Вермахт против евреев. Война на уничтожение - Александр Ермаков.

1. В многочисленных общинах евреи были эвакуированы. Причины, приведшие к эвакуации, были разнообразными. Между прочим заявлялось, что были разрушены вследствие войны, что евреи больше не могут жить вместе с поляками и тому подобное. Эвакуация имеет следствием то, что многочисленные евреи, невзирая на возраст и пол, бродят по стране от деревни к деревне и от города к городу. Так как опасность такого рода эвакуаций евреев из-за отсутствия всякого контроля исключительно велика, я распоряжаюсь:

а) евреев следует собрать вместе внутри сплоченной общины в помещениях, заселенных только евреями;

б) местные евреи принципиально больше не могут эвакуироваться из общины;

в) следует стремиться к тому, чтобы евреев, покинувших свои общины, немедленно задерживать и препровождать к их родной общине.

Исключения из этих правил допустимы только по настоятельным военным или полицейским причинам. Решение принимает, поскольку речь идет о военных делах, местный комендант, поскольку дело заходит о полицейских делах — соответствующее учреждение полиции безопасности по согласованию с местным комендантом.

XVIII Захоронение останков и зарывание трупов животных.

Вблизи отдельных дорог все еще лежат останки русских солдат и трупы животных. По санитарным причинам безусловно необходимо немедленно похоронить эти останки и тотчас зарыть трупы животных.

Местные коменданты могут привлекать к этой работе евреев.

Источник: Einsatz im «Reichskomissariat Ostland»: Dokumente zum Völkermord im Baltikum und in Weißrußland 1941–1944. Berlin, 1998. S. 120–121.

Из показаний Вольфганга Янико 1/3-й роты 368-го пехотного полка 122-й пехотной дивизии (графический чертежник, город Лейпциг) Кобургерштрассе, 91

Когда я стоял вместе со штабом 281-й охранной дивизии в июле месяце 1941 года в городе Речекус (Латвия), я был свидетелем расстрела евреев. В городе было приблизительно семь тысяч евреев, их всех арестовали и систематически «ликвидировали» (ежедневно приблизительно триста человек).

Однажды я был свидетелем такой экзекуции. И то, что я там увидел, было ужасно. Место, где совершали это зверство, было недалеко за городом. Там выкопали большую, очень длинную и глубокую канаву. Латвийские вспомогательные войска под немецкой командой приказали тридцати — тридцати пяти бедным жертвам стать на край канавы (там были все возрасты, от детей и до стариков). Слышен был приказ: «Огонь!» И первые жертвы упали в канаву (выстрел в затылок).

Следующие укладывали слоями и посыпали хлорной известью трупы несчастных, а потом они сами подходили к краю канавы для расстрела. Один из наших товарищей даже сделал фотоснимок, но это видели другие, и с тех пор войскам было запрещено наблюдать экзекуции. Это переживание оставило у нас несказанное впечатление, которое до сих пор не изглаживается никакими другими картинами войны. В то время командиром дивизии был генерал-лейтенант Байер. Надо еще напомнить, что у жертв отбирали все ценные вещи и конфисковали их прежде, чем их выводили из тюрьмы к месту казни. Этот расстрел евреев был в Речекус (теперь Рзиттен). Фамилия коменданта экзекуции мне неизвестна.

В. Янико.

Вольфганг Янико написал и подписал в моем присутствии это сообщение после разговора с ним. Фабри Э. С. Инструктор политотделения № 27 Перевод Штерн. 14.4.43 года.

Источник: Черная книга. Сост. под ред. В. Гроссмана, И. Эренбурга. Киев, 1991. С. 550–551.

Письмо лейтенанта 714-й пехотной дивизии из Венгрии от 17 июля 1941 года

Знаешь, в Венгрии все красиво и хорошо, только для нас, немцев, нетерпимо свободное бегание вокруг столь многих евреев. Там, где мы вели войну, этот сброд большей частью сбежал, остаток живет под нашим контролем. Этот чесночный народ должен работать с лопатой в руках, может двигаться только по проезжей части. А в Венгрии совершенно наоборот. Здесь этот народ в известной мере все еще является представителем нации. Они задают тон, потому что у них все деньги. Хотя создали два закона, подобные Нюрнбергским, но все это еще не приносит никакой пользы. Это показалось мне чуждым вчера, когда я в плавательном бассейне обнаружил многих этих еврейских дельцов. Но и Венгрия однажды будет освобождена от них. Как говорят в народе, невестка Хорти — еврейка.

Источник: «Es gibt nur eines für das Judentum: Vernichtung»: das Judenbild in deutschen Soldatenbriefen. Hg. von W. Manoschek. Hamburg, 1995. S. 35.

