исполнилось двадцать лет.

И вот это вот чудо со временем станет главой рода, в который меня так упорно пытаются затащить? Страшно представить, какой руководитель из него получится.

— Заходить в комнаты к девушкам парням тоже запрещено, — парировала я сдержанно. — Так что, кто тут нарушитель — ещё вопрос. А ты не просто вошёл, но ещё и ссору затеял. Я просто действовала по ситуации.

— Надеюсь, она будет наказана? — спросил Эртан, с вызовом глядя на деда.

— Конечно, — кивнул тот с задумчивым видом, — как и ты. Раз уж вы оба нарушили правила.

Это было сказано тоном, не терпящим возражений, и покрасневший от досады Эртан не посмел протестовать, хотя явно считал такое решение несправедливым. Как и я, по сути ничего не нарушившая.

Декан написал что-то на небольшом листе бумаге и протянул внуку.

— Вот твоё взыскание, можешь идти, — сказал он сухо.

— А как же…

- А с Лестой мы ещё побеседуем.

Эртан вышел, недовольно хмурясь, и одарив меня на прощание мрачным взглядом.

— Я не нападала на него. Скорее, защищалась, — сказала после затянувшейся паузы. Оправдываться не хотелось, но ещё больше не хотелось отвечать за несправедливые обвинения этого позёра.

И всё же о Ридии рассказывать не стала. Вряд ли декан не знает, как Эртан с ней обращается, а значит, всё происходит с его молчаливого согласия.

— Верю, поскольку хорошо знаю своего внука, — серьёзно ответил Дорган. — Но если ты не будешь наказана, он не успокоится и будет тебе досаждать. Поэтому, давай поступим так: я направлю тебя на отработку в зверинец. Покормишь лайр. Это недолго и несложно. Вот. Просто передашь это дежурному смотрителю.

Он подписал ещё одну бумагу и отдал мне.

— Разве вы не можете просто урезонить внука?

Ведь явно может, раз одним взглядом осадил, но Дорган только развёл руками и, изобразив отеческую улыбку, сказал:

— Тогда он будет относиться к тебе предвзято, а мне бы очень хотелось, чтобы вы поладили. — Слава богу, не добавил «ведь мы одна семья», но это читалось между строк.

Представить себе хорошие отношения с Эртаном я не смогла, как и его непредвзятое ко мне отношение. В академии он был кем-то вроде Моранды — не упускал случая унизить тех, кто ниже по происхождению, и ему точно так же многое сходило с рук.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это вряд ли, мы слишком разные, — хотела довольствоваться лаконичным ответом, но не удержалась от замечания: — Честно говоря, меня пугает мысль, что ваш внук станет главой рода. Ему не хватает выдержки и… других важных качеств.

Как ни странно Дорган не рассердился, напротив, как-то грустно усмехнулся и признал:

— Боюсь, ты права. Эртану нужно ещё многому научиться, пока что он к этой роли не готов. И, возможно, не будет готов. Тогда мне придётся подумать о другом преемнике или… преемнице, — завершил он, сопровождая свои слова красноречивым взглядом.

На мгновение стало смешно — даже в такой ситуации он пытается меня агитировать. Поспешила уйти, пока дед не продолжил развивать неприятную тему.

***

Лайры очень походили на миниатюрный вариант белоснежных ланей. Они буквально тянулись к рукам, выпрашивая не только пищу, но и ласку. Кормить их было легко и приятно. Пожалуй, стоило поблагодарить Доргана за такое наказание. В целом же зверинец меня разочаровал. Так хотелось посмотреть на диковинных животных, но все загоны были огорожены плотным материалом, не позволяющим заглянуть внутрь. Я могла только слушать звуки — рычание, писк, клёкот, ржание и читать названия на дверях.

Вдруг у одной из дверей на меня кто-то набросился со спины и резко толкнул. Я не сразу осознала, что произошло. Услышала лязг металла, испуганно осмотрелась и поняла, что оказалась внутри загона. Он был большим, чистым и, на первый взгляд, пустым, но невдалеке виднелся решётчатый вольер с приоткрытой дверью. В нём царил полумрак, в котором вдруг вспыхнули два красных огонька, и раздалось угрожающее рычание.

Инстинктивно сделав шаг назад, я упёрлась спиной в преграду и поняла, что заперта здесь наедине с кем-то красноглазым и, похоже, очень злым. Стучать в дверь не рискнула, вдруг резкий звук разозлит зверя ещё больше. Просто застыла неподвижно, пытаясь сообразить, что теперь делать.

Но когда из вольера показался огромный варан, похожий на древнего динозавра, испуганно ахнула и закричала, призывая на помощь. Я также попыталась активировать браслет, отправив сообщение в администрацию академии, но грозный рык, раздавшийся совсем рядом, заставил снова замереть на месте.

Варан двигался слишком стремительно для такой громадины, и его красные глаза сейчас находились всего в десятке сантиметров от моего лица. Он тихо рычал и шумно втягивал воздух трепещущими ноздрями. А из вольера тем временем выползли две его крохотные копии. Боже, да здесь не просто сердитый вораноподобный динозавр, а мать, защищающая потомство. Мне конец! Этот приговор был написан в красных глазах зверя.

Мысли метались, не находя решения. Я не знала, дошло ли моё сообщение и как скоро прибудет помощь, оставалось тянуть время и надеяться на чудо. Вспомнилось, как где-то слышала о том, что животные реагируют на наши эмоции, голос и чувствуют страх.

— Тише, тише, я не трону твоих малышей, — сказала как можно спокойнее, изо всех сил скрывая панику и глядя прямо в эти завораживающие глаза. — А ты не трогай меня. Если убьёшь, тебе больше не позволят здесь находиться и разлучат с детьми. Ты больше их никогда не увидишь. Пожалуйста, дай мне уйти.

На какое-то мгновение время вдруг словно остановилось, и я снова, как в случае с шерзорнгом, будто стала частью этого зверя и почувствовала, как медленно затихает его агрессия, продолжая уже мысленно убеждать:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот так, всё хорошо. Я тебе не враг. Возвращайся к детям!

Увидев, как он медленно отступает на шаг, а потом разворачивается и уходит, я чуть не разревелась от облегчения и с трудом удержалась на ногах, испытав прилив слабости.

Словно в трансе я наблюдала за тем, как в загон вбежал испуганный смотритель и ещё какие-то люди. У меня что-то спрашивали, осматривали, ощупывали, а потом куда-то повели. От шока ноги подкашивались, а мысли продолжали путаться, более-менее пришла в себя я уже в кабинете декана. Он был мрачен, хмур и дотошно расспрашивал бледного от страха смотрителя о случившемся. Но тот мало что мог сказать по существу.