Партизанская война. Стратегия и тактика. 1941—1943 - Джон Армстронг

Имеющиеся сведения, пусть разрозненные и отрывочные, явно указывают на то, что развал руководства обычно приводил к развалу управления. Уровень самодисциплины партизан был крайне низок, и в тех случаях, когда партизанский отряд разбивался на мелкие группы или партизаны оказывались оторванными от своих офицеров или высшего командования, уровень дезертирства возрастал. В частности, это происходило, если партизанский отряд разбивался на мелкие группы после немецких атак. Существуют свидетельства, что руководители партизан, в большинстве случаев не являвшиеся кадровыми военными, часто не справлялись с решением возникавших у партизан проблем. В отдельных случаях, при возникновении трудной ситуации, офицер «оставлял на усмотрение подчиненных, как им действовать». Сам он отправлялся домой, и многие из его людей следовали его примеру. В одном из ранних немецких донесений отмечалось: «Ввиду позитивного отношения к немецким оккупационным властям большинства населения Кавказа действия советских агентов сопряжены с большими трудностями. То же самое можно сказать и о действиях партизан. Благодаря активной поддержке населения удавалось уничтожать мелкие партизанские группы, находившиеся в процессе организации или сразу по его завершении, поскольку без должного руководства в них отсутствовала сплоченность, и они страдали от нехватки продовольствия».

История одного из партизанских отрядов представляет собой классический пример, иллюстрирующий почти все из вышеперечисленных факторов. Судьба этого отряда существенно отличалась от судеб его соседей.

Партизанский отряд численностью 180 человек был организован 10 августа 1942 года в городе Микоян-Шахар (ныне Черкесск), столице Карачаевской автономной области (см. рис. 18). Вместе с шестьюдесятью партизанами из соседнего Джегутинского района он должен был стать партизанским батальоном Карачаевской области. В эту разнородную по своему национальному составу группу входили русские, карачаевцы и осетины; порядка 60 человек были пешими; еще 60 человек привели своих лошадей, остальные передвигались на телегах и фургонах. Помимо призванных на службу простых граждан, в этом батальоне было значительное количество работников НКВД, милиции, партийных работников, судейских и банковских чиновников. В преддверии немецкой оккупации был создан трехмесячный запас продовольствия и снаряжения, но эти запасы в тайниках не размещали.

Рис. 18. Карачаевский регион

Быстрота немецкого наступления помешала превращению этого отряда в эффективную боевую единицу. По существу, батальон не выполнил своих задач: нарушение транспортного сообщения в немецком тылу и борьба с коллаборационистами. Расстроило планы не только быстрое появление противника. Судя по материалам проведенного немцами расследования, сыграли роль два других важных фактора. «Национальная неоднородность и наличие большого количества националистов стали причиной трений, которые… привели к самопроизвольному роспуску отряда. Кроме того, руководство отряда не соответствовало уровню поставленных перед ним задач».

Вскоре после своего формирования отряд направился из Микоян-Шахара в горы, расположенные к югу от поселка Красно-Карачай. По всей видимости, была предпринята попытка перейти через Большой Кавказский хребет по горным перевалам в Марухское ущелье. Когда это не удалось, часть отряда – главным образом русские и осетины, отколовшиеся от карачаевцев, не желавших покидать родные места, – двинулась на восток к Клухорскому ущелью, которое к тому времени уже было оккупировано немцами, а затем пошла дальше на восток. Эти лихорадочные метания и последовавший развал отряда были обусловлены прежде всего тем, что: а) немцы сумели перерезать главные линии коммуникаций и перекрыть несколько основных горных дорог на юг и б) немцам удалось захватить запасы продовольствия и имевшееся тяжелое вооружение, находившиеся в обозе, следовавшем за основной массой партизан на юг к Красно-Карачаю.

