В плену страстей - Ферн Майклз

«Это Калеб, – говорила себе Рэн. – Калеб, который никогда не обидит и не унизит меня…» Но девушку преследовали воспоминания о том, что ей пришлось вытерпеть от Малькольма Уэзерли и матросов.

Калеб сжимал Рэн в объятиях, стараясь унять дрожь ее тела, побуждая ответить на поцелуй. Сквозь тонкую ночную сорочку он ощущал ее стройный стан и соблазнительную высокую грудь. Губы Рэн были мягкими, с привкусом только что выпитого бренди, руки крепко обвивали шею Калеба. Она казалась такой маленькой, такой уступчивой…

У горячего голландца закружилась голова. Ему хотелось сорвать тонкую ткань сорочки, прикоснуться к обнаженному телу, раздеться самому и…

Рэн резко отстранилась. В янтарных глазах Калеб прочел страх и изумление, но он чувствовал, что в данную минуту не способен рассуждать здраво, потому что ни одна женщина еще так не возбуждала его. Он был обуреваем диким желанием обладать ею.

Не обращая внимания на ее испуг, Калеб подхватил Рэн на руки и понес на постель. Опустив девушку на матрац, он лег рядом. Его губы искали ее рот, руки ласкали шелковистую кожу под ночной сорочкой и потайное местечко между плотно сжатыми бедрами.

Рэн пыталась оттолкнуть его, выкрикивая какие-то нечленораздельные звуки в знак протеста, но Калеб обхватил ее ноги своими и крепко прижался к девушке, остро ощущая упругость ее плоти. Из его груди вырвался стон:

– Я хочу тебя, хочу безумно…

Рэн отбивалась от него изо всех сил: слишком свежи были страшные воспоминания о Малькольме и матросах. Внезапным движением она вырвалась из его объятия и поползла по кровати. Калеб поймал ее за лодыжку и потянул назад, намереваясь подмять под себя. Рэн вцепилась ногтями в его запястья, а другой рукой потянулась к лицу Калеба, чтобы расцарапать его. Их взгляды встретились – друг и враг, охотник и добыча, хищник и жертва.

Две крупные слезы показались на глазах у Рэн и покатились по щекам, из груди вырвалась отчаянная мольба:

– Только не ты, Калеб! Пожалуйста, прошу тебя, – прошептала она. – Только не ты!

Калеб долго смотрел на нее. Вдруг он прижал девушку к себе и, вытерев слезы, нежно поцеловал. Рэн уткнулась лицом ему в грудь, вся содрогаясь от пережитого волнения.

– Думала, что не смогу простить тебя, а выходит иначе… – всхлипнула она, обжигая плечо Калеба слезами.

Сквозь иллюминатор виднелась луна, погружающаяся в океан. Близился рассвет.

Они жались друг к другу, как дети, помирившиеся после ссоры. Шло время, и слезы Рэн высохли, но она все еще лежала уткнувшись в шею Калеба и время от времени всхлипывала.

Страсть голландца улеглась, уступив место раскаянию. То, что он чуть было не сотворил с Рэн, давило страшным грузом. Зная о совершенном над ней насилии, он считал свою жестокость и неутолимую похоть непростительными. Но Рэн все же простила его. Она крепко прижималась к Калебу в поисках утешения. Он обнимал девушку, чувствуя ее тепло и думая с тихой грустью, что любит Рэн. Он желал ее, но хотел, чтобы и она отвечала тем же и нашла в нем своего возлюбленного. Но как может Рэн желать его, когда сама мысль отдать себя мужчине наполняет ее ужасом?

Когда первые золотистые лучи озарили небосклон, Калеб вдруг вспомнил беседу с Риганом. «Терпение», – говорил ему отец. Вдыхая аромат густых темных волос Рэн, Калеб закрыл глаза и с улыбкой повторил это слово про себя: «Терпение».

ГЛАВА 14

«Морская Сирена» шла на всех парусах точно по курсу, скользя по низким волнам. Солнце только что показалось из-за горизонта и заиграло золотистым светом на иллюминаторах по правому борту.

