Шумер. Вавилон. Ассирия: 5000 лет истории - Валерий Гуляев

Искусство Аккада

Для Аккадского периода (XXIV–XXII вв. до н. э.) более всего характерна идея обожествления царя, которая сначала воплощается в титулатуре, вводимой по царской воле, а затем и в идеологии и в искусстве.

«В искусстве, – отмечает И.М. Дьяконов, – это мужественный человек, с подчеркнуто энергичными чертами сухощавого лица: правильные, четко очерченные губы, небольшой нос с горбинкой – портрет идеализированный и в какой-то мере обобщенный… вполне соответствующий сложившемуся из исторических и легендарных данных представлению о герое-победителе Шаррумкене (Саргоне. – В.Г.) Аккадском (см. так называемую портретную голову из Ниневии – предполагаемое изображение Шаррумкена в бронзе)».

В целом, аккадское искусство – более передовое, развитое и смелое, чем шумерское. Наиболее ярким его памятником может служить стела царя Нарам-Суэна, внука Саргона Аккадского, сделанная из красного песчаника по случаю победы над горцами-луллубеями.

«Рельеф изображает, – пишет И.М. Лосева, – как, преследуя по пятам неприятеля, поднимается Нарам-Суэн с войском по горным тропинкам страны луллубеев. Не тяжелой фалангой, как это было на стеле Эаннатума, а развернутой цепью, быстро и энергично вслед за Нарам-Суэном поднимается войско на вершину горы, где происходит победоносное завершение битвы. В ужасе отступает враг, но пути к отступлению отрезаны, луллубеи окружены воинами Нарам-Суэна».

Здесь, если сравнивать данный монумент со «Стелой Коршунов», налицо большие и прогрессивные изменения. Умело расставленные по диагонали фигуры создают впечатление движения войска. Появились теперь и элементы пейзажа: волнообразными линиями показаны скалы и горы; несколько разбросанных там и здесь деревьев создают впечатление лесистой местности. Выразительны и динамичны и все изображенные человеческие фигуры – самого Нарам-Суэна в рогатом шлеме бога (его рост в несколько раз превосходит изображения остальных персонажей) и опрокинутого навзничь луллубея с пронзенной копьем шеей.

Обожествленные аккадские цари представлены и в глиптике – на цилиндрических печатях. Обычно это могучий герой с кудрявой бородой и длинными волосами. Он сражается со львом, его мускулы напряжены, одной рукой он сдерживает вздыбившегося зверя, чьи когти в бессильной ярости царапают воздух, а другой вонзает кинжал в загривок хищнику.

Илл. 98. Голова статуи правителя. Известняк.

Аккадский период

«Разумеется, – подчеркивает И.М. Дьяконов, – изменения, происшедшие в искусстве аккадского времени: динамичность композиции, правильная передача пропорций человеческого тела, отказ от искусственной ритмизации и стилизации, интерес к героической личности – были вызваны более серьезными причинами, нежели простое умение резчиков Аккада лучше обращаться с камнем, чем их более южные предшественники Раннединастического периода. Сказались, видимо, те перемены, которые произошли в политической и социальной жизни страны».

Аккадские традиции во многом сохранились в искусстве древней Месопотамии и в эпоху «шумерского ренессанса» – во времена господства III династии Ура (многочисленные реалистические «портреты» лагашского правителя Гудеа, глиптика, скульптурная голова богини Нингаль, статуэтки правителя Ур-Намму, терракота). Но в целом памятники этого времени оставляют впечатление однообразия и стереотипности.

Зарождение научных знаний в Месопотамии

Практические потребности, хозяйственные, административные и медицинские, уже на ранних этапах развития цивилизации в древней Месопотамии привели к появлению начатков научных знаний. Наибольшего развития в Шумере, Аккаде и Вавилонии достигла астрономия. И поскольку наши сведения в этой сфере основаны главным образом на клинописных текстах II–I тыс. до – н. э., то в дальнейшем мы будем говорить именно о вавилонской астрономии, хотя истоки последней, бесспорно, восходят еще к шумерской традиции.

