Огни на курганах - Василий Ян

Старик сложил на животе руки и с извиняющимся видом сказал:

– Не сердись, пожалуйста, на меня, но я не знаю.

– Где персидские князья? Что они делают? Они ведут праздную жизнь без всякой пользы. Позовите-ка мне их сюда.

Приказания базилевса исполнялись быстро, так как медлительных он колотил рукояткой меча.

Шесть персидских князей явились с распухшими от сна лицами и в беспорядочно накинутой одежде.

Александр прищурил глаза и уставился на обрюзгшего, толстого Датаферна, который под его холодным взглядом начал переминаться с ноги на ногу и пятиться.

– Ты знаешь Спитамена?

Датаферн оглянулся на других князей.

– Кто это – Спитамен? Вы слышали о таком? – спросил он шепотом.

– Какой это Спитамен взбунтовал ваших крестьян и с ними нападает на моих воинов? Вы всегда ничего не знаете! На что мне такие помощники?

– О великий, о прекраснейший! – заговорили князья. – Прикажи, что тебе нужно, мы все сделаем.

– Спитамен – это, наверное, один из разбойников, которые бродят всегда по большим дорогам, – сказал бывший сатрап Фарнух. – Дай нам отряд твоих непобедимых македонцев, и через семь дней мы притащим его связанным к твоим ногам.

– Смотрите же, чтобы через семь дней или живой Спитамен, или голова его была здесь, передо мной, иначе сами вы потеряете головы.

В тот же день тысяча македонских всадников спешно двинулась по направлению к Мараканде. Возле начальника отряда Менедема ехал Фарнух, он уверял, что знает все уловки Спитамена, и обещал немедленно захватить его живым.

Ловля Спитамена

Фарнуху не удалось в семь дней, как он обещал, поймать Спитамена. Когда тысяча македонских всадников Менедема, с которыми ехал Фарнух, прибыла к стенам Мараканды, там уже не оказалось отряда Спитамена. Из ворот цитадели вышли воины, истощенные, едва держась на ногах, так как они съели всех лошадей, уже начали есть крыс и саранчу и были накануне сдачи.

Менедем со своей тысячью помчался на север, куда уходили дерзкие бунтовщики Спитамена, не признавшие царя Азии. Но из всего отряда с трудом притащились обратно несколько всадников.

– Весь отряд вырезан и частью утонул в болотистых разливах Золотой реки, – говорили всадники. – Спитамену помог отряд скифов. Мы спаслись только благодаря выносливости и быстроте наших коней.

– А где Фарнух?

– Фарнуха скифы привязали за ноги к хвосту дикого коня и погнали его в степь.

Македонцы снова укрылись в цитадели Мараканды, когда конница Спитамена пронеслась по городу и заняла все перекрестки дорог.

Александр продолжал оставаться в Ванкате, где он строил новый город, назвав его в честь своего имени Александрией. Он вел переговоры со скифскими князьями о заключении «союза дружбы» и через лазутчиков изучал дороги на восток. Посредником был перебежавший на его сторону тохарский князь Гелон.

Известие о гибели отряда Фарнуха, посланного наказать Спитамена, привело Александра в ярость. Планы о дальнейшем движении на восток были оставлены. Немедленно с наиболее подвижной частью войска базилевс направился к Мараканде, где Спитамен снова осаждал македонский гарнизон. Вся остальная армия также двинулась к Мараканде.

Скифские князья, получив богатые дары, в знак верности обменялись с Александром копьями и поклялись, что не будут угрожать новому городу Александрии и переходить через реку Яксарт.

Александр помчался со всей конницей по следам ушедшего Спитамена и дошел до места гибели отряда Фарнуха, где наскоро похоронил тела убитых воинов. Он продолжал гнаться по пустынной равнине, но все следы Спитамена были потеряны.

Ему попался только одинокий молодой скиф, который вел за повод серого верблюда. Между горбами сидели молодая женщина и мальчик.

– Здесь никаких всадников я не видел, – объяснял кочевник. – Здесь начинается пустыня, через которую мы стараемся скорее пройти, чтобы не погибнуть от жажды и зноя.

– Что же тебя заставляет бродить в такой пустыне? – спросил базилевс. – Разве не лучше тебе жить в плодородных долинах Золотой реки?

– Здесь земли не принадлежат никому, а там всю землю поделили между собой князья.

– Как же тебя зовут, свободный варвар?

– Меня зовут Левша-Шеппе, потому что я люблю идти влево, когда бич погонщика гонит баранов вправо. – И кочевник с верблюдом зашагали равномерной походкой, не обращая более внимания на блистающих латами всадников.

