Папа в окне напротив - Ольга Тимофеева

и вижу, что она уткнулась в книгу, которую я подарил и рассматривает картинки.  Онежа была права, когда сказала, что Катя избегает меня, теперь точно это понимаю. В глаза не смотрит. На вопросы пожимает плечами. 

- Егор, ну я тогда скину тебе адрес и время. Не опаздывай.  

Боковым зрением успеваю уловить машину, которая проносится слишком быстро. Учитывая, что уже, должен был загореться зеленый для пешеходов. 

Мгновение и разворачиваюсь. В груди стук за стуком.  Я даже дернуться не успеваю,  наблюдаю за машиной, что, не тормозя, хочет проскочить на красный. 

Спешу выйти из машины, но уже понимаю, что я ничего не успею. Онежа, уткнувшись в телефон, выходит на дорогу. А машина едет прямо на нее.  

- Хорошо, я перезвоню, - кидаю Павлу Васильевичу и сбрасываю вызов.  

- Кать, тут сиди и не выходи,  я вернусь. – Прошу через плечо, открываю дверь и быстро покидаю салон.  

Онежа резко оборачивается, замечает машину, дергается в сторону, пытаясь проскочить, но легковушка не пытается ее объехать, а меняет траекторию, чтобы намеренно сбить. Секунда. Которая меняет жизнь. Планы. Будущее. 

Удар. Девушку подбрасывает над дорогой, откидывая на несколько метров. А автомобиль ускоряется, скрываясь с места. 

Машины тормозят сами, давая мне возможность оказаться возле Онежи.  На колени перед ней опускаюсь, прямо в снег. Морщится от боли и тихо скулит. Жива. Это главное.  

- Где болит?

- Не знаю…. Везде. 

- Не шевелись только. Сейчас скорую вызову. 

Звоню сразу на рабочий Валу. Его он берет с собой даже на операции. И всегда отвечает. Если мы звоним на него, значит, это смертельно важно. Это тот случай. Три... четыре гудка. 

- Давай же. Отвечай. – Ругаюсь на чертов телефон, как будто он виноват. 

Гудки так и повисают в невесомости времени. Останавливая все. Он не отвечает. Должен ответить. Набираю еще раз. 

- Я на операции. 

- Вал. Онежу сбила машина. Черт, что делать? 

- В сознании?

- Да. 

- Говори с ней. Сейчас отправлю бригаду. Постараюсь приехать с ними. И согревай. 

Называю адрес и отключаюсь. 

Еще раз оборачиваюсь на свою машину. Закрыта. Только бы Катя этого не видела и ничего не поняла. 

 - Полицию вызовите.  – Кричу в толпу.  - Кто что-то видел и может рассказать, дайте показания. 

- Больно очень, - слышу шепот и смотрю на девушку. Слезы медленной струйкой катятся по щеке. Она ведь, никогда не жаловалась ни на что, а тут сдалась. А я не знаю, чем помочь. Трогать  боюсь. Чтобы только не сделать хуже. 

Стягиваю куртку и накрываю. Недавно выпавший, еще не успевший растаять, снег, немного амортизировал ее падение. Но удар был сильный. Потому что кто-то хотел девушку убить. 

Онежа находит мою руку, пытаясь сжать ее, но я чувствую, насколько сила  слаба. Еле обхватывает прохладными пальчиками мои. Расслабляет. Выдыхает. Снова пытается сжать.  

- Не шевелись. Скорая уже едет. – Наклоняюсь и целую в щеку. Уголок губ. 

- Катя, - шепчет мне в губы. 

- Все хорошо будет с Катей. Не волнуйся, - оборачиваюсь, на всякий случай, проверяю, что машина закрыта и девочка не вышла. 

- Дочка…

- Все хорошо с твоей дочкой. Она в безопасности. Ничего не видела. Не думай об этом, она побудет со мной. – Я говорю все подряд, только бы она не волновалась. Расслабилась. – Прости. Обещал защитить и не справился. 

Онежа что-то еще говорит,  но уже без голоса. Просто шепчет. Слезы сильнее катятся. 

- С тобой все хорошо будет, слышишь? Не смей прощаться. Катя тебя ждет. Ты ей нужна.   

Онежа прикрывает устало глаза. Дышит тяжело. Неглубоко. Редко. Каждый вдох как преодоление боли. 

Снова с усилием поднимает веки и что-то говорит. Но я ничего уже не понимаю. Это похоже на бред. 

Мну ее пальцы. Растираю. Согреваю. 

Какой-то парень снимает куртку и накрывает ей ноги. 

- Пошевели ногами. Чувствуешь?

Девушка поверхностно дышит, прикрывает веки, моргает. 

В глазах столько мольбы. Я знаю, о ком она волнуется больше всего на свете. 

А потом прикрывает веки, и холодные пальчики расслабляются в моей ладони. 

- Онеж, Онежа. – Хлопаю по ледяным щекам. – Открой глаза. Онежа, открой глаза. Слышишь уже сирена. Скорая едет. Тут будет через минуту. – Не реагирует. 

Руки начинают трястись.  Боюсь коснуться шеи и проверить пульс. 

Глаза вскидываю на машину скорой, что едет по встречной.  У самого уже ноги затекли и замерзли на снегу сидеть, а она лежит. Оглядываюсь и замечаю, как под ней начинает багроветь кровь. Дьявол. 

Зубы сжимаю, чтобы сдержаться и самому не схватить ее, не понести навстречу скрой. Твою мать. Да что это такое?! Не было же ничего.   

 -  Валера уже тут, слышишь? Чуть-чуть потерпи. Капельку. Ради Кати. Ради папы. Ты им нужна. 

Скорая тормозит рядом. Бригада врачей возле нас.  Отталкиваюсь от земли и поднимаюсь, отступая назад. 

- Жива, - слышу их слова. Выдыхаю и открываю глаза. Ищу Вала. Осматриваюсь. Да где он?! Неужели не смог?! 

Присматриваюсь к машине и понимаю, что не та. Не та, черт! Кто-то вызвал городскую скорую, которая просто приехала раньше.  

Что делать, дьявол? Дать им возможность оказать помощь или ждать Вала? Каждая минута. Секунда на счету. Да что за херня. Где нужная скорая? Врачи несут носилки, чтобы переложить девушку. 

До последнего всматриваюсь. Прислушиваюсь к сирене. Давай же. Скорее. 

Фельдшер уже звонит, называет какой-то диагноз, говорит готовить операционную. 

Сердце несколько раз успевает остановиться и запуститься у самого. Набираю Вала и жду, когда ответит. 

Я же не могу сказать им не трогать ее и оставить на снегу. И доверяю только другу. 

Отхожу в сторону и позволяю переложить на носилки. 

Рука девушки безжизненно повисает с края носилок. На снегу след крови. А в