Провалившийся в прошлое - Александр Абердин

Денго ухватил броду правой ручищей, бросил взгляд на перстень и браслет в форме рельефного пещерного льва, обвившего своим телом его запястье, кивнул и пробасил на смеси аларского, даргаларского и русских языков:

– Ты меня уговорил, брат. Какое имя ты хочешь дать князю, который останется Денго только для тебя одного и Тани.

– Тогда нарекаю тебя Денисом, первым князем Кавказа и клянусь быть тебе братом и опорой во всех твоих делах, но только в праведных и добрых. – Торжественно сказал Митяй и обнялся с ним, как один великий охотник с другим великим охотником, после чего добавил – А теперь пошли к столу. Тяпнем по стакану нашего с тобой чая, дружище, и поговорим вместе с твоей матерью-княгиней об очень важных насущных делах. Я ведь приехал к тебе за долгом, Денис, а долг он того, платежом красен.

Когда Денго увидел свою мать в новом наряде, да, ещё и с украшениями, то сначала не узнал, но разом помолодевшая, раскрасневшаяся от удовольствия старая Каньша, хотя ей было максимум шестьдесят пять лет и кусаться она могла всеми тридцатью двумя зубами, тут же заявила:

– Митяй, дай и мне княжеское имя!

– Нарекаю тебя Ксенией, мать-княгиня! – Тут же ответил ей Денис и отвесил поклон.

Стол, к которому Таня быстро подкатила Ижика, был хотя и сколочен грубо, оказался высоким, чтобы сидеть на нём, и рядом с ним стояли лавки. Денго широко заулыбался и сказал:

– Вот, Митяй, как ты и говорил мне тогда, велел олродам изготовить для своего нового дома стол настоящего вождя. Высокий, чтобы сидеть за ним с прямой спиной, а не горбиться, как собака. – И тут же спросил – Неужто твоя Шишига родила сына, Митяй? Как его зовут? Он трещит даже громче матери.

– Нет, это не сын Шишиги, Денго. Он по возрасту старше Каньши будет и Шишиге в матери, а то и в бабки годится. Это, брат мой, Ижик, мой славный, верный, неумирающий Ижик.

Они чинно сели за большой деревянный стол, Таня быстро сервировала его, выставив деликатесы, литровую бутылку коньяка и термос с чаем. Щедро сдобрив чай коньяком, Митяй принялся втолковывать Денго и Каньше, зачем он приехал, рассказав заодно и о том, что хочет слить в одно два весьма немаленьких племени, построить для него город рядом со своим домом, состоящий из больших каменных домов и поставить в нём князем Дениса, а княгиней и большой матерью Шашембу, но та будут должна попросить его об этом и разогнать всех своих любовников, а он выдать замуж за её воинов своих подружек, можно не сразу, а где-то через год, не раньше. Старая Каньша, державшая ушки топориком, сразу же сказала:

– Правильно, Митяй, ей спешить не нужно. Она сначала должна родить от тебя девочку, чтобы стать великой ведлой, а уже потом родить много сыновей от Денго. Сколько у ней детей? Таня доложила:

– Ещё нет ни одного, Каньша. То есть у она родила всего одного сына после окончания детства и завязала узел, чтобы сначала найти свои говорящие камни, а уже потом родить ведлу.

– Правильно. – Резюмировала старая Каньше – Если вы с ней одной крови, то сначала она должна найти свои говорящие камни, а уже потом ты, иначе и Шашемба потеряет всю силу, и ты не сможешь войти в полную силу ведлы. Кивнув, Таня сказала:

– Я знаю, Каньше. Я уже нашла свои говорящие камни на раскрытых ладонях Марии, но не брала их в руки, а только построила над ними прочный дом из больших камней, чтобы река их не унесла куда-нибудь. Митяй изготовил цемент, это такой серый порошок, который делает камни и склеивает их между собой, и они будут ждать меня столько, сколько нужно.

Митяй ждал, что скажет Денго и тот, тряхнув блондинистой головой, широко улыбнулся и сказал:

– Быть князем и жить в большом городе, чтобы строить такие же города для тех своих сыновей, кто будет того достоин и сможет собрать вокруг себя другие племена, как это сделал его отец, это хорошо, брат. – Помолчав, он добавил – Но куда лучше иметь всего одну молодую, но не юную, женщину, да, ещё и великую ведлу. Я согласен оставить здесь будущим летом все дома, сесть на водяную Шишигу и поплыть в твой город, который станет моим. Мне непонятно одно, Митяй. Разве так я должен отдать тебе свой долг? Ты завтра привезёшь в моё стойбище, окруженное от зверей высокими стенами, умелых ведлов и те принесут мне, моей матери-княгине и другим матерям богатые дары за то, от чего они готовы и сами избавиться? Разве так нужно отдавать великие долги, брат мой Митяй? Митяй кивнул и успокоил его такими словами:

