Дар Кроуги - Анна Пушкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рты пленникам заткнули кляпами, но глазами они ловили мой взгляд и безмолвно умоляли отпустить. Бедняги не понимали, почему сила покинула их. Я покосилась на тонкие ошейники из самого ценного металла.
Ловушка для магов, гномий – редкий металл. Какое глупое название! Впрочем, какая разница, как его назвали, главное, что он работает. Мне известно, что за участь уготована этим несчастным: они будут буквально выпотрошены, не физически, а магически. Вся их сила понадобится для удержания Ее в нашем мире, когда придет время.
Интересно, что он подумает, когда узнает, что это именно я помогла Ее воскресить, что это я – виновница горя для его народа? Эта мысль неожиданно пронеслась в голове. Угли, которые он оставил в моем сердце, разгорелись до настоящего кострища, спалившего всю любовь к нему. Скольким пришлось пожертвовать, совершить то, на что никогда не решилась бы прежде! Но пути назад нет. Однажды он сказал, что решительнее меня не знал ни одного эльфа. Пожалуй, он прав. И скоро он узнает, как далеко я готова зайти. Узнает, каково это – лишиться надежды. Я заберу у него все, как однажды он забрал у меня!
Из полумрака в центр зала вышел Парагон и следом за ним, словно собачка на привязи, Лемьюр.
– Изинтия, вижу, ты постаралась на славу, – магистр довольно посмотрел на клетку с моими пленниками.
Я всегда исполняла приказы моего магистра с особой точностью, прикладывая все силы для выполнения. Он высоко ценил это. Только так я могла отплатить ему за поддержку, которую он оказал, когда весь мир отвернулся от меня.
Темный эльф за спиной магистра плотно сжал губы. Лемьюр был против ритуала. Даже ему, прожженному некромагу, он казался чрезмерно жестоким. Конечно, он был прав, но нельзя бесконечно ждать, когда его опыты наконец принесут результаты.
Я не хотела и не могла больше ждать. Все это время жила с углем вместо сердца, с отчаянным желанием отомстить тому, кто оставил меня ни с чем. И только когда вся его семья, вся его драгоценная Самогета будет погребена под неимоверным количеством трупов на улицах, оно, возможно, снова забьется.
«Хватит! – одернула я себя. – Хватить думать о нем. Не сегодня, не в этот великий день!»
Магистр поднял руки и принялся чертить руны с безумной быстротой. Вокруг него сгустилась и запульсировала тьма. За каждый знак он расплачивался силой, поэтому спешил, и от усердия на его выбритой голове выступили капли пота.
Я, мои братья и сестры, отступники, разом упали на колени по кругу и повторяли рунические письмена за магистром. От этого еле слышного шепота, напоминавшего песнопение, по моему лицу потекли слезы. Все, начинается!
Над нарисованным кровью знаком спирали в центре зала, закручиваясь, как вихрь, поднималась чернота. Она потянулась к распятым на столбах магам, и они забились от удушья, стоило ей достичь их.
– Быстро веди их сюда! – крикнул магистр Лемьюру.
Темный эльф вывел девять магов. Молодые адепты ордена, ученики магистра, почти еще дети, встали вокруг своего учителя.
Пленники, запертые в клетке, бились о решетку, и даже сквозь кляпы были слышны их всхлипы и визги. Кто-то ударил по клетке и приказал им заткнуться. В зале продолжала сгущаться почти осязаемая тьма, она поглотила огонь факелов на стенах, до которых смогла дотянуться. Стало темно. Не обратив на это внимания, магистр ласково обратился к своим ученикам.
– Ваша жертва – это великий дар, который не будет забыт вашими братьями и сестрами! Вы войдете в историю, ваша война закончится сегодня, она же приведет нас всех к расцвету.
Стоило Парагону договорить, как словно по безжалостному велению руки кукловода все девятеро учеников подняли кинжалы и безвольно всадили острия себе прямо в сердца. Все случилось так быстро, что, боясь сбиться с молитвы, я даже не успела шелохнуться. Из их ртов потекла кровь, сопровождавшаяся захлебывающимся бульканьем и кашлем. На лицо мне брызнули красные капли, и я отвела взгляд. Жестоко. Но мы все знали, на что шли, и каждый заплатил свою цену.
Тьма, оторвавшись от уже неподвижных на столбах магов, бросилась к упавшим на пол ученикам и принялась жадно впитывать покидавшие их тела жизни и магию. Чем больше тьма напитывалась, тем плотнее становилась, кружась и превращаясь в черную воронку.
В лицо ударил ледяной колючий ветер. Вновь послышался плач из клетки с пленниками, но в этот раз никто не обратил на них внимания. Не прекращая нашептывать слова заклинаний, мы вместе с магистром принялись синхронно писать новую руну, призывая Ее, добровольно отдавая часть нашей магии навсегда.
Парагон и стоявший недалеко от него Лемьюр тоже упали на колени. Незнакомая сила расползалась по залу невидимыми щупальцами. Когда она достигла меня, я ощутила всю ее мощь. Чужая воля, сокрушительная, властная, не спрашивая, заставила припасть лбом к полу. Из воронки нагая, прекрасная медленно вышла Она – Первомать. Наша чистая руна. Мое оружие отмщения.
* * *Тревога теперь стала моей постоянной спутницей. Стоило Рагонгу выйти за порог, как во мне просыпалось волнение. Круг сменялся кругом, в княжество пришли летняя духота и тревожные новости, что назревает война. В имении старались не сеять панику, но невозможно было не заметить, что охраны вокруг стало на порядок больше. Муж уходил с первыми лучами солнца и возвращался поздно, иногда посреди ночи. Я не находила себе места все это время, отвлекали меня лишь тренировки с Сетсеем. С каждым уроком драгон усложнял занятия, и однажды я осознала, что уже не просто уверенно держу в руках меч, но и неплохо им владею.
Фебрану временно закрыли, всех учащихся отправили по домам. Как и раньше, мои занятия проходили в частном порядке в имении. С риной Первой мы перешли к освоению сложных заклинаний. Я упражнялась в арканной магии и потихоньку начинала знакомиться с природной, которая никак мне не давалась. Меня успокаивали, объясняя, что эта непростая магия идет от естества самого мага-природника и, невзирая на мой потенциал, может остаться недоступной, потому что чужда мне.
Уроки с Веладом стали для меня мостиком во внешний мир. Наши занятия начинались с моих расспросов о происходящем в Людее, и с каждым разом дворф мрачнел все больше и больше. Орки были готовы ответить, если Эруан посягнет на их территорию. Самогета пригрозила выйти из состава Людеи, не желая потакать самодурству правителя и портить хорошие отношения со своими соседями-орками. Гномы ожидали кровопролитных побоищ, поэтому
