Когда риск - это жизнь! - Карло Маури

В который раз наблюдаю рождение дня. Сначала посветлело небо на востоке, в то время как на западе оно оставалось еще совершенно темным. Затем кучи облаков на востоке из черных становятся серыми на огненно-красном небе, В эти моменты восход очень похож на закат. Время — 5.40 утра. Небо уже совсем посветлело, однако солнце еще не взошло из-за красного горизонта. Проходит всего несколько мгновений, и вот его кромка вспыхивает золотом над морской гладью. Создается впечатление, что мощный поток света, пронизав пространство над океаном, падает как раз на «Тигрис», высвечивая ладью, словно танцовщицу в театре. Вся прелесть состоит в том, что это непередаваемое ощущение, будто находишься под лучом солнечного прожектора, испытывают каждый раз все живущие на земле. В морской степи, на этой пустынной водной поверхности, взгляд различает тысячу разнообразных предметов: неизвестно откуда и куда плывущую деревяшку, спину дельфина, плавник акулы, летающую рыбу, необычной формы волну, водоросль, ночью — любое свечение. Все видно кругом на 360 градусов. На прямой линии, отделяющей воду от неба, немедленно замечаешь любую деталь, и все, что видишь в этом, на первый взгляд пустынном, пространстве, становится объектом пристального внимания. Всякий раз, когда кто-нибудь выходит из рубки, слышишь: какая луна! какие звезды! какое солнце! какое море! смотрите — рыба, чайка, ящик, корабль! Словом, все видно и все берется на заметку.

Бросаем якорь вблизи островов Сувади. К нам приближается рыбачья лодка из Омана, и рыбаки спрашивают нас: «Что ловите?» — «Ничего», — отвечаем мы. — «Что везете?» — «Ничего». — «Что же вы тогда делаете в море?» Я понимаю всю справедливость их удивления. Причина его — совершенно иные, отличные от моих условия жизни и культуры.

Нам передали по радио из Маската, столицы Омана, распоряжение не высаживаться на берег, так как у нас на борту советский гражданин. Затем появилась полиция с проверкой. Убедившись, что наше судно идет под флагом Объединенных Наций, власти разрешили нам войти в порт Маската.

Оказавшись на берегу, первым делом отправляемся на «соук» (рынок) закупить свежую зелень и куриные яйца, которые прекрасно хранятся в течение нескольких месяцев, если их продержать сутки в оливковом или подсолнечном масле. Маскат представляет собой привлекательный перекресток, где встречаются люди всех национальностей, которые сегодня, как и много веков назад, заходят в его порт по пути из Азии, Африки и Европы. Всевозможные оттенки кожи, разнообразные лица, пестрая одежда жителей Маската — все это результат людского смешения, которое началось в добиблейские времена и продолжается поныне.

Хранитель древностей Омана, итальянский археолог Паоло Коста, — родом из Биеллы, и я рад этому знакомству. Тур, Норман, Герман, Тору, Норрис и я едем вместе с ним по суше осматривать древние горы на севере от Маската, где обнаружен храм в форме усеченной ступенчатой пирамиды. Осматривая храм, Тур приходит в необычайное волнение, поскольку подтверждается его теория, согласно которой древние шумеры ходили на своих кораблях от берегов Месопотамии через Ормузский пролив к заморским странам по ту сторону залива. Пирамида — точная копия аналогичных сооружений, строившихся в Месопотамии, Мексике и Перу.

Посещение этого археологического района глубоко взволновало и меня, хотя я не ученый. Вокруг храма сплошные развалины, среди которых выделяется большой круглый резервуар со сложной ирригационной системой, а также укрепления на холмах и многочисленные могильные холмы, относящиеся, по предположениям ученых, к 3000 году до нашей эры. Но самое потрясающее впечатление на нас произвели остатки доисторических медных копей. Древние рудокопы раздробили и сровняли целую гору, превратив ее в ровную местность, покрытую собранным в кучи шлаком, цвета и оттенки которого словно взяты с палитры художника. От необычной горы сохранилась лишь арка на краю гигантской ровной площадки, вероятно оставленная преднамеренно в память о том, что именно здесь рудокопы входили в чрево горы, которую затем полностью срыли в течение веков. Это зрелище побуждает нас вспомнить о многочисленных шумерских надписях, сделанных клинописью на глиняных табличках, в которых говорится о шумерских купцах-мореплавателях, посещавших медную гору в далекой заморской стране на Востоке, именуемой Маган или Макан, откуда их нагруженные медью корабли возвращались, когда наступало лето, в древние месопотамские порты Ура и Урука.

Проведя 8 дней в султанате Омана, мы с помощью 9 длинных весел без всякого буксира выводим «Тигрис» из порта Маската. Покинув пределы порта, поднимаем на мачте большой квадратный парус, и южный ветер несет нас к северу. Хотя мы и удаляемся от берегов, все же идем совсем не в ту сторону, куда намеревались. На следующий день, 13 января, ветер изменился. Теперь он несет «Тигрис» с севера на юг, то есть в направлении, противоположном вчерашнему. Устанавливаем строгий рацион питьевой воды: каждому члену экипажа полагается по литровой фляжке в день. Сижу на борту «Тигриса», опустив ноги в воду; надеюсь таким образом, при помощи йода и солнца, залечить свою рану. На море волнение, вода выглядит сурово.

15 января.

Со вчерашнего дня ветер непрестанно меняет направление. Во все стороны хлещут порывы ветра с дождем. Мы дрейфуем и ждем: либо подует хороший ветер, либо нас вновь прибьет к берегам Омана.

Проводим время за рыбной ловлей. Под килем нашей ладьи прячутся крупные разноцветные рыбы, готовые схватить на лету неосторожную летучую рыбу. Это корифены, или золотые макрели. Необходимо, чтобы наживка прыгала по поверхности воды, подобно летучей рыбе. Чаще всего макрель, уже совершая прыжок, замечает подвох и скрывается под водой, однако случается и схватит приманку. Это большая удача рыболова.

В отличие от экипажей обеих «Ра», здесь, на «Тигрисе», никто не молится богу. Оба наших мусульманина на «Ра», Абдулла из Чада и Мадани из Марокко, целыми днями молились на крыше каюты, подложив под колени красный коврик. На «Тигрисе» никто не выказывает стремлений беседовать с богом или о боге. Если такое и происходит, то скрытно от других. Лишь в отдельных случаях, когда, например, не удается направить лодку в нужную сторону, раздается по-арабски: «Иншалла».

Норвежский корабль «Бруне» совершает рейс вокруг «Тигриса», его моряки фотографируют нас, после чего корабль уходит своим курсом. В полдень появляется советский корабль «Академик Стечкин», с которого через динамики зовут Юрия Сенкевича, Экипажи всех русских кораблей знают, что на борту «Тигриса» представитель их страны. «Академик Стечкин» останавливается неподалеку, и десяток моряков на красной спасательной шлюпке, похожей на подводную лодку, наносят нам визит. Они снабжают нас минеральной водой, свежим хлебом.