– За княжение в Дмитрограде и за племя Гремящей Воды, которое я отдам под твою руку, князь Денис, ты мне заплатишь потом, не сегодня, и сполна, а сейчас я плачу тебе за невест для моих учеников, а также за тех пятерых самых лучших воинов, которых ты со мной отправишь, чтобы я мог спокойно отправиться по первому снегу в стойбище Шашембы. И, вообще, запомни, князь, яйца в нашем мире ничего не стоят, а вот мохнатому лукошку цены не сложить, так что я заплачу за право привезти в твоё стойбище женихов, чтобы те выбрали себе невест, по справедливости. Это за мясо, шкуры и прочее добро, включая даже самое лучшее оружие, цена должна быть смешной, а за невесту нужно платить богатый выкуп. Она же будет тебе усладой в постели и родит много детей, а значит в старости ты не останешься один и будет кому подать тебе миску с кашей. Ну, а сейчас ты соберёшь всех женщин, у которых есть молодые дочери, у которых не больше одного ребёнка, а лучше тех, у тех, у кого вообще ещё нет детей, и объявишь, что завтра Шишига привезёт к ним семь ведлов с богатыми дарами и они выберут себе невест. Потом я привезу ещё восемь ведлов. Заодно ты успокоишь всех остальных женщин. Скажешь им, что на следующий год дашь каждой по горячему самцу и тогда твои охотники и олроды уже не станут прятаться от баб по кустам, чтобы те их не сцапали.

Денго и его мать громко расхохотались и они встали из-за стола, чтобы выйти из дома. Вождь велел оповестить женщин имеющих молодых дочерей и встал приосанившись. Соплеменники смотрели на него во все глаза, а некоторые даже протирали их кулаками и ничего не могли понять, пока тому это не надоело и он не рявкнул свирепым голосом во всё горло:

– Чего встали, как мерлады, и хлопаете глазами? Я уже не прежний великий охотник и ваш вождь Денго! Меня теперь зовут князь Денис и вы у меня скоро-скоро тоже станете такими же красивыми. Это сделаем для вас мы, я, ваш князь, и мой брат Дмитрий, повелитель Шишиги и Ижика.

Мерладами даргалары называли сусликов, так что это было весьма обидное сравнение и народ стал быстро расходиться, понимая, что им лучше не сердить вождя, занятого серьёзным и важным делом. Вскоре к дому Денго примчались тётки в более похожих на нормальную одежду мехах, чем несколькими минутами раньше, приведя с собой целый выводок, дюжин пять, не меньше, невест и тут же принялись ссориться с вождём, почему тот заказал так мало женихов, а заодно выспрашивать, что это ещё за богатые дары им обещаны. Хотя товарных отношений никто в племени даргаларов не знал, понятия дара, как и понятие его ценности, даргаларам уже было известно и хотя слово момор всё же следовало переводить на русский язык, как ценный, нужный или полезный, Митяй так и сказал – момор бахтак, вкладывая в эти слова всё же понятие богатый дар. Таня, уже довольно хорошо разговаривающая по-русски, была с этим вполне согласна и принялась, энергично жестикулируя, объяснять, что войдёт в этот самый момор бахтак, а когда дошла до того, что за каждую невесту жених ещё и даст три больших сладких камня, из которых можно сварить тридцать котлов чая, возмущение мамаш столь скудными запасами женихов, резко усилилось. Все тётки хотели получить сладкий камень за своих дочерей.

Похоже, что мнением невест никто вообще не интересовался и тогда Митяй сурово рявкнул на их горластых мамаш и, вертя Таню перед молодыми, без какого-либо подвоха, невестами, принялся рассказывать, что огребут те, если станут добрыми, нежными и ласковыми подругами его ведлов, знающих такие охоты, о которых кроме него вообще никому неведомо. Попутно он сразу же успокоил всех невест, что на следующее лето приведёт им столько женихов, что их хватит на всех женщин, но сначала даргаларки должны доказать ведлам-аларам, что они стоят таких капиталовложений. В общем витийствовал он, как профессиональная сваха, если и того не лучше, как организатор невероятно хитрой и изощрённой пирамиды. Вслед за своим выступлением он встал фейс-контролем на входе в княжескую избу, велел зайти в неё княгине Ксении и Тане, после чего предложил войти в неё всем невестам, мечтающим обрести такого мужа, который наутро не сбежит, так как бежать тому просто будет некуда, ведь квартира у них будет совместной. Перед Митяем прошло шестьдесят две девушки и молодые женщины в возрасте от семнадцати до примерно двадцати трёх лет. Тане, как он уже успел выяснить следующей весной должно было исполниться двадцать два года.