– Какое бессмысленное лицо у этого варвара! – заметил Перитакена.

– Он отличается от верблюда только умением говорить, – сказал Александр. – Но Спитамена я все-таки поймаю и посажу на кол. Наверное, он не такой простак, как этот доитель кобыл.

Вернувшись в Мараканду, базилевс со своей армией оказался в положении змеи, попавшей в кольцо раскаленных углей. Кругом, и в Согдиане, и в Бактрии, вспыхивали восстания.

Крестьяне убегали в горы и леса и нападали на разъезжавших за продовольствием македонцев.

Александр беспощадно расправлялся с селениями, где происходили столкновения с его воинами. Он вытребовал из Греции новые подкрепления из молодых македонцев и наемных греков.

Наконец он решил внести успокоение в страну самыми решительными мерами. Он разделил Согдиану на участки, и в назначенный день посланные туда отряды должны были вырезать поголовно все взрослое население.

Александр с отдельным отрядом прошел в горы, куда укрылись жители Курешаты и других разрушенных городов. Оттуда его воины вернулись с богатой добычей, а сам базилевс привез персидскую княжну Рокшанек и объявил, что сделает ее своей женой.

– Мой брак соединит Азию и Европу, – объяснял базилевс своим приближенным. – Согдские князья не будут больше считать меня чужеземцем, когда их княжна станет женой царя царей. А с населением нечего считаться – половина его успокоилась в земле, а для другой половины я устрою великолепные игры, состязания воинов и другие увеселения в день моей свадьбы.

Спитамен продолжал давать о себе знать удачными набегами, и Александр снова призвал к себе персидских князей.

– Уже прошло не семь дней, как обещал глупый Фарнух, а семь месяцев. Однако вы до сих пор не сумели заманить и привести мне Спитамена. Я вам дам в помощь человека, самого хитрейшего из смертных. Он вам поможет найти и поймать создание тьмы и злого духа – неуловимого Спитамена.

И слуги ввели в залу бродячего атравана, которого часто видели на площадях, где он пророчествовал, давал лекарства для исцеления больных и, как безумный, предсказывал скорую гибель мира.

Высокий и тощий, как скелет, черный от грязи, с длинными, до пояса, космами вьющихся бурых волос, в шерстяных лохмотьях, он смотрел большими горящими глазами, и на темном лице выделялись длинные желтые верблюжьи зубы. Посвятив себя служению богу, он не стриг от рождения на ногах ногтей, и они, искривленные завитками, стучали по каменному полу, когда он подходил к князьям.

– Поймать Спитамена? Хорошо, я могу, я все могу, – говорил атраван, и его большой рот растягивался до ушей. – Но его надо, поймав, сейчас же сжечь на костре, иначе он обратится в летучую мышь, вспорхнет и исчезнет.

В горах, к югу от Мараканды, в глухом ущелье, над обрывом, с которого свергался неугомонный водопад, горели костры. Несколько десятков людей в лохмотьях одежд, с мечами и копьями сидели около огня. Некоторые из них имели на себе персидские или македонские панцири. Невдалеке, по склону горы, паслись стреноженные поджарые кони.

Большой бронзовый котел был поставлен в груду раскаленных углей. Похлебка кипела ключом, и темная пена, подымаясь с одного края, шипела, падая на огонь.

– Друг или враг, стой! – послышался оклик часового, спрятанного в кустах.

– Мы ищем помощи и защиты! – послышался ответ.

– Эй, Таракан, прощупай-ка, кто это пробирается к нам.

Пожилой крестьянин, подняв короткое копье, спустился в кусты. Оттуда слышался спор. Таракан вернулся; за ним шли двое: один – лохматый, с длинными космами, нищий, в грязной, засаленной одежде атравана, другой имел вид знатного перса; лицо его было обрюзгшее, в пояснице он был шире плеч, богатая красная одежда туго перетягивалась кожаным поясом с мечом.

– Эй, занозы, – сказал Таракан, – эти люди твердят, что хотят видеть Спитамена, что они желают сообщить ему важные новости. – Он хитро подмигнул прищуренным глазом.

– Выслушать их или сбросить со скалы?

– Пускай нам говорят! Сбросить к шакалам! – раздались грубые голоса.

Атраван заговорил первый:

– О храбрые защитники родины! Весь небосвод, великий бог Ахурамазда и весь мир смотрят на вас и восхищаются вашей доблестью. Вот князь Датаферн – он был левой рукой у Бесса и хотел вместе с ним не допустить Двурогого в наши земли. Но Двурогому помогали все злые духи, и он залил кровью наши земли.

– Пускай говорит князь Датаферн. Чего ты поешь вместо него?