Побег из Бухенвальда - Григорий Зинченко

Здесь я спохватился, не наговорил ли чего лишнего, не оскорбил ли власть, чего доброго, еще и политическую статью пришьют, тогда я пропал, с тюрьмы не выпутаешься. И я решил молчать, да меня и не спрашивали больше. Начался допрос брата Николая.

Судья зачитал его дело:

— Козелько Николай Михайлович, украинец, 1930 года рождения. Рецидивист. Судим в 1949 году. Был приговорен к смертной казни, но смертная казнь была заменена двадцатью пятью годами тюремного заключения, после чего должен отбыть пять лет ссылки, а после ссылки на пять лет лишался всех гражданских прав.

И тут судья весь свой гнев обрушил на Николая.

— Это террорист, изменник Родины задумал разрушить Советскую власть. Он участник банды террористов, расклеивал листовки по деревне, призывая весь украинский народ освободиться от власти Москвы. Он призывал к отделению Украины от России, призывал разрушить Социалистический строй, разрушить колхозы, а землю передать народу в частное владение. Он со своей группой призывал к восстановлению капиталистического строя. И это все было в то время, когда наша страна была ослаблена в борьбе с фашизмом.

Советская Армия добивала фашизм в его собственном логове, а этот человек восстал против такой могучей страны, страны Советов. Его помиловали, смертный приговор отменили, оставили в живых, чтобы он своими глазами увидел мощь Советского государства, по амнистии освободили из лагеря, а он… организовал запрещенную в Советском Союзе религиозную секту пятидесятников. Он был старшим на их Богослужениях, на молебнах читал Евангелие и совершал хлебопреломление. Не уведомляя органы власти, тайно совершал водное крещение. Он!!! Он и его секта обвиняются как посягатели на жизнь и здоровье граждан Советского Союза. В продолжение длительного времени мы собирали данные о их служениях, их религиозном дурмане, что и отразилось на здоровье безграмотных стариков и старух. Но за последнее время в их сеть попало много грамотной и даже с высшим образованием молодежи. Сегодня наша задача — разоблачить принародно опасность данной секты и спасти молодежь от гибели.

Наша задача — изолировать всех сектантов от народа.

В таком духе прошли три дня суда. Вызывали и допрашивали ежедневно не менее десяти свидетелей из верующих. Вопросы были в основном одинаковые.

— Знаете ли вы подсудимых?

— Знаю.

— В своих проповедях, читали ли они запрещенную литературу — Евангелие или Библию?

— Да, читали из Библии.

— Есть данные, что Козелько вел пропаганду против Советского Союза, агитировал молодежь не брать оружие и отказываться от службы в армии. За ложные показания вам грозит тюремное заключение сроком до двух лет.

— Ложь говорить не будем. По Писанию это грех, пропаганды и агитации не слыхали.

Каждый вечер по телевизору показывали нас, подсудимых, но не суд. Диктор объявлял, что свидетели дали показания о великих злодеяниях подсудимых. Город волновался, как встревоженный улей. На заводах и фабриках проходили собрания о том, что судят злейших преступников, которые приносят в жертву людей. Народ требовал высшей меры наказания — казнить их через повешение и принародно. Газеты писали статьи одна другой страшнее: «Дети — жертва секты», или: «Хотел в небо попал в психбольницу», или «Неудачная жертва».

В зале же суда была совершенно другая обстановка, задавались одни и те же вопросы: «Принуждают вас молиться или вы сами молитесь? Ведь становиться на колени и молиться — это рабство». Помню, как одну старушку-христианку, лет семидесяти, привезли в свидетели.

— Верите ли вы, что есть Бог?

— Верю, сынок, раз я есть, значит и Бог есть.

— Верите ли вы, что Бог простил вам грехи?

— Верю, сынок, покайся и тебе Бог простит.

— Вы говорите на незнакомом языке?

— Покайся, сынок, и ты заговоришь красивым языком.

— Вы верите, что Бог вас примет на небо?

— Покайся, сынок, и тебя Он примет.

— Верите, что святая дева Мария родила Сына?

— Поверь, сынок, не смогла б грешная родить Святого Сына.

— Вы верите, что Бог этого Сына принес в жертву за народ?

— Покайся, сынок, ведь эта жертва была и за твои грехи.

В зале поднялся шум, кончилось терпение у народа, стали выкрикивать: «Ближе к делу, сколько можно слушать бессмысленные вопросы, где свидетели против убийц».

Прокурор потребовал прекратить беспорядок. Объявил, что суд переносится на четвертый день. Завтра будут свидетельствовать пострадавшие.

Начался четвертый день суда. Зал был забит до отказа. Еще немного и будут раскрыты все преступления сектантов, будут пострадавшие свидетели. Прошло больше часа, а суд все не начинался. Звонок. Вошли представители судебной коллегии. В зале наступила мертвая тишина, начался четвертый день суда.

Привели Ирину и прокурор спросил у нее:

— Пострадавшая Зинченко Ирина, вы знакомы со всеми подсудимыми?

— Да, знакома.

— Сколько лет вы их знаете?

— Лет восемь.

— Согласны давать все верные показания?

— Согласна.

— Вы выступаете перед судом как пострадавшая на почве религиозных предрассудков. Вы согласны засвидетельствовать пред всеми причину вашей болезни?

— Нет, я чувствую себя совершенно здоровой.

— Здесь присутствует общественный обвинитель, доцент Психоневрологического Института товарищ «Н», который может подтвердить устно. Но мы имеем также и письменное подтверждение из истории вашей болезни.

Он достал лист бумаги и стал выборочно читать:

— Зинченко Ирина имеет высшее образование и на почве религиозного стресса имеет умственные отклонения. В данный момент находится под постоянным наблюдением врачей. От госпитализированного лечения отказывается, советы врачей игнорирует. Последние два года ее болезнь прогрессирует. Ей запрещено посещать церковные богослужения, которые отрицательно действуют на ее здоровье. Разрешается только легкий физический труд». — Стоят подписи врачей и заверено доцентом института.

На все вопросы судьи Ира отвечала словами из Евангелия, что совершенно вывело судью из равновесия. Он объявил, что ответы Зинченко Ирины свидетельствуют о том, что она религиозная фанатичка. Слово предоставили общественному обвинителю. Это был профессор атеистических наук. Он начал возвышенную речь против Библии, доказывая, что все места Писания противоречат одно другому. Периодически обращаясь к Ире просил, чтоб она объяснила то или другое место. Ира на все вопросы отвечала удивительно мудро, я внутренне благодарил Бога. Чтоб сделать насмешку над Библией, профессор задал ей вопрос: