Крысятник - Евгений Сухов

Конечно, он изменился: возраст и многочисленные потрясения оставили на его лице немало глубоких отметин, а если к этому добавить пластическую операцию, то вряд ли его признала бы даже родная матушка.

С Варягом Чертанов встречался несколько раз. Еще до того, как тот стал авторитетом. Тогда Владислав всеми силами завоевывал себе будущую корону и всячески демонстрировал свой неукротимый дух. Чего стоит одно то, что его стараниями была «разморожена» зона в Пензенской области? Вор набирал силу, и знающие люди утверждали, что из него получится толк, и, как выяснилось со временем, они не ошиблись.

Тогда Михаилу, молодому начинающему следаку, было направлено на доследование одно дело, в котором Владислав Щербатов выступал главным фигурантом. В своей зоне он наладил на волю несколько «тропинок», по которым исправно шел грев; склонял заключенных к неповиновению администрации. Это было серьезное правонарушение, а кроме того, появились новые обстоятельства по уже закрытому делу, в котором фигурировал Щербатов. Варяг был причастен к ограблению антикварной лавки, откуда вместе с остальными ценностями исчез орден Андрея Первозванного, стоимость которого, по самым скромным подсчетам, оценивалась почти в сто тысяч долларов. В одном из похитителей сторож узнал Владислава. Не ошибся он и во время следствия, когда среди множества других снимков ему показали и фотографию Щербатова. Но во время очной ставки с вором сторож неожиданно заупрямился и Варяга не признал. Дело заглохло. А Чертанов получил свое первое взыскание.

— Ты… Варяг?

Владислав неожиданно заулыбался:

— Вижу, что ты ничего не забыл и зла на меня не держишь. Сам пойми, я хоть и вор, но глотком свободы тоже дорожу.

— Как тебе удалось убедить тогда старика отказаться от показаний? Я знаю, что он был против тебя настроен. И когда вашу четверку привели для опознания, то он смотрел только на тебя.

— А ты наблюдательный, я смотрю, — похвалил Варяг, — заметил, значит. А секрета здесь никакого нет. Магазин тот действительно взял я. Удачное подвернулось дело, одних только камешков почти на миллион долларов было… А старик не хотел узнавать меня по одной причине: в Салехарде сидел его племянник, и если бы дед признал меня, с парнем могла бы случиться неприятность. Да и самому старику не мешало поберечь здоровье. Что поделаешь, — развел руками Варяг, — мы живем в очень жестоком мире, и надо как-то к нему приспосабливаться.

— А не ты ли сам взращиваешь этот жестокий мир? — хмуро поинтересовался Чертанов.

Владислав выглядел доброжелательным:

— Я не обижаюсь на твои слова. Разве мент может мыслить как-то иначе? Чтобы убедиться в моей правоте, взгляни на свои руки. Что у тебя там? Браслетики… То-то и оно. Добреньких и беззубых кушают злые и зубастые дяди. И что удивительно, у них никогда не случается несварения желудка. Это надо помнить. Такая пища, как ты, им всегда на пользу.

— Что ты хотел? — грубовато поинтересовался Чертанов.

— Хм… На вот, — положил Варяг два блока «Бонда» на стол, — один бросишь на общак, а другой можешь оставить себе. В камере с куревом всегда напряг. — Чертанов сидел неподвижно. Варяг пожал плечами. — Ну, как знаешь, была бы честь оказана.

— Что тебе от меня нужно? — упрямо повторил Чертанов.

— Это тебе от меня кое-что нужно, — возразил Варяг. — Я могу вытащить тебя отсюда. Скажем, завтра… В крайнем случае, через два дня. Но за это ты мне должен будешь кое-что обещать. Извини, перехожу сразу к делу, время дорого.

— А ты уверен, что я соглашусь?

— Абсолютно. У тебя просто нет другого выхода. Сейчас в вашем изоляторе другие смотрящие, у каждого из них большой зуб на ментов. Даже если я им и напишу маляву, чтобы тебя не трогали, то тебя все равно просто подловят на какой-нибудь мелочи и опустят. Выбор у тебя небольшой. И чистеньким тебе ходить теперь не более двух дней. А при Смоле и Скоке ты уцелел только потому, что я их попросил. Решайся!

— Сначала изложи свои условия.

— Нет. Ты должен согласиться втемную. Я не могу допустить, чтобы ты потом пошел на попятный.

— С каких это пор я стал тебе что-то должен?

Варяг сузил глаза:

— Не исключено, что уже сейчас, пока мы тут с тобой торгуемся, из «индии» пришла малява, чтобы тебя опарафинили. Если ты дашь мне согласие, то тебя переведут в другую хату, где ты останешься до своего освобождения. Доступа в эту хату у смотрящих нет. По существу это тюрьма в тюрьме. Признаюсь, мне это обойдется недешево, но я за ценой не постою.

