Если небо молчит - Дмитрий Герасимов

Маргарита уронила с ложки в тарелку клецку.

– Ну что вы! – улыбнулся Корж. – Пустая формальность. Уж простите меня, что расспрашиваю о всяких пустяках. Служба такая. По последней разнарядке нам велено собирать информацию обо всех гостях Сырого Яра. Для галочки, как всегда. – И он ободряюще хмыкнул.

– Вот оно что! – понимающе кивнул Семен Романович. – Действительно, Сизифов труд. Сочувствую вам.

– Здесь у нас записаны все, кто останавливался в УЮТе хотя бы на день. – Ульяна Юрьевна листала толстую тетрадь в клеенчатом переплете. – Этот человек был одним из последних. У него еще имя такое странное… А! Вот он! Я же говорю: имя странное – Теодор. Теодор Свирский.

За столом все вздрогнули, потому что гостиную прорезала свистящая трель дверного звонка.

– Господи! – удивилась Ульяна Юрьевна. – К нам гости. Может, конференция какая в городе открывается?

Семен Романович вытер салфеткой рот и отправился открывать калитку.

– А может, Свирский вернулся, – оскалился Корж. – С деньгами.

Маргарита бросила на него гневный взгляд.

Ульяна Юрьевна не поняла иронии.

– Я же говорю, – виновато пожала плечами она, – нам не нужно никаких денег от этой организации… как ее?.. социальной истории. Мы с Семеном и так вознаграждены – какого сына воспитали! – Она горделиво поправила рукой прическу и доверительно сообщила: – Максим – гений!

– Да уж… – мрачно подтвердил Корж.

В комнату вернулся Танкован. За ним, цокая каблучками, вошла Ларочка. На ней был широкий коричневый жакет и черная трикотажная юбка. На ногах – лакированные туфли на высоком каблуке с тонкими позолоченными пряжками. Лицо ее сияло.

– Здравствуйте, Ульяна Юрьевна! Я к вам с новостями от Максика! – Она расцеловалась с хозяйкой и, повернувшись к столу, округлила глаза: – Что я вижу! Марго и Сашка у вас столоваются! Неужели на постой попросились? Или номерочек на час снимают?

– Заглохни! – грубо оборвал ее Корж. – Тарахтелка бензиновая.

– Садись, Ларочка. – Хозяйка достала из серванта еще одну тарелку. – Пообедай с нами.

Семен Романович потер руки:

– Сегодня день приятных гостей. Хорошее общество молодых, образованных людей! А что нам, старикам, еще нужно?

– Спасибо, Ульяна Юрьевна. – Ларочка подхватила женщину под локоть. – Я на минутку забежала. Расскажу новости – и дальше поспешу по делам.

– Как там Макс? – осведомился Танкован. – Ты попеняла ему, что редко старикам звонит?

– Конечно! – Ларочка расплылась в плотоядной улыбке. – Выговорешник влепила! Пристыдила. Он обещал звонить чаще. А приеду, говорит, когда разбогатею. Мол, и сам твердо на ноги встану, и родителям помогу.

Ульяна Юрьевна покраснела от удовольствия.

– Да мы-то – ладно! Ведь живем как-то – и ничего. Главное, чтобы у Максимки все было в порядке. Он – наша главная радость и надежда.

Корж насмешливо поджал губы.

– У него все путем, – заверила Ларочка. – Устроился на хорошую работу. Я толком не поняла, но вроде с компьютерами дело имеет.

– Компьютеры – это хорошо, – авторитетно кивнул Семен Романович. – За ними будущее. И хорошие специалисты в этой области нужны всегда.

– Ну а как живет? – озабоченно спросила Ульяна Юрьевна. – Как питается?

Ларочка хмыкнула.

– Живет хорошо. Купил себе мотоцикл.

– Ой, – хозяйка поднесла ладони к щекам, – это в Москве-то? Там такое движение жуткое на дорогах! По телевизору показывали: одни аварии. А самый опасный транспорт – мотоциклы.

– Максик аккуратный, – заверила Ларочка. – В аварию не попадет. У него все рассчитано и все ходы записаны. Сейчас снимает квартиру на пару с другом. Очень приятный молодой человек. – Она покраснела. – И имя такое красивое – Руслан.

– Значит, не скучно ему, – констатировал Семен Романович. – И оплата – пополам. Не так накладно.

– Ему не скучно! – Ларочка расхохоталась. – Максик большой спец по женскому полу! Скучать не приходится. – И она бросила победный взгляд на Маргариту. Та опустила глаза.

– Вот бабник… – досадливо крякнул Танкован.

– Еще ветер в голове, – покачала головой Ульяна Юрьевна. – Ну, ничего. Годик-полтора – и остепенится. Вернется к настоящим ценностям. Поймет, наконец, что самое главное в женщине – это ее любовь.

– Максик уже понял, что самое главное в женщине. – Ларочка не сводила с Маргариты ликующего взгляда. – Он ищет невесту побогаче да поумнее. А к местным… ценностям возвращаться – тоска зеленая! – Ей осталось вбить последний триумфальный гвоздь в самое сердце Маргариты. – К ошибкам молодости не возвращаются!

– Зря ты так, – покачал головой Семен Романович.

– Это не я, – пожала плечами Ларочка. – Это мне сам Максим так объяснил. Он же физик, у него все подсчитано, продумано и сверено. – Она чмокнула в щеку Ульяну Юрьевну. – Ну, я побегу, а то прямо с поезда к вам. Только вещи успела домой закинуть. Еще дел невпроворот. И Руслану обещала позвонить. Он явно на меня глаз положил!

Последнюю фразу Ларочка прощебетала уже в дверях.

Когда на улице за ней захлопнулась калитка, Семен Романович сердито тряхнул головой:

– Вот сорока!

Корж искоса взглянул на Маргариту. Та сидела, не сводя глаз с тарелки, положив перед собой руки на манер школьной отличницы.

– Простите, – сказал он, повернувшись к хозяйке, – я хотел бы все-таки закончить с тем господином… со странным именем. Что же ему понадобилось от вас?

Ульяна Юрьевна замялась.

– Понимаете, – она медленно вытерла руки о передник и закрыла супницу крышкой, – его интересовало то, о чем в нашей семье говорить не принято.

– Мы старательно обходим эту тему, – подхватил Танкован. – Хотя она ни для кого не секрет в нашем городке, и для Максима – в том числе, но у нас на нее табу.

– Однако этому Свирскому удалось вас разговорить? – уточнил Корж.

– Он появился у нас, уже собрав всю необходимую информацию, – неохотно пояснила Ульяна Юрьевна. – Нам оставалось ее только подтвердить. Узнав правду, господин Свирский заявил, что нам полагается вознаграждение. Он еще сформулировал так нелепо: за проявленное благородство и человечность… Четверть века назад! Как это глупо…

– Четверть века назад… – машинально повторил Корж. – То есть Свирского интересовали события двадцатипятилетней давности?

– Если быть точным, – Танкован вытер губы салфеткой и сжал ее в кулаке, – его интересовало одно-единственное событие восемьдесят пятого года…

– Мы неохотно распространяемся об этом, – промямлила Ульяна Юрьевна. – Потому что…

– …потому что в восемьдесят пятом году, – решительно перебил ее Семен Романович, вставая из-за стола, – мы усыновили нашего Максимку, взяв его из городского дома малютки.