Изгнанник - Жюльетта Бенцони

– Вы совершенно обессилены, бедняжка! Скажите, вы в самом деле решили туда вернуться?

Сова медленно обернула к нему свое нежное лицо и очень серьезно на него посмотрела. В ее чистых глазах было столько слез, что они стали похожи на две лужицы, в которых отразилось небо.

– Так нужно, месье! Николя – единственное существо на всей земле, которое нуждается во мне. Я не могу его покинуть.

– Эти чувства делают вам честь. Я очень надеюсь, что ваш друг сможет оценить вас По достоинству. Ему Повезло в этой жизни гораздо больше, чем он думает…

Расположив наконец Гийома в большой коляске, специально сделанной для больших путешествий, Феликс подошел к ним. Он достал из кармана туго набитый кошелек и хотел вложить его в маленькую руку, кожа на которой была потрескавшаяся и ногти на пальцах отломлены, но Катрин благородным жестом отодвинула его:

– Благодарю вас, месье, но я просто хотела спасти месье Тремэна, а не продавать его…

Она взяла длинный шест, воткнула его в песчаное дно у берега и, оттолкнувшись, направила лодку в глубь болот. Потревоженная утка из прибрежных зарослей камыша взлетела над ее головой с протестующим криком.

– Просто удивительно, – сказал бальи, глядя на ее удаляющийся силуэт, – но все-таки можно встретить высокое благородство даже у самых обездоленных женщин в Нормандии…

– Намного чаще, чем у самых знатных, – подтвердил Феликс.– Бывшая мадемуазель де Нервиль может брать пример с этой девушки. Но пойдемте скорее, месье бальи, мы теряем время!

Глава VIII СОМНЕНИЯ

Высокий, как один из его нормандских шкафов, к которым он питал расположение, соответствующего телосложения и наделенный недюжинной силой, доктор Пьер Аннеброн производил солидное впечатление. Тот, кто не был с ним знаком и судил бы только по его внешнему виду, мог подумать, что перед ним каменщик, под руками которого вырастают кафедральные соборы, или один из тех знаменитых «мастеров топора», что во времена Короля-Солнце возводили для месье де Кольбера корабли-красавцы с высоким бортом или быстрые галеры. Кровь победоносных викингов играла в этом светловолосом гиганте, способном голыми руками завязать в узел подкову. В то же время пальцы его были легки, искусны и вполне сравнимы с тонкими пальцами кружевниц, так как умели выполнять весьма деликатную и тонкую работу: принять у женщины роды, обработать кровоточащую рану, а также – и это было любимым занятием доктора, которому он посвящал свой редкий досуг, – конструировать миниатюрные копии старинных лучших кораблей – они очаровали его с самых юных лет. Жизненный путь, что привел Пьера к сегодняшнему его состоянию, имел некоторую схожесть с Гийомом Тремэном, которого он был старше на три или четыре года. Сын одного доктора из Шербурга, женатого на шотландке, Пьер остался без отца в возрасте семи лет. Так же как и Матильда Тремэн, которая не смогла полюбить Канаду, его мать, Мэри Кейтленд, так и не смогла привыкнуть к Нормандии, поскольку Климах казался ей слишком теплым, и тайно вздыхала по волокнистым туманам своей родины. Овдовев, она поспешила вернуться в Дунбар, в свой отеческий дом, где в то время жила ее собственная мать в компании с престарелой тетушкой.

Эта исключительно женская атмосфера совершенно не годилась для воспитания маленького мальчика, который, находясь у подножия разрушенного замка, где Мария Стюарт и ее третий муж Босуэл боролись против восстания, поднявшегося из-за их женитьбы, скучал по своим горам Рауль, по своему саду, в котором старая смоковница раскинула свои мощные ветви, и по загадочным муаровым отблескам, появляющимся на волне, когда солнце спускается в море, чтобы там заснуть. К счастью, рыбачьи лодки Дунбара позволяли ему удовлетворить страстное желание попробовать себя в мореплавании. Это желание в душе его встречало сопротивление не менее страстного желания пойти по стопам своего отца и стать врачом…

Именно это последнее желание и осуществилось благодаря мольбам Мэри Аннеброн, которая очень боялась разлуки со своим единственным сыном. Но знаменитый факультет в Эдинбурге был не так уж и далеко, каких-нибудь двенадцать лье. Молодой Пьер блестяще сдал выпускные экзамены, получил диплом, никому не признавшись в том, что он и не собирается заниматься врачебной практикой в этой стране, в которой всегда чувствовал себя иностранцем. И потом, в душе его всегда горела жажда приключений, и время от времени охота к перемене мест овладевала им.

После смерти его матери, которая последовала три года спустя после смерти бабушки и пять лет спустя после смерти престарелой тетушки, он оказался совершенно один на всем свете, зато совершенно свободен в даже немного богат, после того как продал дом и несколько акров пустынной земли. окружавшей его. И тогда он вернулся во Францию.

Это было время, когда король Луи XVI послал графа де Рошамбо на помощь английским колонистам в Америке, так как там началось восстание против старой власти. Предполагая не без оснований, что предоставляется прекрасная возможность посмотреть страны и что его медицинские навыки могут оказаться полезными в таком путешествии, Аннеброну удалось поступить в команду корабля «Нептун», которым командовал шевалье Дестуш. 2 мая 1780 года в пять часов утра корабль покинул Брест в составе эскадры шевалье де Тернея. Направление было взято на Ньюпорт. Ему чуть-чуть не удалось пристроиться на корабль «Амазония» – быстрый фрегат месье де Ла Перуза. Хотя можно считать, что в этом судьба пошла ему навстречу: несомненно, он сопровождал бы великого мореплавателя в путешествии вокруг света и затонул бы с его кораблем невдалеке от берегов островов Тонга, но какое-то недоразумение развело этих двух людей, и доктор Аннеброн остался жив.

После Йорктауна он поселился в Америке, влюбился в молоденькую девушку из Балтимора, но избежал женитьбы, вовремя заметив, что она собирается убить сразу двух зайцев, умудрившись завысить себе цену. Чувствуя не только боль в сердце, но и облегчение от того, что ему удалось избежать наконец филе из жареной черепахи с пивом и шерри, которые три раза в неделю подавали ему в гостях у будущего тестя, он продал свой кабинет в порту и решил, что уже пришло время возвращаться в свою Нормандию.

Он добрался до Шербурга, но если гора Рауль еще стояла прежнем месте, то его детские воспоминания уже рассеялись, как дым. Старый дом с садом и смоковницей был разрушен во время высадки англичан в 1758 году… Между тем очарование этих мест, с детства знакомых ему, проникло вновь в его душу. Он решил, что будет мудро, если все решить раз и навсегда: сожаления о прошедших годах своего детства, желание больше не покидать Котантен, который он любил, поиски нового места, где можно поселиться, и работать. Он пришел в Сен-Васт на Огю и с первого взгляда влюбился в эти места, также как и Гийом Тремэн, который, будучи еще ребенком, увидел с холмов Кетеу прекрасный вид на обширные бухты, где волна переливалась перламутром.