Приказ – огонь на поражение - Лев Пучков

– Ладно, мы попробуем. – Костя потёр ладони в предвкушении непростой работы и азартно блеснул глазами. – Работаем по старой методике антиподов, делая акцент на возможности разумной альтернативы. Жека, твоя задача – морально подготовить его к принятию консенсуса, но к острой фазе пока не приступать. Я спущусь минут через пятнадцать, а пока продумаю вопросы. Просьба – оставить амбиции, внимательно слушать, реагировать адекватно. Вот… Однако, если у меня ничего не выйдет… Извините, Сергей Петрович, – придётся подарить нашего гостя господину Петрушину. Со всеми потрохами.

– И это будет правильно, – одобрил Вася. – Тогда он расколется напополам. До самой жопы!

– Пошли, старший брат, – я буду тебе ассистировать. – Лейтенант принялся закатывать рукава. – Не дадим ворогу обмануть наши чаяния…

Едва Петрушин с лейтенантом удалились в блиндаж, Лиза, как отличница на уроке природоведения, подняла руку и елейным голоском доложила:

– У меня есть сообщение.

– Мы вас слушаем, барышня, – рассеянно кивнул Иванов. – Сообщайте.

– Позвольте взглянуть на страничку из фотоальбома, которую мы с Костей привезли из Моздока.

– А сообщение?

– Сначала – взглянуть.

– Лиза, ну что за блажь? – Полковник вытащил из кармана «состаренные» репродукции фото Руслана Балаева. – Смотри на здоровье, это лучше, ближе к действительности…

– Мне не нужен Балаев, – покачала головой Лиза. – Мне нужна страничка альбома. И я хочу, чтобы Костя тоже посмотрел…

– Может, мне дадут сосредоточиться?! – возмутился Костя. – Думаешь, это вот так запросто: посадить на «понятия» такого прожжённого каторжника, как Ибрагим, и убедить его сотрудничать?

– Это важно, – неожиданно упёрлась Лиза. – И, может быть, это поможет тебе в разговоре с Ибрагимом.

– Ладно, пошли, – сдался полковник. – Костя, окажем даме уважение, раз уж так настаивает…

В своём модуле полковник открыл неподъёмный стальной ящик, в котором он хранил документы, и достал страницу альбома с выпуском Руслана Балаева.

– Думаю, я не ошибаюсь. – Лиза извлекла из нагрудного кармашка карандаш для подводки глаз и обвела фото Рашида Агаева. – Я фотографировала мёртвые тела этих нехороших людей. И запомнила… Вот этот – водитель «рафика». Костя, посмотри.

– Это может быть просто сходство, – недовольно поморщился Иванов. – Этому фото уже тринадцать лет! Тут семнадцатилетний пацан… Откуда вообще такая уверенность?

– Он совсем не изменился. – Лиза постукала по фото аккуратно обрезанным коготком. – Это он. Костя, помнишь, что говорила учительница? Троица. Руслан Балаев, Рашид Агаев и этот, их заводила, – как его…

– Абай Рустамов! – Костя выхватил у Лизы карандаш и обвёл фото Абая. – Лиза, ты гений!

– Отдай карандаш. Я им глаза подвожу…

– Не понял? – Иванов не на шутку разволновался. – Я что-то упустил? Я чего-то не увидел?

– Вы не видели «повара»! – воскликнул Костя. – А я-то думаю, откуда мне знакома эта рожа?

– Повара? – Лиза удивлённо вскинула бровки.

– Пока вы там в развалинах сидели, меня пытался лично уколоть Абай Рустамов, – пояснил Костя. – Заводила хренов… Который выступал в роли повара. Вот так.

– Занятно. – Иванов нервно дёрнул волосинку из носа и болезненно скривился. – Чёрт! То что эти двое привязаны к Балаеву, это, без сомнения… мгм… но что это нам даёт? Чёрт, мне надо подумать… Посидеть…

– Что это нам даёт, понятия не имею. – Костя панибратски подмигнул полковнику – имел право. – Правильно вы сказали, это вам думать. А вот что сейчас сказать Ибрагиму, я уже придумал. И потому позвольте вас пригласить на маленький урок общения. Простенький такой, непритязательный… но эффективный. Не думайте, что это самолюбование: если не получится – можете пристрелить меня на месте.

– Лучше ты мне свои «боевые» за полмесяца отдашь, – деловито предложил Вася. – Пристрелить всё равно нельзя, а так – хоть какая-то польза.

– Замётано, – согласился Костя. – Только поклянись, что не будешь влезать в разговор и ломать линию беседы.

– Мне теперь что – и слова не сказать? – возмутился Вася.

– Прекратите, – пресёк болтовню полковник. – Прямо детский сад какой-то! Пошли, посмотрим, что нам имеет предложить доктор Воронцов…

Лиза участвовать отказалась – не женское это дело. И правильно, в общем-то, сделала: спустившись в блиндаж, Иванов с Костей сразу установили, что здесь идёт сугубо мужской разговор, причём в сугубо мужской атмосфере.