Наблюдения за движениями небесных светил, начавшиеся, несомненно, еще в IV тыс., постепенно привели к накоплению астрономических знаний. Астрономическим наблюдениям весьма благоприятствовали климатические условия Двуречья. Небо над Двуречьем безоблачно не менее восьми месяцев в году; воздух бывает настолько чист, а звездный блеск настолько ярок, что иногда можно простым глазом различить фазы планеты Венеры. В III тыс. для астрономических наблюдений при храмах строились специальные многоэтажные башни, так называемые зиккураты. На изображениях зиккуратов, дошедших до нас, показаны башни в пять этажей. Но во II тыс. строились зиккураты и в семь этажей. По имеющимся сведениям, высота их достигала 20 м. Наблюдения производились с площадки верхнего этажа; жрецы-наблюдатели пользовались таким же визиром в форме рупорообразной трубки, каким пользовались египетские астрономы. Для счета времени существовали, как свидетельствует Геродот, солнечные часы, которые, конечно, могли служить только днем; возможно, что ночью пользовались песочными часами.

Илл. 99. Вавилонские светила и созвездия Зодиака

Первоначально у всех народов наблюдения производились за видимым движением и фазами Луны и за видимым движением Солнца, что послужило основанием для счета времени еще в первобытнообщинную эпоху. В южном Двуречье уже в III тыс. на основе таких наблюдений жрецы определили продолжительность года в двенадцать лунных месяцев, по 29 и 30 дней каждый, всего из 354 дней. По документам из III династии Ура и из эпохи Хаммурапи мы узнаем, что расхождение между принятым лунным годом и истинным солнечным годом время от времени выравнивалось царскими указами об установлении на определенный год вставного месяца. Эта практика удержалась и впоследствии вплоть до последнего вавилонского царя Набонида. Лунный месяц делился на части, соответствующие фазам Луны; но это деление в древневавилонскую эпоху не соответствовало правильному делению месяца на четыре семидневные недели. На протяжении месяца были установлены четыре праздничных дня, а именно: 1-й день (новолуние), 7-й день (1-я четверть), 15-й день (шабатту – полнолуние) и 28-й день (день «черной луны»).

Наблюдения над звездным небом преследовали также и другую практическую цель. Несомненно, что уже в конце III тыс. у жрецов утвердилось положение, будто между небесными светилами и богами должна существовать какая-то определенная связь. Отсюда был сделан вывод, что движение небесных светил происходит по повелениям живущих на небе богов и что наблюдения за этими движениями могут дать возможность открывать настроение и волю богов. Такое же происхождение, зависящее от воли и настроений богов с точки зрения религии, должны были иметь и атмосферные явления: ветер, дождь, гроза, облака, туманы, наконец, специфические изменения в цвете и виде Луны и Солнца под влиянием атмосферных явлений. Исходя из этого жрецы к началу II тыс. создали специальную «науку», основанную на наблюдениях за движениями небесных светил и за атмосферными ситуациями; те и другие, с жреческой точки зрения, были единым комплексом небесных явлений. Эту область древневавилонской культуры можно назвать астрологией: предсказания делались по совокупности примет астрономических и метеорологических («если при появлении луны будет дуть южный ветер, то поражение Амурру»; «если Адад прогремит своим голосом (то есть если будет гроза. – В.Г.) в день исчезновения луны, то богатый урожай и устойчивые цены на рынке». Были, правда, еще и предсказания, основывавшиеся исключительно на астрономических наблюдениях, в особенности на основании затмений, но они нисколько не изменяли основного характера древневавилонской астрологии. Однако эта новая область «науки» имела огромное политическое значение, так как она обслуживала главным образом царя и потому могла оказывать решающее влияние на царскую политику, в особенности военную, и на организацию придворных интриг и заговоров. Сознательный жреческий обман здесь мог иметь и имел больше места, чем в какой-либо другой области идеологии.

При таких целевых установках наблюдений за звездным небом подлинные астрономические знания, конечно, не могли развиваться быстрыми темпами. Астрономические тексты библиотеки Ашшурбанапала стоят еще на том же уровне знаний, какой был достигнут в эпоху Хаммурапи; быстрое развитие вавилонской астрономии замечается только в позднеперсидскую эпоху (документы начала IV в.) и особенно в эллинистическую эпоху. Астрономические тексты III и II тыс. до н. э. характеризуются отсутствием твердой терминологии, почти полным отсутствием измерений и числовых данных, зачастую также отсутствием точных дат. Астрономические наблюдения соединяются с метеорологическими наблюдениями; астрономические явления объясняются не законами движения небесных светил, как это имеет место в позднейших текстах, а вмешательством духов и богов – например, затмение Луны в одном тексте объясняется тем, что Луну заслонили семь злых духов.