— Откуда такая любовь к менту?

— Плевать мне на любовь. Я соблюдаю собственные интересы.

— Какие же?

— У меня нет времени для пустой болтовни, даю тебе минуту, — красноречиво посмотрел Варяг на часы. — Если твое слово — нет, то дальше тебе останется положиться только на господа бога.

— Хорошо, я согласен, — после некоторого колебания произнес Михаил Чертанов. — Что ты от меня хочешь?

Варяг заулыбался:

— Я знал, что ответ будет положительным. В принципе, я ведь тебе даже чем-то симпатичен, верно?

— Откуда такая уверенность? — не удержался от ответной усмешки Чертанов.

— Все очень просто, мы с тобой очень похожи, и повернись жизнь иначе, быть может, мы были бы по одну сторону баррикад. У нас даже враг общий.

— Кто?

— Человек, который сделал все, чтобы определить тебя в Матросскую Тишину. Тот самый отморозок, который сунул рыло в чужой огород. — Варяг злобно ощерился. — Я знаю от Репы, что ты занимался делом антиквариатчиков и продвинулся достаточно далеко. Может, поэтому ты и оказался на киче… Я тоже ищу этого человека, и ты должен мне в этом помочь.

— Сомневаюсь, что после всего, что произошло, меня опять допустят к расследованию, — признался Чертанов.

— Ты вполне устроишь меня и как частное лицо. Ну, поможешь?

— Даю слово, — произнес майор Чертанов.

— Вот и отлично, — протянул Варяг через стол руку. Рука у вора оказалась необыкновенно крепкой. — Подробности обсудим позже. Когда ты окажешься на свободе.

Младший советник юстиции, следователь прокуратуры Кирилл Степанович Гордеев посмотрел на дверь своего кабинета и крикнул:

— Войдите!

— Добрый день.

На пороге стоял невидный мужчина, руки которого были покрыты такой густой порослью, что напоминали двух огромных пауков, высунувшихся из рукавов темно-синего пиджака. Глубокие залысины, морщинистая шея, на вид никак не меньше сорока пяти лет.

Гордеев с недоумением уставился на фотографию в открытом перед ним деле. Визитер даже отдаленно не смахивал на молоденького проводника вагона Брекотина, который был вызван повесткой на это время.

— Вы кто? — недовольно спросил следователь.

— Твой новый знакомый, — грубо сказал мужчина, развернув стул таким образом, чтобы устроиться на нем по-кавалеристски, верхом.

В прокуратуре привыкли совсем к другим позам и поведению допрашиваемых. Наполняясь нехорошим предчувствием, Гордеев потянулся к телефонной трубке, но рука его застыла на полпути, как парализованная.

— Вы с ума сошли, гражданин? — собственный голос показался ему жалким и каким-то блеющим. Гордеев завороженно смотрел в дуло направленного на него пистолета и лихорадочно обдумывал свои дальнейшие действия. Но ничего путного в голову ему почему-то не приходило.

— Проникся? — удовлетворенно спросил мужчина. — Теперь все же потрудись снять трубку, но звони не дежурному, а домой. Учти, в моем стволе встроенный глушитель. Твоя башка, которую разнесет пуля, наделает значительно больше шума, чем сам выстрел.

Гордеев с надеждой посмотрел на дверь.

— Там караулит мой человек, — успокоил его незнакомец. — Подделать повестку — пара пустяков, а проникнуть по ней в ваше заведение — и того проще. Знаешь, почему вас, прокурорских крыс, никогда не валят прямо на рабочем месте?

— Почему? — спросил Гордеев одними губами.

— Обычно вас проще купить, чем замочить. Но сегодня особый случай. Звони домой.

После недолгого разговора с женой следователь почувствовал себя так, словно из него выкачали всю энергию. Жена, их сын и Машины родители сидели в кухне под присмотром каких-то угрюмых личностей с короткими автоматами. Маша умоляла мужа проявить благоразумие и сделать то, что от него потребуют. Иначе… Тут голос у нее прервался, а потом в трубке и вовсе заныли гудки отбоя.

— Теперь всех четверых вывезут за город, где им останется лишь уповать на тебя, — бесстрастно сообщил незнакомец. — Ты ведь не захочешь брать грех на душу?

Гордеев помотал головой, не в силах вымолвить хотя бы слово.

— Тогда слушай свою задачу. Ты ведешь дело некоего майора Чертанова. Так вот, оно должно быть закрыто за отсутствием состава преступления или недостаточностью улик, без разницы. Подкорректируешь протоколы, уберешь лишние показания свидетелей. Ну, в общем, ты эту механику знаешь лучше меня.