Потухшие звезды - Геннадий Иевлев

Дар Ов подошел к капающей с потолка воде, подставил под капли руку и стал ждать. Прошло достаточно много утомительного времени, пока в его ладони заблестело крохотное жидкое зеркальце. Высунув язык, он промокнул воду и, тяжело вздохнув, подошел к ящику с фруктами. Взяв один фрукт, он поднес его к носу, втянул в себя запах гнили и, кисло поморщившись, бросил фрукт назад. Его рука автоматически развернулась и поднялась к глазам, тем местом, где должен был быть хронометр, но чертыхнувшись в уме, Дар Ов опустил руку, его плечи слегка дернулись — хронометра не было и где он его потерял, он даже и не мог сейчас предположить.

Сколько же уже суток прошло, как он отошел от транспортера: двое, трое, а может и все четверо. Голода, как такового, не было, только постоянно хотелось пить. Конечно, можно было подставить пригоршни под капли, набрать их полные и попробовать напиться, но терпения не хватало. Обычно, слизав с ладоней несколько капель воды, Дар Ов начинал медленно ходить по склепу, когда молча, когда негромко мурлыча какую либо из песен. Годы, проведенные в патрулировании на космическом крейсере, приучили его к одиночеству, выработали навыки времяпровождения.

Он запретил себе думать о ближайшем будущем, а других, стоящих, мыслей не появлялось, просто, вертелась в голове всевозможная ерунда, прежде в его жизни не представляющая никакого интереса. Никак не давал о себе знать и трансплантированный кунверт. Возможно вверху пылевая буря еще не стихла, а может быть волны были не в состоянии пробить статитово-углеродно-волокнистую толщу поля космодрома. Пытаясь понять причину молчания конверта, Дар Ов в начале своего заточения, несколько раз принимался интенсивно трясти головой, похлопывая себя по тому месту, где был вшит кристалл, думая, что он сломан и такими действиями его можно было заставить заработать, но видя, уставленный на него, испуганный взгляд девушки, эти мероприятия с настройкой конверта, прекратил. Хотя, уже несколько раз с чипом происходили загадочные явления: он, вдруг, ни с того ни с сего, превращался в нечто, похожее на тепловой генератор — неожиданно в голове Дар Ова начинало звенеть и от того места, где был вшит кристалл, во все стороны разбегались тепловые волны, обжигая мозг. В такие моменты Дар Ов хватался обеими руками за голову, стискивал зубы, закрывал глаза и замирал. Обычно это длилось всего несколько мгновений, но ощущение было адским.

К гробнице он больше не подходил, чтобы не нагнетать и без того тяжелую обстановку. Как-то начав подниматься к ней, он вдруг услышал крик девушки, больше похожий на жалобный стон, исходивший откуда-то из глубины ее тела. Опешив, Дар Ов перевел на нее взгляд, но увидев, что ее глаза полны влаги, к тому же и щенок жалобно заскулил и он сошел на пол и больше к ступенькам, ведущим к гробнице, даже и не подходил.

Девушка же обладала гораздо большим терпением, нежели он. Она могла, бесконечно долго стоять с протянутыми ладонями, ловя капли воды, чтобы, затем, всю ее вылить щенку в пасть, у которого терпения вообще не было. Стоило одной капле воды упасть ему на морду, как он отпрыгивал в сторону и начинал так остервенело трясти головою, что, казалось, еще чуть-чуть и она у него отвалится.

Кормление щенка грудью Дар Ов ей категорически запретил. Когда он в первый раз увидел, что щенок настойчиво лезет к ее соску, он взял его за шкирку и отшвырнул далеко в сторону. Тот завизжал и вновь возобновил свою попытку. Дар Ов снова отшвырнул его. Девушка застыла с протянутыми к щенку руками и, с мольбой в глазах, смотрела на Дар Ова. Видя, что щенок не успокаивается, Дар Ов вытащил из-за пояса нож и двинулся к животному. Из глаз девушки показались слезы, она закрыла лицо руками, ее плечи начали подрагивать. Щенок, видимо поняв, что эта затея для него может закончиться весьма печально, попятился и упершись в стену, лег и, положив голову на лапы, тоже закрыл глаза. Дар Ов успокоился, убрал нож и начал ходить по склепу. Но щенок не простил ему этого и, когда Дар Ов присел отдохнуть и задремал, тихонечко подкрался к нему и, выпустив когти, вонзил их ему в бок. Дар Ов вскочил от адской боли и, увидев повисшего у себя на боку звереныша, выхватил нож и занес его над ним. Девушка мгновенно бросилась к Дар Ову с протянутыми руками и с вырвавшимся из груди стоном, ее руки оказались между щенком и ножом. Дар Ов опустил нож и отшвырнул щенка. Достав последнюю салфетку, он приложил ее к ране и замер, закрыв глаза. Щенок, ударившись о стену, громко взвизгнул, упал на пол и, скуля, отполз в угол, где лег на живот и закрыл глаза. С этого момента между Дар Овом и щенком началась тихая война. Даже когда щенок лежал с закрытыми глазами, Дар Ов неизменно чувствовал на себе его взгляд, понимая, что тот внимательно наблюдает за ним, очевидно выжидая следующий подходящий момент для мести, а что такой момент наступит — Дар Ов не сомневался. У него начало складываться впечатление, что эти животные, несомненно, наделены некоторым интеллектом.

Тогда можно понять, почему ни одного из них до сих пор не удалось поймать живого, размышлял он. Если это животное обладает, пусть даже и примитивным интеллектом — оно уйдет от любого охотника. Но все же кому-то из нас придется отправиться в свет иной первому. Я туда не тороплюсь, значит придется прикончить его — нельзя допустить, чтобы эта тварь начала грызть наши тела.

Дар Ов направился в угол, где лежал притихший щенок, казалось не замечающий, что человек идет к нему. Но Дар Ов отчетливо увидел, как шевельнулась шерсть на кончиках его лап и в полумраке блеснули белые кончики когтей-бритв. Дар Ов остановился, ему вдруг расхотелось, именно сейчас, сводить с ним счеты. Шумно вздохнув, он отошел к ящику с фруктами и, взяв один, разломил его и начал, в очередной раз, рассматривать. Хотя девушка, у него на глазах, уже съела их несколько штук, он никак не мог этого сделать, отвращение все еще пересиливало голод.

Почему они смогли сохраниться, снова и снова задавал он себе этот вопрос, прошли ведь не годы, столетия? Он повертел разломанный фрукт в руках. Вероятно из-за того, что здесь очень сухо и даже прохладно. Наверное ящик был так плотно закрыт тяжелой каменной крышкой, что воздух не проникал в него. Да и какая-то у них странная оболочка. Может быть они покрыты чем-то, вроде того, как забальзамированы. Он пожал плечами, бросая половинки фрукта, назад, в ящик.

Отвернувшись от ящика, Дар Ов посмотрел на пол, где очередная капля воды, ударившись о пол, рассыпалась на мелкие капельки, которые голубыми искорками вспыхнули в полумраке. Его губы растянулись в ухмылке.

Вот так скоро и мы, рассыплемся в прах. Если сюда проникла вода, то ничего здесь не останется, и нас тоже. Влага сделает свое дело — все сгнием.