Волчья звезда - Евгений Малинин

Скал сел в траву и, подняв морду к небу, уставился в глубокую равнодушную синь.

«Медведи не пошли в глубь нашей территории, это означает, что их цель находилась совсем рядом с границей... Возможно... Но они разорили несколько деревень и осадили Мурму. Они не ушли к себе, а сидели под Мурмой! Значит, цель их набега находится в Мурме?»

Скал бросил быстрый взгляд в сторону частокола, за которым скрывался городок, и покачал головой.

«Нет... Медведь сказал, что они получили то, за чем пришли! Но в Мурме они не были, значит, „то, за чем они пришли“, находилось не в городке! Так где? В тех разоренных деревеньках? Но что может быть ценного для медведей в нищих деревнях извергов? Или покойник перед смертью хвалился попусту и ничего они не „получили“? Но и в этом случае вопрос „За чем именно послал Воровот своих медведей к волкам?“ остается!..»

Скал снова посмотрел в сторону Мурмы, надо было оставить свои размышления и заканчивать дело с медвежьим набегом.

Поднявшись с травы, он «позвал» своего помощника:

«Коготь, как дела у остальных?»

«Все кончено, вожак, – тут же отозвался волк, державший связь с другими группами волков. – Все медвежьи сторожи уничтожены, а из тех, что хоронились в лесу, уйти удалось двоим – они смогли повернуться к Миру тетеревами и улетели к себе... – Волк мысленно усмехнулся и закончил: – Вот не думал, что такая никчемная грань может пригодиться!»

Однако Скал не ответил на шутку, секунду помолчав, он приказал:

«Передай всем – идем в Мурму».

Спустя два часа вся дружина Скала, за исключением двух десятков дозорных, была в городке. А там их уже ждали – были истоплены бани, накрыты столы. Вожак полевой стаи объявил, что отдых продлится двое суток, после чего, оставив четверых не слишком серьезно раненных волков в городе, стая пойдет... открыто пойдет в земли восточных медведей, мстить за нанесенный восточным волкам урон!

Скал знал, что в стае восточных медведей было около трехсот пятидесяти людей да десятка четыре полуизвергов – сила серьезная и с шестью десятками волков ее не сломить, но проучить медведей, и проучить серьезно, надо!

Однако на следующий день, ближе к вечеру, Скала, ушедшего к пограничной реке, неожиданно «вызвал» Ворчун.

«Скал... – мысль старого волка была странно растерянной, – ...я получил сообщение от Всеслава. Пропал какой-то... Вотша! Я не знаю, кто это такой, но князь сказал, что ты в курсе...»

«Что дословно передали от Всеслава? – перебил его Скал, и мысль его была наполнена такой яростью, что Ворчун от растерянности несколько секунд „молчал“. А затем вожак полевой стаи „услышал“ следующее:

«Сегодня ночью из замка пропал Вотша. Ушел с табуном на ночь к реке. Конюхи зарезаны, извержонок исчез. Из табуна пропали две лошади, следы ведут на восток. Послать вдогонку некого, обязательно перехвати их на границе».

После этого Ворчун сразу же прервал связь, а Скал уставился в темную, быстро текущую воду, и в его голове частым пульсом билась одна-единственная фраза:

«...мы получили то, за чем пришли!»

Неужели целью медвежьего набега был... извержонок, а медвежья стая просто ждала под Мурмой, когда его доставят из глубины волчьей территории?

Ночи середины лета светлы и коротки. Правда, в эту ночь луна практически не светила – было новолуние, зато звезд по небу было раскидано несчитано!

Вотша уже не в первый раз выехал в степь за Десыню с замковым табуном. С тех пор, как Медведь уехал на восточную границу, он стал смелее, да и разговор с наставником сыграл свою роль – он твердо решил выдавить из себя страх! В этот раз Палей повел уменьшившийся табун на несколько километров дальше – трава в степи начала выгорать, а берега реки около города были объедены скотом извергов.

Стемнело поздно, так что конюхи вместе с помогавшими им мальчиками не только успели искупать коней, но и не спеша приготовить ужин и поужинать. Теперь, лежа у догорающего костерка, четверо мальчишек-извержат завели разговор о многоликих, благо, ни одного из них в этот раз с табуном не было. Вотша помалкивал, хотя общался с многоликими гораздо чаще всех других ребятишек, и они, заинтересованные его молчанием, все чаще поглядывали в его сторону. Но тут к костру подъехал сам Палей, в последний раз объезжавший табун, и, спрыгивая с седла, прикрикнул:

– Не надоело болтать-то? А утром вставать как будете?! Смотрите, кто сразу не встанет, плетью подниму!

Ребята знали, что старший конюх их просто стращает, но разговоры смолкли – не послушаешь, в следующий раз могут в степь и не взять. Вотша перевернулся на спину и долго лежал с открытыми глазами, разглядывая помаргивающие звезды. Глаза у него начали слипаться, но в это мгновение от табуна донеслось конское ржание, а затем странно заполошный топот копыт, словно стреноженные кони шарахнулись от чего-то страшного. Палей приподнялся на локте и прислушался... И снова раздался топот, но на этот раз кони явно шарахнулись в другую сторону.

– Да что там такое? – негромко пробормотал Палей, вставая с травы. – Куда Фаддей смотрит?!

Конюх вскочил на свою лошадь и ускакал к табуну, а Вотша невольно начал прислушиваться к ночным звукам. Сначала было все тихо, и мальчишка начал успокаиваться, затем его снова охватила тревога – слишком долго старший конюх не возвращался. Но когда уже он собирался встать и пойти к табуну, снова послышался конский топот. К костру приближался всадник, и, как сразу же понял Вотша, не один!

Действительно, через минуту к костру подскакали двое. Костер к этому времени уже совсем прогорел, так что лиц всадников видно не было, однако их фигуры, отчетливо видные в звездном свете, насторожили извержонка – они были огромны, а один из всадников показался ему странно знакомым, хотя и не похожим ни на одного из трех конюхов, сопровождавших табун.

Всадники между тем поскакали к костерку, и сразу же раздался низкий, грубый с прирыкиванием, незнакомый голос:

– Ну, который из них?!

Все ребята мгновенно проснулись, подняли головы, но на ноги поднялся один Вотша.

– Да вот он, стоит! – ответил второй всадник, и извержонок с ужасом узнал голос... Медведя!

– Давай его сюда, а остальных кончай! – приказал первый всадник.

Один из всадников прямо с коня прыгнул к Вотше, сгреб его в охапку и буквально швырнул на лошадь, перед седлом своего товарища. Затем он выхватил из ножен длинный кинжал...

Только один из мальчиков успел коротко вскрикнуть. Через минуту обе лошади развернулись и быстрой размашистой рысью направились от реки в открытую степь.

Вотше было неудобно лежать животом на конской спине, но едва он попробовал чуть повернуться, державший его всадник больно надавил широкой ладонью ему на спину и рыкнул: