Летняя роза - Бонни Винн

Тем не менее он отключил свою совесть при обсуждении проблемы, мучившей соседей, и, не поднимая глаз от стола, ответил:

— Не знаю, Адам. Я еще только учусь. Чтобы справиться с этим делом, вам потребуется настоящий адвокат.

— Но это означает, что нам придется ехать на Восток!

— Может быть, и нет, — промычал под нос Шэйн, шагая взад и вперед по просторной комнате. — Ты можешь отправиться до ближайшего телеграфа и оттуда послать телеграмму человеку, которого я использую в Бостоне. Если он сумеет добыть ордер, он телеграфирует об этом сюда.

— А тем временем ты, черт подери, как следует постарайся, чтобы она передумала, — огрызнулся Джекоб Робертсон.

— Если бы я не знал наверняка, то мог бы, пожалуй, подумать, что ты мне угрожаешь, — проговорил Шэйн сдержанным голосом, в котором, однако более чем отчетливо прозвучала сталь.

Робертсон принялся кусать ногти, чтобы не взорваться. Всякий в комнате знал, что до тех пор, пока не рухнет дамба, возведенная Касси, он будет всецело зависеть от воды Шэйна.

— Никаких угроз, Шэйн. Просто подумал, что если кто и может отговорить ее от этих дурацких планов, то только ты.

— Позволь думать мне. Долгие раздумья, видимо, не идут тебе на пользу.

Шэйн отвернулся, но все же успел заметить едва сдерживаемую ярость, исказившую лицо Робертсона. Однако у Шэйна было полно и других забот, кроме дурного характера Робертсона. Все начиналось заново, однако теперь дело уже не кончится тем, чтобы Лэнсеры зализывали раны.

Топот копыт прервал размышления Касси. Она резко встала с грязного берега и, прикрыв глаза от солнца рукой, всмотрелась в даль. Приближался одинокий всадник, и Касси знала — это Шэйн. Она ожидала его появления с того момента, как кавалькада направилась в сторону его дома.

Он приближался на своем огромном сером в яблоках жеребце. Касси безуспешно пыталась разгадать выражение его бесстрастного лица.

Сойдя с коня, Шэйн подошел и без церемоний заявил:

— Итак, ты все же сделала это.

— Да, — столь же прямо ответила она.

Шэйн снял шляпу и бросил ее на траву. Запустив пальцы в каштановые кудри, он недоумевающе пожал плечами.

— Почему, Касси?

Она попыталась было начать объяснять, но он прервал ее:

— Мне отлично известны причины, но скажи, зачем рисковать своими жизнями ради какого-то куска грязи?

— О?! Теперь это уже кусок грязи. Неужели ты так же относишься и к Лэйзи X.?

— Нет, но тут все совершенно иначе. Я вырос на своем ранчо, провел на нем всю жизнь.

— А я, по-твоему, не могу чувствовать того же?

— Но ты ведь не выросла здесь. Тебя не учили любить свою землю превыше всего на свете.

— Может быть, и нет, но с того самого дня, как умерли мои родители, у меня не было дома, который я любила бы. Это единственное, что я пыталась сделать с тех пор, как приехала сюда. Но каждый, начиная с тебя, пытался остановить меня.

— Но исключительно для твоей же пользы.

— Хватит, я устала от того, что ты все время решаешь, что мне полезно, а что нет.

— Если бы ты послушала меня раньше, не оказалась бы сейчас в таком тупике.

— В тупике вовсе не я — твои приятели!

— Ведь не думаешь же ты, что они вот так просто возьмут и сдадутся тебе на милость только из-за того, что ты перекрыла им воду, которая все равно что кровь?

— А что они могут? — бросила вызов Касси, начиная злиться вслед за ним.

— Хочешь сказать, что еще кроме возможности просто пристрелить тебя, когда окажешься одна без всякой надежды на помощь? — пробасил Шэйн, обводя широким жестом огромные безлюдные просторы, окружавшие их со всех сторон.

Касси не решалась сознаться самой себе в безотчетном страхе, внезапно поползшем вдоль спины и стиснувшем ей горло, и бессознательно закусила нижнюю губу.

— Да, вот это действительно будет по-мужски, — язвительно проговорила она с напускной бравадой.

— По-мужски это или нет, но так уже было не раз, — ответил Шэйн удивительно спокойным тоном.

Молча Касси пристально смотрела на него, не желая верить, но инстинктивно понимая, что он говорит правду. И, оглянувшись по сторонам, с ужасающей до озноба отчетливостью поняла, что именно в такой ситуации она сейчас и находится. Внезапно ей стало ясно, как легко будет любому задумавшему убийство улучить такой же вот похожий момент.

— Самое время пересмотреть свое отношение к моему предложению.

Не веря своим ушам, Касси вскинула голову. Неужели Шэйн думает, будто ею можно манипулировать с такой легкостью? Неужели он считает, что, предупредив, запугав и чуть-чуть подтолкнув, сможет вынудить ее отказаться от своей собственности?

— Да, понимаю, как ты сейчас доволен. Ты сможешь сказать своим дружкам, что спас от страшной угрозы их скот и одним ловким движением обвел вокруг пальца эту незамужнюю одиночку-овцевода.

Гнев разрастался в ней с каждым мгновением, и она вдруг заметила, что стоит рядом с ним, всего на расстоянии вытянутой руки. Ее била неконтролируемая дрожь.

— Чего бы хотелось мне, — произнес Шэйн так, что бурливший в нем гнев едва ощущался, поскольку он старался не повышать голоса, — так это спасти твою глупую башку. Прямо сейчас, я и не знаю сам почему!

Они стояли друг против друга, каждый дрожа от гнева и еще чего-то иного. То, что оба догадывались о подспудных причинах напряженности, повисшей в воздухе, усиливало ее еще больше.

— Ты невыносимый дурак! Мне не нужно, чтобы ты меня спасал. Я не дамочка в расстроенных чувствах, так же, как и ты, в чем я абсолютно уверена, не джентльмен!

Образы распаленных тел, взывающих к единственной заветной цели, внезапно промелькнули в глазах у обоих. Удушающая пелена неосуществленного желания пронизала окружающий воздух, и этот перенасыщенный эмоциями воздух проник глубоко внутрь, когда оба почти одновременно и совершенно безотчетно вздохнули.

— Тебе следовало бы надеяться, что я джентльмен, — сказал очень тихо Шэйн, делая шаг навстречу.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, не отступая ни на шаг, ощущая жар, излучаемый его телом.

— А вот что, — прорычал он, хватая Касси за руки и привлекая к себе. Губы его властно коснулись ее губ, не отпуская от себя. Волнующее вторжение началось. Касси с трудом боролась с нахлынувшими воспоминаниями о его объятиях и о руках, отыскивающих самые чувствительные места ее тела.

Затем постепенно Шэйн почувствовал медленную капитуляцию, как если бы она таяла в его объятиях. И столь же внезапно он понял, что стал объектом наступления. Чертыхаясь, он пытался сдержать ее, а она пинала его обутые в ботинки ноги и яростно колотила крохотными кулачками по его широкой груди. Сперва он подумал, что она просто сопротивляется, но когда ее башмак ударил по незащищенной ботинком кости, он выпустил ее и принялся растирать ушибленную ногу.