Позывной «Хоттабыч» 2 - lanpirot

— Кх-м! — Кашлянув, оснаб прочистил горло. — Простите, уважаемый… Но я вас опять не понимаю, — признался он. — Вы только что заявили, что ваши Духи лишили моего друга последней Праны…

— Все так, — степенно подтвердил Великий Шаман. — Но, видимо вы меня невнимательно слушали, либо я так и не смог донести до вас свою мысль. Мои потусторонние слуги действительно подчистили остатки Жизненной Энергии, питающее это дряхлое тело. Все дело в том, что оно изначально оказалось почему-то завязано на первый контур — практически истощенный в ноль. Но в этом потрясающем Создании существует еще и третий контур — поистине чудовищной мощи! И с неимоверным запасом Живительной Энергии! Я даже затрудняюсь назвать хотя бы примерное её количество… Ничего подобного я никогда не встречал в своей практике. Разве что в сказаниях и легендах о Чаян-чири — Небесной обители девяти Творцов. Вот, может быть, эти легендарные Творцы и обладали подобным запасом Праны. Но, к моему глубокому сожалению, это всего лишь, досужие домыслы. Доказательств нет.

«А ты, батенька, — вновь подумалось оснабу, — агностик [3], несмотря на «почетное» звание Великого Шамана. Похоже, что религиозные догматы для хама Атойгаха — находятся отнюдь не на первом месте».

[3] Агностик — это человек, который не отрицает существование богов, но и не принимает сторону какой-либо религии или веры. Также агностик — это человек, который не отрицает существование богов, но и не утверждает его, поскольку убеждён в том, что первичное начало вещей неизвестно, так как не может быть познано — либо на данный момент развития человечества, либо вообще.

— Так вот, этот третий Энергетический контур существовал, как бы, сам по себе! Он практически не вступал во взаимодействие с дряхлым организмом, и поэтому не мог оказывать на него эффективное воздействие! Первый контур мешал! — пояснил он своим внимательным слушателям. — С помощью вот этого «инструмента», — хам Атойгах прикоснулся пальцами к кинжалу, на лезвие которого засыхала кровь Хоттабыча, — «прототипа» известного всем Пранотранфузера, созданного еще моим пра-пра-прадедом — Первым Великим Черным Шаманом Хоргызом, но с более широкими функциями, я и уничтожил ни к чему не годный первый контур. Теперь бренная оболочка вашего престарелого друга будет напрямую питаться от третьего контура, оставшегося единственным. Таким образом я сбалансировал тонкие Энергетические потоки вашего друга и теперь он точно не умрет в ближайшее время.

— Спасибо, хам Атойгах! — вновь поблагодарил Шамана оснаб.

— Оставьте, ваше сиятельство, — отмахнулся от благодарностей Петрова, как от несущественной мелочи Пожиратель Душ. — Я сделал это не из каких-то там «возвышенных чувств», а из-за конкретного и напрочь меркантильного интереса.

— И какого же? — поинтересовался Петров.

— В связи с Мировой войной, существенно снизилось количество спецконтингента Осененных, доставляемых в Абакан…

— Оно и понятно, — хмыкнул оснаб, — руководство страны хоть как-то пытается использовать преступников-Сенек на передовой. Силовые штрафбаты…

— Вот, а меня — Духи не кормлены! — словно рачительный крестьянин, "пожаловался" оснабу Шаман. — Нет, запас на черный день, конечно, имеется, но… — Хам Атойгах сделал многозначительную паузу, — он тоже когда-нибудь подойдет к концу.

— Я понял, — вздохнул Петров, — ты решил закрутить Хоттабычу такую непосильную «норму выработки», чтобы он света белого не взвидел.

— Ну, зачем же так? — Я не какой-нибудь там монстр! У этого старика дармовой Праны теперь — как у дурака махорки! И к тому же, не забывайте, ведь я его натуральным образом спас! Пусть и он тоже… немного отработает в качестве благодарности.

Глава 24

Сознание уже привычно вернулось толчком: вот только что меня «не было», а вот уже нарисовался — хрен сотрешь. Что-то в последнее время меня частенько «вырубают», да так, что с миром прощаюсь, как в последний раз…

— Твою же… — хрипло выругался я, прикоснувшись пальцами к месту удара кинжалом.

Где, к моему огромному изумлению, кроме небольшой окровавленной дырочки в пинжаке и рубашке, никаких повреждений на теле я не обнаружил. Как так-то? Я же прекрасно помню, как этот вертлявый и неимоверно ловкий поц [1] мне в грудину свою тупую железяку вогнал.

[1] Поц (идиш.‏‎ — половой член) — в русском языке сленговое слово, употребляемое как в ироничном, так и в пейоративном (негативном) значении.

Я ж реально чувствовал, как острое лезвие прямо-таки до самого сердца достало… Ну, не могло же мне это привидеться в бреду? Или могло? Тогда почему одежка на мне испорчена? И кстати, — я огляделся, — почему я до сих пор на ногах? Да, действительно, я продолжал стоять на том самом месте в приемной Хозяина Абакана, где меня и вырубило. А что это было — смерть, или еще, какая чертяйка, поди разберись теперь? Вон, даже и ранки никакой не осталось. Чудны дела твои, Господи, чудны и неисповедимы…

— Гасан Хоттабович? — Донесся до меня сквозь гул в голове знакомый голос.

Я сфокусировал зрачки на говорившем. А, так вот это кто: Арыхпай Атойгахович — сынок и секретарь нашего нынешнего Хозяина, Черного Шамана и Пожирателя Душ. Это выходит, что его папаша продырявил мне ни с того, ни с сего такой хороший и почти не ношенный «пинжак с карманами» [2], а, возможно, и мою старую шкурку. Только, куда же все-таки ранка подевалась? Надо будет поинтересоваться невзначай: а с чего, собственно, у него ко мне «така любоф» [3].

[2] Цитата из советского мультфильма «Волшебное кольцо», 1979 г., реж. Л. Носырев.

[3] Цитата из советской лирической комедии «Любовь и голуби», 1984 г., реж. В. Меньшов.

— Ну, Хоттабович я, и чего? — сварливо проворчал я, продолжая тупо ковыряться в мокром окровавленном отверстии испорченного пинжака. — Подскажи-ка дедушке, уважаемый, что со мною за оказия така приключилась? А то я всю голову себе сломал…

— А вы проходите в кабинет хама Атойгаха — вам там обо всем подробно расскажут.

— А оболтусы мои где? — оглядевшись по сторонам и, не найдя ни командира, ни Вревского, спросил я у секретаря.

— Там же — в кабинете. Вы проходите, Гассан Хоттабович — все ждут только вас! — Секретарь поднялся с кресла, подошел к двери кабинета и распахнул её.

Надо же,