Обстановка блиндажа вполне соответствовала характеру мероприятия. В тусклом свете солярной лампы зловеще поблёскивали разложенные на столе предметы: основной и вспомогательный ножи Петрушина, плоскогубцы, запасной щуп Глебыча, ножовка по металлу, ручная граната «РГД-5», три освобождённые от упаковки лезвия для безопасной бритвы, шило и автоматный шомпол. Ещё на столе были предметы, которые не поблёскивали: пакет с красным перцем, открытый телефонный аппарат «ТА-57» с проводами и шмат сала из запасов хозяйственных ростовчан братьев Подгузных.

Связанный стропой Ибрагим сидел на топчане, привалившись спиной к стене, и налитыми кровью глазами следил за каждым движением Петрушина. Штаны пленного были спущены до щиколоток, и оттого он выглядел как-то несерьёзно. Петрушин держал в руках два провода, присоединённые к клеммам аппарата, и сидел рядом с Ибрагимом.

– …Вот – бедро, – хорошо поставленным голосом учителя биологии продолжал Петрушин, лишь едва покосившись на вошедших. – Это бедро. Волосатое. Но это без разницы. Волосы не являются диэлектриком. Прикладываем оголённые концы проводов к бедру. Заводи!

Лейтенант с готовностью крутанул ручку аппарата.

– А-а-а!!! – взревел Ибрагим, дёрнувшись всем телом. – Шайтан!!! Всэ – ррэзат!!!

– И чего это он? – Петрушин с ласковой усмешкой посмотрел на пленника, взял концы проводов в ладонь и приказал: – Давай.

Лейтенант крутанул. Петрушин лишь едва поморщился.

– Это не ток, – наставительно пояснил он. – Это вполне терпимо. Но это если просто к коже. А вот это – член…

Тут главный садист команды взял шомпол и беспардонно ткнул Ибрагима в промежность.

– А-а-а!!! – заорал Ибрагим. – Шьтаны на мэста пастав, я сказал!!! Убиват будим всэ, шьтаны пастав!!!

– Можно заткнуть пасть вот этим, – сообщил лейтенант, взяв нож и потыкав в шмат сала. – Забить в рот кусок побольше, дышать будет через нос. И заодно снимок сделать: Ибрагим без штанов, но с салом. Друзья и родственники будут довольны.

Ибрагим умолк, ненавидяще уставился на лейтенанта и сделал характерное движение челюстью.

– Если надумаешь плеваться – точно заткнём рот салом, – быстро предупредил многоопытный лейтенант. – И не думай, что таким образом ты спровоцируешь нас на убийство – мы тебя долго будем на части распускать…

– Так вот – это член, – продолжал Петрушин. – Без крайней плоти. Но это без разницы – шляпа в наличии. Если проколоть шилом два отверстия в шляпе члена и вставить туда провода… Вот это будет совсем другой эффект. Это вариант номер один. Недостатки: маленький контур, быстрое привыкание. После примерно десятого разряда пациент привыкает к боли. Приходится переходить к другой процедуре: делать надрезы на теле и посыпать перцем. Вариант номер два немного получше: один провод – в шляпу, второй… эмм…

– Второй – в жопу, – подсказал Вася. – В самую гузку. И давайте сделаем это прямо сейчас, чтобы раскололся побыстрее, – а то уже жрать охота!

Костя толкнул разведчика локтем в бок и украдкой показал кулак.

– Слущай – скажи, что хочишь?! – злобно рыкнул Ибрагим. – Зачэм сразу шьтаны снял, э? Давай дагавариватса, да – что хочишь?

– А вот это – яйца. – Петрушин опять ткнул Ибрагима в промежность своей импровизированной указкой.

– Пагавары, своличь!!! – Ибрагим с надеждой обернулся к вошедшим. – Скажи – пуст гаварыт будит! Куда шомпал пихаит? Сабсэм башка нэ работаит?!

– Это – яйца. Волосатые. Но это без… нет, это наоборот – зашибись. Берём плоскогубцы…

– Позвольте вас сменить, коллега, – вмешался Костя.

– А с удовольствием. – Петрушин встал с топчана и протянул Косте плоскогубцы. – Держите, коллега. Хорошие плоскогубцы. Можно даже из носа волосья выдирать, не то что…

– Нет, мы по-другому. – Костя положил плоскогубцы на стол, взял нож и избавил пленника от пут. – Оденься, Ибрагим, нехорошо мужчине – без штанов.

Ибрагим торопливо натянул штаны, заправился и покосился на стол. Петрушин, хмыкнув, забрал свои ножи, убрал их в ножны, упрятал гранату в «разгрузку» и, сложив руки на груди, встал к пленнику левым боком.

Взор Ибрагима угас. Куда тут – против такой кодлы…

Костя оседлал табурет и указал на топчан:

– Садись, Ибрагим, говорить будем. Будем?

– Абизатилна, дарагой! – Ибрагим бочком присел на топчан, неловко подогнув протез, руки сунул меж колен, во взор подпустил дикое дружелюбие. – Гаварыт – запраста! Сразу надо было гаварыт, зачэм шьтаны снимал?