Сара лежала на своей койке и наблюдала, как солнечные лучи пробиваются сквозь запотевшее стекло. При звуке открываемой двери она быстро смежила глаза и притворилась спящей, хотя на самом деле проснулись несколько часов назад и сразу же заметила, что соседняя кровать пуста. Рэн ушла и вот теперь возвращается. До ушей Сары донесся шепот, и она безошибочно определила, кто провожал ее бывшую подругу: Рэн провела ночь с Калебом ван дер Рисом!

Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы понять: встреча «брата» и «сестры» была далеко не невинной. Сара чувствовала, как от Рэн по комнате распространяется тепло; она даже ощущала исходящую от Рэн чувственность. Одиночество и опустошенность обрушились на Сару. Она произведет на свет ребенка – незаконнорожденное существо, без отца, без имени; у него никогда не будет права носить благородную фамилию. Пальцы Сары пробежали по едва выступающему животу, словно нащупывая зарождающуюся внутри жизнь. А сама она станет отверженной, падшей женщиной, презираемой своей семьей.

«Нет! – беззвучно крикнула Сара. – Никогда!» Она еще поборется за себя. Сара Стоунхам пойдет по трупам, но станет миссис Калеб ван дер Рис, и плевать на всех она хотела!

В душе Сары все клокотало от ревности. Рэн! Рэн всегда получает самое лучшее: лучшую семью, лучшие платья, Малькольма… Ну нет, Калеба она не получит! Сара пойдет на все, но Рэн Калеб не достанется!

Этим же утром Сара спустилась в трюм к Баскому. Она терпеливо ответила на все вопросы матери о здоровье и выдержала грозные взгляды отца. Всем своим видом он, казалось, обвинял ее в том, что дочь променяла общество единоверцев на удобство и роскошь капитанской каюты. Не обращая внимания на неодобрение родителей, Сара оттащила Баскома в сторону.

– Я знал: ты поймешь, что встала на неверный путь, и вернешься в лоно семьи, – произнес Баском, следуя за Сарой. – Пойдем, подошло время утренней молитвы.

Сестра глянула на него пустыми глазами, словно ничего не слышала.

– Я должна тебе кое-что рассказать. А ты обязан выслушать меня и забыть о своих глупых предрассудках.

Баском впился в Сару глазами и нахмурился. Она выглядела как-то странно. Может быть, Господь собирается забрать ее к себе? Хорошо, если так. Она глупая девчонка и не служит никакой высокой цели в этой жизни. Наверное, Богу угодно, чтобы Сара не позорила семью; особенно сейчас, когда он, Баском, возглавляет собрание пуритан, очень нужно сохранить доброе имя Стоунхамов.

– Что случилось, сестра? – спросил он, изучая ее лицо. – Ты согрешила и хочешь молить о прощении?

– Конечно же, я согрешила. Все грешат! – нетерпеливо отозвалась Сара, глаза ее горели нездоровым огнем. – Я хочу доверить тебе тайну. Обещай, что никому ничего не скажешь, пока мы не доберемся до Америки. Обещай как посланник божий – на меньшее я не согласна, Баском.

– Даю слово, сестра. Что тебя беспокоит? Исповедуйся, и мы вместе помолимся…

– Мы оба можем молиться до второго пришествия, Баском, но этим не разрешить мою проблему. Я беременна, брат. Отца моего ребенка содержат пленником в запертой камере на этом корабле. Рэн страшно искалечила его, и теперь он урод. Я считала его мертвым, пока вчера не проследила за лордом Фаррингтоном, который в полночь носил ему еду, – глаза Сары хитро засветились, когда она увидела, как побледнело лицо Баскома. – Это твой шанс свести счеты с Рэн за то, что она унизила тебя перед паствой. Замани ее в ту камеру и оставь наедине с тем животным, что внутри. Эта паршивка Рэн хочет отнять у меня Калеба… Капитана ван дер Риса, – поправилась Сара. – Неужели ты не понимаешь, Баском? Если мне удастся одурачить капитана и заставить его поверить, что именно он является отцом ребенка, он женится на мне, а тебе не придется возиться со мной, и репутация семьи не пострадает. Ты не можешь позволить себе совершить еще одну ошибку, и так твоя собственная жена бросила тебя и распространяет о тебе всевозможные сплетни наверху. Рэн стремится заполучить капитана ван дер Риса для себя. Она погубила первого мужчину, которого я любила, а теперь собирается отобрать у меня Калеба. Ну скажи же что-нибудь, Баском! – настойчиво потребовала Сара.