Письмо капитана из штаба 2-го охранного полка из Косово от 17 июля 1941 года

Это место кишит евреями. Все привлекаются к работе. Одни должны убирать улицы, другие — улучшать их. Девушки должны стирать и штопать, юноши — чистить сапоги. С позавчерашнего дня все они носят желтое пятно. Чтобы осуществить это, понадобился пример, ведь старейшина евреев объявил, что этого не будет. Когда в ответ на новое требование его позиция не изменилась, мы были должны расстрелять его. С тех пор эти парни тянутся. Город, сожженный на 3/4, теперь такой чистый, как, конечно, никогда раньше. На руинах уже строятся новые дома. В руинах они отчасти живут, они готовят на оставшихся каменных печах и заделывают окна кирпичами, чтобы ничего нельзя было видеть.

Остальное население, поляки и белорусы, в порядке. Среди них только надо разыскать и обезвредить активных коммунистов.

Источник: «Es gibt nur eines für das Judentum: Vernichtung»: das Judenbild in deutschen Soldatenbriefen. Hg. von W. Manoschek. Hamburg, 1995. S. 36.

Из показаний шофера 6-го технического батальона об уничтожении евреев Житомира 7 августа 1941 года

Однажды через Житомир проехала военная машина (полицейский автомобиль) с громкоговорителем. Мы в это время располагались и действовали на электростанции. Через громкоговоритель было объявлено по-немецки, по-русски и украински, что сегодня, в такой-то час, на рыночной площади будут расстреляны евреи. Так как я в этот день был свободен, то пришел в указанное время на рыночную площадь. Там я увидел 50–60 евреев (мужчин, женщин и подростков), которых охраняли эсэсовцы. Охрана состояла примерно из 8 человек. Вокруг стояло около 150 гражданских лиц, пришедших сюда в качестве зрителей. Разумеется, среди зрителей были и солдаты вермахта. Евреи сидели на земле. Я протиснулся сквозь толпу зрителей и оказался приблизительно в 2 метрах от евреев. Могу сказать с уверенностью, что на всех евреях была гражданская одежда, так что не могло быть и речи, будто это военнопленные. Охранники спрашивали людей, стоявших вокруг, остались ли у них неулаженные дела с этими евреями. Время от времени украинцы из толпы отвечали, что тот или иной еврей виноват в каком-либо проступке. Евреи сидели на земле, а стоявшие вокруг, в основном украинцы, били их, пинали ногами и всячески унижали. Все это длилось около 45 минут. Затем из группы евреев отобрали трех мужчин и повели к виселице. Сверху свисали 3 петли. Трое осужденных должны были встать на грузовик. После того как мужчинам на шеи надели петли, грузовик тронулся с места. Таким образом и совершилась казнь. Эту работу проделали эсэсовцы. Следом за первыми на грузовик должны были подняться все остальные евреи. Они набились в кузов плотной массой. После этого через громкоговоритель было объявлено, что сейчас начнется расстрел. Сообщение было обращено к зрителям.

Грузовик тронулся с места и отъехал на 150 метров. Там, где машина остановилась, оказалась яма с водой, примерно 1,5 м. длиной и 0,8 м. шириной. Глубина составляла, быть может, 0,5 м. По обеим сторонам ямы стояли эсэсовцы. Теперь евреи должны были поодиночке прыгать через яму. Из-за слабости и истощения — отчасти от недостатка питания, а также потому, что среди них было много стариков, — лишь единицы могли перепрыгнуть через яму. Тех, кто падал в яму, эсэсовцы дубинками принуждали вылезать из нее или вытаскивали сами. Многие больше не могли подняться из воды. Яма должна была быть свободной, поскольку она была всего около 80 см шириной, а через нее нужно было пропустить всех остальных.

Примерно в 30 м. за ямой я увидел штабель бревен. Этот штабель был около 10 м. в длину, 1,5–2 м. в высоту и около 1,5 м. в ширину. Он использовался как защитный вал при стрельбе. Евреи группами по 5–6 человек должны были становиться к нему лицом. После этого им пускали из карабинов пулю в затылок. Так был расстрелян ряд за рядом. Каждый ряд убитых тут же отволакивали за штабель. Там был большой ров, который я видел только издали. Я стоял примерно в 20 м. от ямы и примерно в 50 м. от штабеля. Между местом казни и зрителями была протянута проволока. Ближе мы не могли подойти.

Источник: Уничтожение евреев в СССР в годы немецкой оккупации (1941–1944): Сборник документов и материалов. Иерусалим, 1992. С. 89–90.

Из памятки 454-й охранной дивизии от 20 августа 1941 года о ближайших задачах местных комендантов при оккупации советской территории