Сильмариллион (Перевод З. Бобырь) - John Tolkien

Но теперь в западном сражении Фингон и Тургон были атакованы потоком врагов. Появился Готмог, верховный начальник Ангбанда, и враги черным клином врезались в войска эльфов, окружив Фингона и отбросив Тургона и Хурина к топи Сереха. Затем Готмог ударил на Фингона, и то была страшная встреча. Фингон остался один среди своих мертвых телохранителей и сражался с Готмогом, но другой бальрог зашел сзади и обвил ноги Фингона огненным бичом. Тогда Готмог зарубил Фингона топором, и из расколотого шлема Фингона ударило вверх белое пламя. Так погиб король Нольдора, и враги изуродовали его тело и знамя втоптали в лужу крови.

Битва была проиграна, но все же Хурин с Хуором и остатки людей из дома Хадора продолжали сражаться вместе с Тургоном из Гондолина, и войска Моргота не смогли завладеть проходом Сириона.

Тогда Хурин обратился к Тургону:

– Теперь, вождь, уходи, пока есть время! Потому что в твоей жизни – последняя надежда Эльдара, и пока стоит Гондолин, сердцу Моргота ведом страх!

Но Тургон ответил:

– Теперь Гондолину недолго оставаться скрытым, а когда он будет обнаружен, он падет!

Ему возразил Хуор:

– И все же, если он устоит хотя бы недолго, тогда из твоего дома будет исходить надежда для эльфов и людей. Вот что я скажу тебе, вождь, перед лицом смерти: хотя мы расстаемся здесь навсегда и мне больше не увидеть твоих белых стен, от тебя и от меня возгорится новая звезда. Прощай!

И Маэглин, сын сестры Тургона, слышал эти слова и не забыл их, но ничего не сказал.

Тогда Тургон внял советам Хурина и Хуора и, собрав оставшееся войско и тех из народа Фингона, кто остался в живых, отступил к проходу Сириона. Его военачальники Эктелион и Глорфиндель охраняли фланги справа и слева, так что ни один враг не мог миновать их. Люди же Дор-Ломина остались в арьергарде, потому что они не хотели покидать северные земли, желая вернуться в свои дома.

Так люди искупили предательство Ульдора, и из всех подвигов в войне, которые совершили отцы людей ради эльфов, последнее сопротивление людей из Дор-Ломина – самое прославленное.

А Тургон, сражаясь, проложил себе путь к югу и спустился вниз по Сириону и спасся. Он скрылся c глаз Моргота.

Братья же, собрав вокруг себя остатки людей, отступали шаг за шагом, пока не очутились за топью Сереха, и поток Ривиля оказался перед ними, и там они остановились.

Тогда все войско Ангбанда двинулось против них, и враги запрудили поток телами своих мертвецов и окружили оставшуюся часть Хитлума.

Когда на шестой день солнце клонилось к закату, Хуор пал, пораженный в глаз отравленной стрелой, и вокруг лежали грудой доблестные люди Хадора. Орки отрубили им головы и сложили их кучей.

Хурин остался один. Он отбросил щит и схватил топор, и в песне говорится, что топор дымился от крови троллей – охранников Готмога, и каждый раз, нанося удар, Хурин кричал:

– Ауре энтулува! День придет снова!

Семьдесят раз издал он этот клич, и по приказу Моргота его захватили в плен, Готмог связал его и с насмешкой потащил в Ангбанд.

Так окончилась битва Нирнает Арноедиад.

Велик был триумф Моргота, и замысел его завершился полностью.

С этого времени сердца эльфов отвернулись от людей, за исключением тех, кто принадлежал к трем домам Эдайна.

Королевства Фингона больше не существовало, а сыновья Феанора скитались, как листья, гонимые ветром. Их силы иссякли, союз распался, и жить им пришлось в диких лесах, смешавшись с Зелеными эльфами Оссирианда.

В Бретиле все еще обитали немногие из Халадин, и Хандир, младший сын Хальдира, был их вождем.

Моргот послал в Хитлум восточноязычных, служивших ему, отказав им в землях Белерианда, которых они жаждали. Он поселил их в Хитлуме и запретил покидать его. Вот такое вознаграждение дал Моргот восточноязычным за их предательство Маэдроса: возможность грабить стариков, женщин, детей народа Хадора и издеваться над ними.

Остатки эльфов попали в рудники Севера и работали там, как рабы.

Орки и волки бродили по всему Северу, забираясь в Белерианд и до границ Оссирианда. Еще оставались Дориат и скрытые земли Нарготронда. Но Моргот уделял им мало внимания.

Многие же теперь бежали в гавани, чтобы найти убежище за стенами Сирдана, моряки крейсировали вдоль побережья, уничтожая врагов в вылазках.

На следующий год Моргот послал большие силы через Хитлум и Невраст, опустошившие весь Фалас и осадившие стены Бритомбара и Эглареста. Враги привезли с собой кузнецов и установили машины. И хотя осажденные сопротивлялись, враги обрушили стены, превратили в развалины башни, и большая часть народа была убита.

Некоторым удалось уйти в море, и среди них был сын Фингона, Эрейнион Джил-Гилад, которого отец отослал в гавани после Дагор Браголаха. Эти оставшиеся в живых уплыли с Сирданом к югу, на остров Балар, где прятали быстроходные корабли.

И когда Тургон узнал об этом, он снова послал вестников в устье Сириона и просил помощи Сирдана. По просьбе Тургона Сирдан построил семь быстроходных кораблей, и они уплыли на запад, но в Балар так и не пришли известия об этих кораблях – кроме одного. Моряки его претерпели лишения в море и попали в жестокий шторм, и пошли ко дну. Но Ульмо спас одного из моряков от гнева Оссе, и волны выбросили его на побережье Невраста. Моряка звали Воронве, и он был один из вестников Тургона.

Теперь мысли Моргота были заняты Тургоном, потому что из всех врагов Морготу больше всего хотелось захватить и уничтожить Тургона, потому что Тургон стал теперь по праву королем всего Нольдора.

Поэтому к Морготу привели Хурина, так как Моргот знал, что тот был в дружбе с королем Гондолина, но Хурин пренебрежительно говорил с Морготом, насмехался над ним; тогда Моргот проклял Хурина и Морвен, и их потомство и предсказал им мрачную судьбу. Взяв Хурина из темницы, он поместил его на каменное сиденье высоко на Тангородриме. Могущественные чары Моргота приковали Хурина к этому месту, и Моргот сказал:

– Теперь сиди здесь и смотри на страны, где зло и отчаяние станут уделом тех, кого ты любишь. Ты осмелился издеваться надо мной и сомневаться в могуществе Мелькора, поэтому ты будешь видеть моими глазами и слышать моими ушами, и никуда ты не двинешься с этого места, пока все не придет к горькому концу!

И так все и случилось, но нигде не говорится, что Хурин когда-либо просил у Моргота милосердия или смерти для себя и своих родичей.

По приказу Моргота орки с трудом собрали тела всех погибших в битве, доспехи и оружие. Они сложили все это посреди Анфауглита в виде большого кургана, и он был подобен холму, который можно было видеть издалека. Хауд-эн-Нденгин – назвали его эльфы, Холм Убитых, и Хауд-эн-Нирнает, Холм Слез. На том холме выросла трава, высокая и зеленая, и ни одна тварь Моргота с тех пор не осмеливалась ступать на землю, под которой ржавели мечи Эльдара и Эдайна.