Не сдавайся - Кристен Эшли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но я знала, кто это. Вчера мне доставили посылку на имя моей соседки с другой стороны, Беттины. Я вложила записку в ее дверь. Беттина работала посменно, поэтому у нее бывали выходные среди недели.
Вероятно, она собиралась забрать свои вещи.
— Это Беттина, моя соседка, — сказала я Мерри, и он оглянулся на меня. — Ей доставили посылку.
Я кивнула в сторону двери, где у стены стояла тонкая, но длинная и широкая коробка.
Мерри посмотрел, а затем перевел взгляд на меня.
В дверь снова постучали.
— Я должна отдать ее.
— Точно, — проговорил он.
— Подожди секунду, — пробормотала я, проходя мимо него, опустив глаза в пол и запоздало сообразив, что сегодня еще не принимала душ.
Мои волосы были в порядке. Они всегда были хороши. Я умела обращаться с волосами и знала, какими качественными (но недорогими) средствами пользоваться, чтобы волосы выглядели хорошо, даже если я не мыла их целую неделю.
Однако макияж я не нанесла.
И на мне была пара сильно выцветших джинсов, которые я носила примерно с года Итана. Они были настолько изношены, что прорехи виднелись на обоих коленях, на одном бедре спереди, а на другом сзади, прямо под левой ягодицей.
Босые ноги. Поверх белой майки накинута видавшая лучшие времена кофта. Никаких украшений. Никакого парфюма.
А Мерри, который потрясающе смотрелся в одном из своих костюмов, стоял вплотную ко мне и видел меня такой впервые в жизни.
Черт.
Я не отрывала глаз от пола и подняла их только для того, чтобы взяться за ручку.
Открыв дверь и выглянув наружу в ожидании увидеть Беттину, я удивилась, когда ее не оказалось.
На крыльце стоял мужчина среднего роста. Он выглядел вполне прилично. Темные волосы отливали серебром и слегка редели. У него была густая козлиная бородка, еще сильней тронутая серебром. В глаза бросались хорошие темные джинсы, выглаженная рубашка на пуговицах и привлекательный, дорогой спортивный пиджак.
И он не просто стоял на крыльце.
Он открыл штормовую дверь и придерживал ее.
Другими словами, у него был свободный проход в мой дом, и ничто не защищало меня от этого незнакомца.
Учитывая, что я понятия не имела, кто он такой, и он мог бы постучать в дверь и быть услышанным, то отсутствовали причины, по которым он посчитал, что может нарушить эту границу. Ведь по сути штормовая дверь несла защитную функцию, то есть обеспечивала мою безопасность от кого-то вроде него.
В связи с этим я испытала раздражение, смешанное с растерянностью, что придало резкости моему голосу, когда я спросила:
— Я могу вам чем-то помочь?
Он кивнул.
— Мисс Шекл.
Мое тело напряглось.
— Я Уолтер Джонс, — объявил он. — Я надеялся…
Он не смог рассказать мне о своих надеждах, хотя я и так знала, на что он, черт его возьми, надеялся. Я не собиралась выслушивать его чушь. Потому что буквально сошла с ума.
— Ты что, твою мать, издеваешься надо мной? — и голос мой был громким.
Его лицо напряглось.
— Мисс Шекл…
— Нет, — выдохнула я, качая головой. — Нет-нет. Мужчина, когда женщина не отвечает на твои звонки, тебе должно стать ясно, что стоит оставить ее в покое, и неважно, по какой причине ты звонишь, и особенно если звонишь мне.
— Но надеюсь, вы слышали из моего сообщения на автоответчике, что я намерен компенсировать вам потраченное время, — быстро сказал он мне. — Я готов дать вам тысячу долларов за разговор со мной. Если бы я только мог войти…
— Послушай, придурок, — отрезала я. — Если я буду разговаривать с каким-то чертовым незнакомцем, который хочет заработать на том дерьме, в котором извалял меня Деннис Лоу, тысяча долларов меня не устроит. Можешь добавить четыре долбаных нуля, и все равно не поможет. Господи, появиться у меня под дверью… — мой голос, и без того громкий, повысился. — Да что с тобой такое?
Он открыл было рот, чтобы заговорить, но тут его взгляд метнулся за мое плечо, в глазах мелькнуло удивление, и он насторожился.
Я была так зла, что ничего не почувствовала.
А когда взгляд Уолтера Джонса метнулся мне за спину, я все осознала.
И это было нехорошо.
Я поняла, что мне очень неприятно ощущать вибрацию, которую Гаррет Меррик излучал, будучи на взводе, как и я. Он вот-вот мог потерять контроль над своей темной стороной, из-за которой такие как Райкер, выглядят более управляемыми. Он готов был вляпаться в кучу дерьма, пытаясь откопать из-под нее того, кто ему дорог.
Медленно, хотя мне следовало бы идти быстрее — его настрой был настолько серьезным, что заставлял меня двигаться так будто вокруг вместо воздуха патока, — я повернулась к Мерри.
Выражение лица лишь подтвердило то, что я ощущала.
В каком-то благоговейном трепете я увидела, что его красивые черты теперь казались высеченными из мрамора, а в глазах сверкали осколки голубого льда, которые, готова поклясться, понизили температуру вокруг нас на тридцать градусов.
Я стояла неподвижно, охваченная ужасом — не от того, что он причинит вред мне, а от того, что он собирался сделать нечто способное причинить вред ему самому. И в то же время я была невероятно очарована исходящей от него угрозой, что было так не похоже на того Мерри, которого я знала. Происходящее потрясло меня, и я не могла пошевелиться.
Мерри тоже был неподвижен: один удар… два… три… четыре… все они казались вечностью, и ничего в нем не менялось, пока, наконец, я не увидела секундное изменение в его выражении лица, и он шагнул вперед.
Я приготовилась преградить ему путь, чтобы он не набросился на Уолтера Джонса.
— Сойдите с крыльца мисс Риверс, — приказал Мерри, его ровный голос, еле сдерживающий грубость, вибрировал от ярости, которую он не скрывал.
— Сэр… — начал Уолтер Джонс.
Мерри движением руки откинул темно-синий пиджак, который был на нем, чтобы обнажить приклад пистолета в нагрудной кобуре, а также блестящий значок, пристегнутый к поясу.
— Уберите… свою руку… с двери мисс Риверс… и сойдите… на хрен… с ее чертового крыльца, — прорычал Мерри.
Я услышала, как заскрипела дверь, но она не захлопнулась, потому что Мерри быстро переместился и поймал ее.
Я двинулась следом.
Он остановился и посмотрел на меня холодным взглядом.
— Ты останешься здесь, детка.
Его тон не был мягким. И нежным он тоже не был. Это был жесткий приказ, и он ожидал повиновения.
И добавив «детка», он не пытался смягчить свои слова. Это было сообщение
