Последняя битва - Ирина Булгакова

— Но как мы оказались в лесу? — спросила она у Стасии. Мила не очень хорошо её знала и понимала, но ребята с ней довольно-таки много общались и доверяли.

— Вы не были в нём до тех пор, пока кто-то из вас не нарушил защитного круга. А потом… вас просто втянуло в чащу. Не знаю, как это объяснить. Потом я поняла, что меня зовут и пора просыпаться, а дальше вы знаете.

— А что же теперь? — всё ещё ёжась, спросила Мила.

— Ничего, — пожала плечами Стасия. — Первое время вам нужно будет следить за ними. Они побывали в руках у демонов гнева. Лес придётся основательно почистить, но это моя работа. И, в конце концов, я сделаю это с удовольствием.

— Давайте ложиться спать, — предложил Аслан, а девчонки вздрогнули от услышанного.

— Не волнуйтесь, больше ничего не произойдёт, — тепло пообещала Лессовица. И едва ребята улеглись, жестом подозвала Миру. Когда та приблизилась к ней, Стасия бросила в огонь веточку какого-то растения, и буквально через пару минут друзей окутал крепкий сон. — Я очень за тебя волновалась.

— А я за тобой жутко соскучилась, — ответила Мира тем же.

— Как ты?

"Плохо, очень плохо. Камень на душе. Почему-то я одна? Если взялись поддерживать и оберегать, нужно идти до конца. А так… я просто гасну. Вокруг темно. Я не вижу впереди света. Я остановилась, и сердце остановилось. И даже не пустота. Ничто. Это больше подходит. Это как отправная точка, с которой начинается всё новое, но я до неё ещё не дошла. Дико, глупо, тщетно. Я как будто задыхаюсь оттого, что сама себя душу. Я не знаю, что дальше".

— Я запуталась. Меня ничто не радует, я не вижу цели. Я просто не знаю, что делать и куда дальше идти. Принцы пропали из замка.

— Ты из-за Асилара? Скучаешь? Любишь? — Мира удивлённо вскинула брови на вопрос Стасии.

— Нет, — покачала она головой. "Тебя любить нереально, ведь ты ненормальный". — Простить не могу, от этого плохо. А ты Рамюэля?

— Нет, — ответила Стасия. Но глаза… — У меня и без него всё хорошо.

— Кого ты хочешь обмануть, Стасия? Ты также одинока. Чувствуешь себя среди других, как в пустыне. Разве я не права? — слёзы, хрустальные слёзы Лессовицы потекли по щекам. Мира смотрела в её милые глубокие, словно лесной омут, глаза и вдруг поняла, что тоже плачет. От чего? Почему эти глупые слёзы, словно горошины катятся по щекам? Почему ей так знакомо чувство Стасии?

Одиночество. Разве ты можешь рядом с друзьями себя чувствовать одиноко? Кто-то скажет, это априори невозможно. Одинокий человек — это тот, кому не с кем общаться. Но это не совсем так. Одинок тот, кому не хватает внимания, тот, кому не с кем поделиться, потому что он боится, что его не поймут. Одинок тот, кому не хватает тепла, если сердце требует большего.

— Я просто боюсь, что мне придется уйти из этого мира. Он гибнет, — внезапно решилась Стасия.

— Я тоже очень боюсь, Стасия. Боюсь с того момента, как нас выдернуло из нашего мира. Здесь всё кажется намного серьёзнее. Этот мир опасен, наш безумен. И я не знаю, смогу ли я вернуться обратно. А если и так, смогу ли спокойно жить дальше? Мы знаем, у кого Ключ, но не знаем, для чего он. Мы не знаем, куда нам дальше идти. Я не знаю, за что мы боремся. Ради чего? Мы потеряли цель.

— Саббатей — стан покоя светлых. Это черта, город спокойствия и грань мира, — почти заворожено пробормотала Стасия. — Если и искать путь в дальнейшем, то только там.

— Саббатей? — удивлённо задумалась Мира.

— Именно. Мира, мы поговорим об этом завтра. А теперь тебе пора отдохнуть. Сегодня ваш сон буду охранять я.

ГЛАВА 4

"Четвёртый Ангел вострубил, и поражена была третья часть солнца и третья часть луны и третья часть звёзд, так что затмилась третья часть их, и третья часть дня не светла была, как и ночи. И видел я и слышал первого Ангела, летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе, горе живущим на земле".

Апокалипсис.

На поляне находилось четыре существа. По-другому их назвать было нельзя. Они были похожи на людей, только ничего человеческого в них и подавно не ощущалось.

— Приветствуем тебя, брат. Заждались.

— Вижу. Так ждали, что и полакомиться успели вдоволь. Что же только теперь я понадобился вам? Что только сейчас разбудили?

— Ну, что ты, — вкрадчивый голос мог перевернуть мир.

— Нахема, — скорости Четвёртого Воина мог позавидовать любой лесной зверёк. Едва он сделал шаг, а девушка уже ощутила его дыхание за спиной. — Ты всегда приходишь первой. И всё также прекрасна.

— Спасибо.

— И всё также опасна. Что заставило вас разбудить меня? Неужто добыча так велика, или обитатели с вами делиться не хотят? — ехидно прошелестел голос.

— Мы просто решили, что негоже забывать про брата, — ухмыльнулся ещё один участник.

— Ты всегда имел много лиц, Самаэль. А я всегда считался старшим. И я хочу знать, — говорившие с ним, поёжились. Сухие верхушки деревьев медленно пригнулись к земле и всё так же медленно заняли обратные позиции. В лицо дохнуло смертельное дыхание и взвило волосы Нахемы жгучей волной. По телу царицы вампиров пробежал холодок, — что вы задумали? Зачем явились?

— Время, брат, — ответил Третий. — Время пришло поквитаться с врагом, — колючий взгляд Четвёртого Воина заставил всех троих вздрогнуть. Он был не просто сильным, он был самым могущественным из них. Каждый сейчас чувствовал, что неверный шаг может стоить им существования.

— О ком ты говоришь? — взвилась сухая трава, и затрещали столбы деревьев.

— Иные ступили в этот мир.

— ЧТО?! — Нахема резко зажала уши руками, Самаэль пытался удержаться на одном месте, от чего его ноги вросли в землю. Четвёртый Воин вырос. Нет, он просто оторвался от земли и теперь скользил и парил в воздухе. Его мощь прижимала родню к земле. Сила волнами проносилась вокруг.

— Это правда! — закричала Нахема, пытаясь перекричать адский рёв ветра. — Они пришли, и у них Ключ!

— Ключ? — всё стихло в одну минуту, и трое Воинов почти со стоном повалились на землю. Четвёртый из Воинов легко спрыгнул на сухую траву и задумался. Он был небольшого телосложения, немного худощав. У него были какие-то неестественно серые волосы и водяные глаза. Пожалуй, это отталкивало. Черты лица были смазаны. Нельзя было сказать: красив ли он. Но в нём чувствовалась некая грация и ловкость, что заметно выделяло его среди прочих. Он был резок и быстр, но мягок в разговоре. — Как он оказался здесь?

— Повелитель позвал его, — ответил Третий Воин. Он был серьёзен и прямолинеен. Глядя в его глаза, можно было понять, с ним шутки плохи.