Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

Габриэль какое-то время смотрел на мертвого воина.

— Сколько еще, Апполлус? Скольких еще братьев мы потеряем в этом безумии?

Апполлус промолчал, понимая, что Габриэль не ждет ответа. Немногие знали о тяжком бремени, возложенном на магистра ордена. То, что сделал Амит, было только началом — спасение Расчленителей было далеко не легкой задачей.

Габриэль вздохнул и обернулся влево, где обряда ждал еще один проклятый.

— Прости. Мы подвели тебя, брат.

Стромаркская резня

Энди Смайли

Из крови

Пролог — Келья Балтиила на ударном крейсере Расчленителей

Серв Балтиила был мертв. Он лежал на полу, обескровленный, его кожа была белее мела. Всё тело серва кровоточило, пока жилы не опустели. Стены кельи были покрыты изморозью. Неестественно замерзший воздух потрескивал, как движущийся лёд.

Балтиил стоял на коленях в центре неосвещенной кельи, не обращая внимания на труп.

— Кровью Его я сотворён.

Библиария трясло, пока он произносил катехизис. Ему приходилось задействовать всю силу воли и опыт тренировок, чтобы оставаться в сознании. Его тело было объято болью, подобную которой он считал себя не в силах выдержать. Руки библиария болели от того, что он погрузил пальцы в стальной пол до костяшек.

Силуэт незнакомца сделал шаг в сторону Балтиила.

— Кровью Его я защищён.

Из носа библиария капала кровь, разбиваясь об пол. Раздающийся в регулярном ритме всплеск капель раскатывался по его разуму как грохот осадных орудий, на глаза навернулись слезы, но он не вышел из транса. На этот раз Балтиил продержится до конца и увидит лицо мучителя.

Темный огонь, скрывающий неизвестного, рассеялся…

— Кровью его…

Из пор Балтиила валил дым, создававший над кожей черно-серый покров.

Перед библиарием стоял космодесантник, в похожей на его собственную черной силовой броне. Доспех неизвестного был отмечен косым кровавым крестом проклятого. Он засмеялся.

— Кровью Его я восторжествую, — продолжил Балтиил.

Космодесантник снял шлем, открыв свое истинное лицо. На Балтиила смотрело краснокожее чудовище, демон. Все еще смеясь, он открыл свой рот полный клыков и прорычал.

— Из крови рождаются чудовища.

Психическое видение отступало. Балтиила подбросило в воздух вверх и ударило о стену. Библиарий из последних сил позвал на помощь, перед тем как тьма поглотила его.

— Апотекарий…

Сцена один — стратегиум имперского корабля «Кулак Императора»

— Мастер Зарго, брат Арьен.

Расчленитель ударил кулаком в грудь, приветствуя двух Ангелов Обагренных.

— Магистр ордена Сет передает наилучшие пожелания.

Балтиил прошел вглубь стратегиума, присоединившись к Зарго под серо-синей гололитической проекцией системы Стромарк.

— Похоже, Сету хватило ума избежать этого конфликта.

Балтиил скрыл своё недовольство. Он уже сражался вместе с Зарго и его орденом. Из всех Сынов Сангвиния они были самыми надменными и относились к тем, кого считали слабыми, с презрительным безразличием. В высокомерии они превосходили даже самих Кровавых Ангелов. Балтиил выдержал взгляд Зарго. Самоуверенность магистра ордена указывала на его принадлежность к Ангелам Обагренным гораздо более явно, чем символ ордена на левом наплечнике.

— У моего повелителя есть другие дела.

Зарго широко улыбнулся, в его глазах блеснуло разочарование. Спарринг с Расчленителем доставил бы ему удовольствие. Зарго повернулся к единственному обычному человеку в стратегиуме.

— Оставьте нас.

Лицо адмирала Вортимера искривилось. Он командовал «Кулаком Императора», крупнейшим кораблем в боевом формировании Епейрион и находился в своем стратегиуме. Вортимер подтянул плечи, в попытке восстановить чувство собственного достоинства и уставился на троих гигантских воинов. Каждый из них занимал столько же места у тактической консоли, как четыре его офицера. От брони изучающих гололит космодесантников раздавалось легкое жужжание. Вортимер уже не в первый раз имел дело с воинами Адептус Астартес. Он видел быструю и яростную атаку Белых Шрамов на Плеувусе, но адмиралу все еще казалось, что даже улучшенные люди не могут свободно двигаться в настолько тяжелых доспехах.

— Как пожелаете.