Вскоре после этого партизаны начали дезертировать в больших количествах. Группа из Джегутинского района, являвшаяся отдельной ротой, откололась от отряда и самостоятельно двинулась на запад; позднее сообщалось о небольших группах партизан, которые, скорее всего, являлись остатками этой роты. Русские, видимо, укрылись в горах на правом берегу реки Теберды и затем направились в Кабардино-Балкарию, но участия в боевых действиях не принимали. От первоначально созданного отряда вскоре осталось всего 40 человек. Покинувшие отряд – в основном пешком – вернулись в свои деревни. Не имея возможности нигде задержаться из страха оказаться обнаруженными и выданными немцам местным населением, оставшиеся сорок всадников скитались по окрестностям в бесплодных попытках бросить якорь. К началу сентября в группе помимо командования остались девять карачаевцев и четыре осетина. Дальнейшие разногласия и вражда между этими людьми привели к распаду группы. Сотрудничавшие с немцами силы местной самообороны впоследствии задержали четырех оставшихся в одиночестве руководителей отряда: командира Исакова, в прошлом являвшегося заместителем начальника отделения НКВД Карачаевской области; комиссара Эркенова, в прошлом работавшего секретарем Карачаевского райкома партии; начальника штаба Акбеева, в прошлом начальника районного отделения НКВД в Микоян-Шахаре; проводника Мелкумова, ранее работавшего учителем. Судя по фамилиям, все четверо были карачаевцами. На следующий день были задержаны еще пятнадцать партизан, среди них главный судья Карачаевского верховного суда, начальник милиции в Микоян-Шахаре и парторг пожарной части, которые все были командирами взводов в партизанском отряде. Также были задержаны секретарь Карачаевского райкома комсомола, секретарь райкома партии, главный редактор местной партийной газеты и еще несколько работников местной администрации. После допросов эти девятнадцать человек были расстреляны. К середине сентября партизанское движение в Карачаевской области перестало существовать.

Глава 4

Советские агенты и партизанское движение

В различные периоды немецкой оккупации широко использовались советские агенты, сообщавшие советскому руководству собранную в тылу у немцев разведывательную информацию и выполнявшие специальные диверсионные задания. 1) Иногда агенты действовали группами, аналогичными забрасываемым на парашютах партизанским группам, выполнявшим те же функции, что и местные партизаны. 2) Неразбериха и неспособность немцев отличить местных партизан от агентов часто приводила к смешению этих двух категорий. 3) Группы агентов часто получали инструкции устанавливать связь с существовавшими партизанскими группами. 4) В организационном плане заброска агентов осуществлялась тем же командованием, которое направляло партизан в оккупированные районы; одни и те же люди в различное время могли использоваться для тех или других действий. 5) И наконец, существовала определенная взаимосвязь между использованием агентов и партизан: в разное время и в разных местах советское командование предпочитало одних другим. Например, там, где крупным партизанским отрядам не удавалось уцелеть и выполнить свои задачи, на более поздних этапах оккупации шире начинали использоваться агенты. В зимние месяцы заброска агентов уменьшалась, своего пика она достигла весной 1943 года.

Хотя немецкие источники не проводят разграничения между различными типами операций по заброске агентов с помощью авиации, можно предположить, что существовали агенты, направляемые непосредственно НКВД, и агенты, подготовленные в тесно связанных с Красной армией школах и выполнявшие задания высшего командования, ответственного за ведение партизанской войны. Помимо такой раздвоенности в организационном плане – что частично выражалось в различных заданиях, получаемых группами, – можно отметить, что регулярность и интенсивность заброски агентов возрастала в трех основных случаях: 1) в районах, где местные партизанские отряды были уничтожены или находились на грани уничтожения; 2) на участках, где действия агентов требовались для поддержки боевых операций Советской армии, в частности поблизости от линии фронта; 3) при выполнении специальных разведывательных и диверсионных заданий. В одних случаях агенты должны были возвращаться в советский тыл, в других им предстояло оставаться в местном подполье или партизанских отрядах; иногда после выполнения задания они должны были «исчезнуть» и продолжать тайно действовать до прихода Красной армии.

Операции НКВД можно проиллюстрировать на примере заброски агентов в район Терека. Имеющиеся сведения дают основание полагать, что оперативные сотрудники НКВД, как и другие, использовались и для поддержки операций Красной армии. В августе 1942 года в Моздоке, центре нефтяной промышленности Северного Кавказа, был создан истребительный взвод, получивший название отряд «Терек». В его задачи входило разрушение железных дорог, нефтехранилищ, промышленных предприятий, а также нападение на немецкие военные объекты и мелкие подразделения немецких войск. Отряд создавался под руководством начальника местного отделения НКВД Близенюка, который стал его командиром. Будучи сравнительно хорошо вооруженным (помимо советского вооружения и 20 000 патронов имелись четыре американских автомата и четыре британские винтовки), этот отряд, в составе которого был тридцать один человек, не сумел выполнить своего задания. Быстрота немецкого наступления привела к потере запасов отряда; моральный дух, по всей видимости, был невысок, и многие члены отряда покинули его. Изначально отряд должен был поддерживать связь по радио со штабом в Грозном, где, по всей видимости, находилось командование действовавших в районе Терека партизан и командование советских войск в восточной части Северного Кавказа. К середине сентября отряд так и не вышел на связь со штабом в Грозном, а многие его члены покинули отряд или были взяты в плен.