Восхищение и, если быть честным, страх, держали язык Вортимера в узде. Он сотворил знамение аквилы, щелкнул каблуками и вышел из стратегиума, оставив космодесантников.

— Хорошо, что он ушел, биение его трусливого сердца начало утомлять меня, — сказал Арьян.

Даже пассивное чтение разума Ангела Обагренного дало Балтиилу почувствовать угрозы за шуткой Арьяна. Уже скоро первый капитан покорится ярости, бурлящей в его крови, библиарий был уверен в этом.

— Мне приказано захватить Стромарк прайм, — Балтиил посмотрел на Зарго.

— Да, мы войдем в систему вместе. Ты отправишься на прайм, а мы возьмем на себя секундус.

Зарго переключил изображение. Миры-близнецы были представлены синими сферами. На обеих планетах была развита промышленность, чьим долгом было снабжать армии Императора оружием, необходимым для проведения освободительных кампаний. Жалкая вражда между правителями этих планет переросла в конфликт, захлестнувший всю систему, и его нельзя было больше игнорировать.

— Губернатор Аграфена хорошо укрепила свою резиденцию, — Зарго указал на укрепленные позиции, окружающие дворец, — сеть противовоздушных батарей и ракет класса земля-низкая орбита не позволит нам высадиться с «Громовых ястребов».

Пока Зарго говорил, на гололите появились еще несколько значков угроз.

— Что насчет телепортации? — спросил Балтиил.

— Дворец защищен пустотными щитами. Единственный вариант — штурм десантными капсулами.

Балтиил изучал гололит, прокручивая в уме задание. Он возглавлял сотни таких атак на вражеские позиции, каждая из них была кровавой.

— В таком случае мы понесем серьезные потери.

— Тебе придется придумать, как выполнить миссию, Расчленитель. Аксионская кампания застопорится, может быть, даже закончится, если стромаркианцы продолжат уничтожать друг друга. Ты должен привести планету к согласию. Это воля Императора.

— Почему бы не отправить ассасина, чтобы убить вероломных слабаков пока они спят? Наше место на передовой, в бою с орками, — Арьен рубанул рукой по гололиту, искажая изображение.

— Если бы это было так просто, брат, — из теней коридора вышел капеллан Апполлус. Из-за черного цвета его брони казалось, что он появился из тьмы

— Капеллан, — холодно поприветствовал его Зарго, раздраженный презрением в голосе Апполлуса.

Арьен промолчал.

Балтиил подавил улыбку, когда почувствовал желание Арьяна убить капеллана еще до того, как Ангел Обагренный осознанно подумал об этом.

+ Не сможешь, даже с десятком твоих братьев +, - библиарий телепатически отправил мысль в разум Арьяна.

— Этот конфликт представляет собой нечто большее, чем воплощенная жадность двух людей. Стромаркианцы соперничают уже долгое время, эта война в их крови, — Апполлус настроил гололит и сфокусировал его на Стромарке прайм, — мы должны разбить их дух и напомнить, что нужды Империума куда важнее, чем их жалкие государственные проблемы.

Апполлус нажал несколько кнопок на тактической консоли. Гололит пошел рябью, сформировалось изображение нескольких скоплений красных точек, висящих над Стромарком прайм и обозначавших первичные цели бомбардировки.

— Мы утопим самоуверенность стромаркианцев в потоке крови, — гололит продолжил меняться, пока Апполлус говорил. Когитаторы рассчитывали места высадки и предполагаемые вражеские потери, показывая разрушения, которые Апполлус и его рота смерти принесут на Стромарк прайм.

— Конец чести не должен повториться, — звенели слова магистра Сета в голове Балтиила. Он смотрел на капеллана, чьи глаза были такими же темными, как и его броня. Библиарий вспомнил видение — демона в черной броне, отпечатавшегося в его памяти, и поежился. Рота смерти в бою представляла собой ужасную силу, их неконтролируемая ярость была будто вырвана из кошмаров. Ледяные иглы предчувствий впились в разум Балтиила. Они собирались обрушить на Стромарк воплощенный ужас, и такая резня будет иметь свою цену. Библиарий потянулся к разуму Апполлуса, в попытке прочесть его мысли, но намерения капеллана были скрыты под психическими барьерами, настолько же яростными, как и шлем-череп, который он одевал в бою.

Библиарий повернулся спиной к медленно вращающемуся изображению Стромарка прайм, его взгляд задержался на все увеличивающихся оценках людских потерь.